Личные интересы и… просто трусость
В течение нескольких лет я активно занимался градозащитной деятельностью. Сегодня я осознаю, что заблуждался, полагая, что в архитектурной среде большинство составляют люди, имеющие трезвое представление об интересах города. Люди, которые по долгу службы обязаны защищать город. Последние события убедили меня, что это не так. Моя градозащитная деятельность – это потеря времени, сил и нервов. Я понял, что коэффициент полезного действия – лично мой – крайне низок.
Я написал заявление с просьбой вывести меня из членов градостроительного совета – коллегиального совещательного органа при правительстве Санкт-Петербурга, объяснив предварительно свою позицию губернатору Георгию Полтавченко.
Почему я не считаю для себя возможным дальнейшее пребывание в градостроительном совете?
Потому что меня не слышат – и не хотят слышать. Возможно, то, что я говорю, и не стоит внимания этих людей? Но вот пример: на последнем заседании градостроительного совета обсуждались вопросы застройки намывной части Васильевского острова. Хотя специалисты предупреждают – грандиозное строительство на этой территории нарушит хрупкое экологическое равновесие в Финском заливе. Намывы продолжать нельзя, потому что перестанет работать дамба. Но амбиции «Морского фасада», который должен стать лицом города для туристов, прибывающих водным путём, оказываются куда важнее.
На том же заседании совета я обратился к присутствующим по поводу судьбы студента Дениса Лёвкина, который сейчас отбывает наказание в колонии. Двадцатилетний парень, которого называют «варшавским заложником», был участником пикета против сноса пакгауза около Варшавского вокзала – здания, которое разрушили, а потом признали исторически ценным. После разгона пикета Денис оказался за решёткой, впоследствии его приговорили к четырём годам колонии общего режима. Считая приговор несправедливым, я просил членов градостроительного совета обратиться к губернатору и к прокурору города с тем, чтобы дело Лёвкина было пересмотрено. Я говорил, что группа молодых людей защищала памятник архитектуры, в то время как вы, сидящие здесь кандидаты и доктора наук, люди, облечённые властью, не оказали молодым никакой поддержки. Но эта моя просьба вызвала отвратительную, истерическую реакцию членов совета. Их нравственная позиция показалась мне чудовищной, а профессионализм – сомнительным. В нашем городе, как мне кажется, не может быть такой градостроительный совет – который, кстати, несёт ответственность за многие архитектурные поражения в Петербурге.
Я не ленинградец, не петербуржец по рождению, я чужой, пришлый человек. Для меня Петербург – город великой архитектуры. Классическая архитектура Петербурга не агрессивна. Она молчалива. Любой вандал может сделать – построить, разрушить – всё что угодно, если у него есть деньги или связь с властью. Потому в Петербурге и возникло градозащитное движение – сам себя город защитить не может. Но общественные движения часто оказываются бессильны – в городском строительстве всё связано: любой архитектор или инвестор знает кого-то из руководства, руководство связано со строителями, и так далее. Люди, ответственные за сохранность исторического наследия, соглашаясь на недопустимые компромиссы, предают интересы города. Я был свидетелем того, что никто не останавливал тех, кто принимал деструктивные решения. К сожалению, продолжается уплотнительная застройка. К сожалению, вырубаются скверы, и Петербург остаётся одним из самых неозеленённых мегаполисов в мире. К сожалению, не продвигается расследование сотен градостроительных ошибок. Наивно полагать, что эти ошибки есть заблуждения. «Ошибающимися» людьми двигают только личные интересы, а также трусость, трусость и ещё раз трусость…
Александр Сокуров, кинорежиссёр, народный артист России, член Совета по культуре и искусству при президенте России
