«Борис Тищенко – очень большой композитор…»
Валерий Гергиев – о своём великом современнике и о том, как Мариинский театр «погашает долги» перед слушателями
Фразу, вынесенную в заголовок, маэстро повторял не однажды, всякий раз избегая слишком обязывающих и, что греха таить, затёртых от неосторожного употребления эпитетов: великий, гениальный… И вовсе не потому, что так не думал о музыке недавно ушедшего из жизни нашего земляка и современника. Напротив, своим исполнением старался убедить слушателей в правоте сделанного им выбора – и в России, и за границей.
Нас приучили к тому, что такие характеристики и аттестации людям искусства выдаёт только время. Оно просеивает, промывает золотой песок сквозь мелкое сито, крупинки золота останутся сверкать навсегда. Но рядом с талантливыми художниками, композиторами, поэтами всегда была талантливая аудитория – слушатели, зрители, читатели. Они не ждали приговора вечности, они и полвека тому назад знали, что Прокофьев и Шостакович – великие композиторы.
– Валерий Абисалович, можете ли вы, опережая вердикт времени, оценить масштаб творческого дара Бориса Тищенко?
– Девятнадцатилетним студентом я застал в Ленинградской консерватории атмосферу высочайшей музыкальной культуры, настоящего творчества… Ещё был жив тогда Дмитрий Дмитриевич Шостакович, планка была установлена так высоко! И среди выдающихся музыкантов – они тогда, казалось, наводняли Консерваторию – имя Бориса Тищенко, ещё весьма молодого человека, называлось одним из первых. Все прислушивались к мнению Шостаковича, считавшего Тищенко гениальным композитором… Я рад, что успел при жизни Бориса Ивановича сыграть несколько его крупных произведений и дома, и на гастролях.
– Когда вы пришли к руководству Мариинским театром, все – и музыканты, и слушатели, зрители – одолевали вас нетерпеливыми требованиями изменить, осовременить репертуар театра. «Подождите, – отвечали вы, – у нас ещё столько долгов перед великими XIX века, не говоря уже о шедеврах XX… Подождите, придёт час и современников – маститых мастеров и молодых композиторов». Настал ли этот час?
– Вы же видите, что театр целенаправленно выполняет эту программу, названные долги на протяжении двух с лишним десятилетий неуклонно погашались. А удельный вес музыки XX, теперь уж и XXI века всё время возрастал. Настало время, когда мы могли объявить: работа по возвращению в репертуар Мариинского театра классического наследия настолько продвинулась, что мы приступаем к воплощению таких проектов, о которых прежде не смели и мечтать. Я горжусь тем, что Мариинский – единственный в мире театр, который имеет в своём репертуаре всё оперное наследие Сергея Прокофьева. Хочется, чтобы музыка Прокофьева, которой восторгаются во всём мире, принесла новые открытия и подлинное эстетическое наслаждение широкой публике, особенно нашей молодёжи. А где идут обе оперы Дмитрия Шостаковича – «Нос» и «Леди Макбет Мценского уезда» (последняя, кстати, рядом со второй редакцией – «Катериной Измайловой»)? Если же говорить о живых классиках, то где вы найдёте столь полную афишу балетного и оперного Родиона Щедрина? И «Конёк-горбунок», и «Анна Каренина», и «Кармен-сюита», и «Очарованный странник», и «Левша»… Не считая концертных исполнений «Лолиты» и «Боярыни Морозовой», симфонических и камерных концертов из произведений композитора. Не случайно ведь одному из камерных залов в здании Мариинки-2 присвоено имя Щедрина.
– Я не припомню, чтобы в каком-либо ещё театре выпускались абонементы под названием «Сергей Прокофьев. Избранное» или «Родион Щедрин в Мариинском театре». Не отсюда ли родился в и фестиваль современной музыки «Новые горизонты»?
