«К писательству я шла всю жизнь…»
Татьяна Устинова считает, что читать детективы нужно всем, и вовсе не для того, чтобы разгадать, кто преступник
Её биография – тоже детектив, довольно причём запутанный. Родители, потомственные инженеры, к литературе никакого отношения не имели. В школе будущую писательницу тянуло к гуманитарным наукам, но она зачем-то выбрала Московский физтех (бабушке обещала!), факультет аэромеханики и летательной техники. («Я оказалась тупой. Я не могла проинтегрировать простейшую функцию… И так шесть лет подряд».) После института она вместо какого-нибудь КБ, где могла бы придумывать крылья для нового самолёта, приземлилась на… телевидении. Затем перешла в пресс-службу администрации президента России. Оттуда переметнулась в Торгово-промышленную палату, а когда её сократили, опубликовала свой первый роман – «Персональный ангел».
Сейчас количество опубликованных книг приближается к четырём десяткам. А недавно Татьяна Устинова представила петербуржцам свою новую книгу «Ковчег Марка».
– Татьяна Витальевна, давненько вы в Питере не были…
– Да… Между тем атмосфера города на Неве магически на меня действует. В Питере думается о вечном. Только о вечном. Помню, как-то летом было очень жарко, мы приехали с детьми и первым делом повели их в Кунсткамеру. Когда мы вышли из музея, я услышала их разочарованный вопрос: «А где же скунсы?» Оказывается, малыши ожидали увидеть там диковинных зверьков, поскольку думали, что идут в «скунскамеру». После этого я написала «Хронику гнусных времён» всего за 27 дней. И это до сих пор одна из моих любимых книг.
– А какие ещё любимые из ваших собственных произведений?
– Последняя книга, «Ковчег Марка». Обычно мне мало что нравится из своих работ. Думаю обычно: надо переписать. На этот раз нет таких мыслей. Хочется, чтобы «Ковчег» прочитали таким, какой он есть. Там много героев, масса хитросплетений, до последней минуты непонятно, чем всё закончится.
– Детективу вы преданы много лет. Почему именно этому жанру?
– На мой взгляд, именно детектив позволяет наилучшим образом донести до читателя какую-то важную мысль, которая подаётся в предельно увлекательной форме. Многие думают: в детективе главное – раскрытие преступления. Да, это, несомненно, важно, но перед читателем ставятся и вечные вопросы! Например, совместимы ли гений и злодейство. В «Визите к Минотавру» Вайнеров нас волнует не столько, кто украл скрипку Страдивари, сколько вопрос, кого пожрал Минотавр, а кто ему не дался. Или, скажем, «Дуэль» Чехова тоже детектив. Но как благодаря законам жанра глубоко проникает наш классик в психологию человека! Сколько себя помню, любила детективы. Читала их все подряд. В своё время издавались сборники – на 200 страниц польских, болгарских или румынских детективов приходилось несколько произведений таких классиков жанра, как Дик Фрэнсис или Рекс Стаут. Надо отдать должное – переводы были отличные, со знанием дела. Не то что в конце 1980-х, когда хлынула литература с перепутанными именами и даже целыми фразами. А когда «Форрест Гамп» перевели как «Лесной болван», я махнула на всё рукой и перестала переживать.
– Да, уровень перевода упал дальше некуда. И не только перевода…
– Взять хотя бы журналистику. Недавно читала интервью с любимым мной Георгием Данелия и удивилась: неинтересно. Вина в этом вовсе не режиссёра – он лишь отвечал на вопросы, которые были построены абсолютно без знания его творчества. Это становится просто болезнью – нежелание хотя бы немного предварительно ознакомиться с личностью того, с кем предстоит беседовать. Родион Щедрин рассказывал, как его пригласили на какую-то телепередачу. Он спросил: «Что я там буду делать?» – «Попиликаете на скрипочке», – последовал ответ. «Вообще-то я пианист», – проинформировал музыкант…
– Что делать? Как с этим бороться?
– Надо помнить: журналистика – это профессия. Как и хирург – от Бога. Надо учить людей. Искать. Целевым образом. Ещё остались те, кто может передать своё ремесло молодым. Очень мудро и одновременно просто поступают на телеканале «Культура» – каждого новичка просят нарисовать схематические портреты Юрия Башмета и Владимира Спивакова. Если соискатель улавливает главное – что у одного волосы до плеч, а у другого на голове ёжик, – его оставляют. Если даже этого не знает – на «Культуре» ему делать нечего.
– Вы ведь тоже долгое время на телевидении работали?
– Да, но телевидение было тогда иным. Не хочу говорить, лучше или хуже, но другим. Мы буквально горели на работе, дневали и ночевали в студии. Но этот период жизни завершился, и довольно резко.
– И вы пришли к писательскому творчеству.
– К нему я шла всю жизнь. Писала в стол, но кто не пишет? Сначала стихи, потом любовные романы, фантастику какую-то.
– Из чего помимо писательства и встреч с читателями состоит ваша повседневная жизнь?
– Как у любой нашей женщины... Двое детей. Родители в возрасте. На мне – хозяйство, собаки. Занимаюсь благотворительностью, но это не афиширую, в фондах не участвую. Люблю еду – сначала готовить, потом поглощать. Обожаю дачную жизнь в чеховско-горьковском понимании. Дачей занимается сестра, мне там хорошо, там я дачник. Отдыхаю. Как достигается эта гармония, не представляю – её создаю не я. Это счастье.
Мне нравится, когда в гости приходят друзья старшего сына. Один вот в 20 лет женился. Чего вдруг? Любовь! Такое бывает. Приходят – едят, пьют, чавкают. Разговаривают. Рассуждают о жизни. Это для меня интересно и познавательно. В театр хожу редко, в галереи – тоже. Зато часто хожу в походы. Иркутск, Анадырь, Магадан, Урал – такова далеко не полная география моих поездок. Получаю от них несказанное удовольствие.
– Вы трудитесь на ниве, как говорят, массовой литературы. Некоторые относятся к ней с высокомерием…
– А я нормально отношусь. В самом термине заложено, что это литература для масс, большого количества людей. Ленин научил крестьянина читать. Между прочим, это сравнительно недавно было – 100 лет ещё не прошло. Читать же обычно начинают с простых, коротких рассказов. Очередь до Белинского и Соловьёва, до Сартра или Маркеса доходит много позже. А может и вообще не дойти. Очень многие застревают в этой самой «массовой литературе». И на здоровье! Ничего страшного в этом не вижу. Во всяком случае, это лучше, чем не читать вовсе. Это нормально.
– А какую литературу вы не принимаете совсем?
– Маргинальную. Которая пишется не во имя чего-то и не для чего-то. Это некий способ самовыражения. Недавно показали мне такое «произведение»: описываются чувства женщины во время соития в подъезде. Особо хлёсткие выражения заменяются многоточиями. Для чего такое сочинять? Если хотя бы изобретательно, новаторски написано было – но ведь неинтересно, слабо. «Косят» под реализм, правду жизни. А за этим – полная пустота. Читать такое не имеет смысла. Ведь Господь спросит (обязательно спросит!) автора: «Зачем?» А ответить-то нечего!
– Так ведь сейчас люди читать стали меньше. Молодое поколение не читает ни детективы, ни классику, соцсети теперь вместо книг, интернет – вместо энциклопедий…
– Михаил Веллер утверждает: раньше книги читали от скуки. А когда появились шопинг-центры, книги ушли на второй или третий план. Но моё убеждение: кто читал, тот будет читать и дальше. Их дети, внуки – тоже. Я сама без конца читаю, и, когда дети видят разложенные по всей квартире книги, вырабатывается привычка к чтению – так же как мыться, чистить зубы, ходить в брюках. Мы же не рождаемся в брюках, но все их безропотно носим. Это не обсуждается. Так же и в семье, где все привыкли читать. Эта привычка никуда не денется.
– А ваши дети читают настоящие книги или электронные?
– Бумажные. Мой знакомый шотландец вообще считает, что электронные книги «ограничивают свободу». Свой первый планшет он случайно утопил в ванной, другой загубил в парке, когда пошёл дождь, третий подарил своей домработнице из Египта, поскольку тот вынуждал носить его с собой...
– Как вы думаете, вернутся ли люди к чтению?
– Общество расслоится – по первому слову будет видно, кто читает, а кто нет. Сначала тебя обойдёт тот, кто прочитал две книги, потом – тот, кто двадцать книг осилил, ну а руководить вами всеми будет прочитавший двести книг. Вот увидите: постепенно на место безграмотных придут люди грамотные. Иначе и быть не может…
Беседовал Евгений Тихомиров