– «Новым горизонтам» предшествовали монографические фестивали крупнейших композиторов – Мусоргского, Прокофьева, Стравинского, Малера… Каждый из них звал «к новым берегам» (это девиз Модеста Мусоргского!), заглядывал за горизонт своего времени. Самое трудное и для музыкантов, и для публики – правильно оценить новую, рождающуюся сегодня музыку. Но для этого она прежде всего должна звучать. Замечу, мы никому не стремимся угодить или к кому-то примкнуть. Мы ставим и «Принцессу Пирлипат» Сергея Слонимского, и авангардную «Мистерию апостола Павла» Николая Каретникова, и куда более традиционных «Братьев Карамазовых» Александра Смелкова.
Произведения Тищенко – и для музыкального театра, и симфонические партитуры – могут собирать восторженные залы везде, во всём мире. Я дирижировал сюиту из балета «Ярославна» в Голландии на фестивале в Роттердаме и до сих пор вспоминаю, какой фурор произвела музыка. Публика в Нидерландах, где давно уже знают Губайдулину, Шнитке, Уствольскую, оказывается, не слышала прежде имени Тищенко. Тем более значим триумф «Ярославны» в Роттердаме. Борис Иванович присутствовал на том концерте, я вывел его за руку на сцену под овации зала. Сам он сказал мне, что это был главный вечер в его жизни. Как бы ни было это мне лестно, я думаю, что он преувеличивал: у него и прежде были замечательные исполнители…
– Подтверждаю, несомненно были. Достаточно вспомнить премьеры его симфоний, которые дирижировали Геннадий Рождественский и Игорь Блажков, Эдуард Серов и Николай Алексеев… Или премьеру «Реквиема» на стихи Ахматовой под управлением Эдуарда Серова, «Ярославну» в Малом оперном с Александром Дмитриевым за дирижёрским пультом… Кстати, который уж год мы ждём возобновления той изумительной «Ярославны» на Мариинской сцене.
– Боюсь, время для возобновления ушло безвозвратно: переговоры с Олегом Виноградовым затянулись, а тем временем ушли от нас и режиссёр Юрий Любимов, и художник Давид Боровский, по праву делившие с хореографом успех спектакля. Я думаю, нужна новая постановка, но что-то не вижу нынче хореографов, которым эта работа и по сердцу, и по силам. Вот я совсем недавно продирижировал в Лондоне первую из «Данте-симфоний» Бориса Тищенко – видели бы вы, какое впечатление произвела она на взыскательных лондонцев! Я, конечно, продолжу дирижировать цикл симфоний Тищенко по «Божественной комедии» Данте, но ведь Тищенко назвал цикл «Беатриче» и определил жанр как «хореосимфоническую циклиаду», мечтая о будущем её сценическом воплощении. Найдите мне хореографа для реализации такого грандиозного замысла!
– Для «Ярославны», разумеется, нужен наш, российский хореограф, глубоко чувствующий национальную природу и древнего памятника литературы, и музыки Тищенко. А вот «Беатриче» – почему бы не начать с той же Первой «Данте-симфонии», обратившись к кому-нибудь из звёздных мастеров танца? Пусть имя, к примеру, Саши Вальц тоже работает на успех премьеры.
– Если вы сумеете договориться с Сашей Вальц, скажу вам спасибо. Кстати, вот ещё задача: «Двенадцать» по Александру Блоку в Кировском театре ставил блистательный Леонид Якобсон – это наш «мариинский» спектакль… Не легче ли его восстановить? Когда я продирижировал «Двенадцать» на фестивале «Новые горизонты», композитор признался мне, что он как-то потеплел к своей давно написанной музыке.
– Но Тищенко ведь не только балеты писал. Я помню второе рождение в Концертном зале Мариинского театра – через двадцать лет после премьеры – «Реквиема» на стихи Анны Ахматовой; под вашим же управлением – Вторую симфонию «Марина» на стихи Марины Цветаевой. А в камерных залах новой Мариинки-2 звучат романсы, вокальные циклы, фортепианные сонаты Тищенко…
– Я продолжу знакомить нашу публику и с другими сочинениями Бориса Тищенко. Продолжу играть его музыку и в Лондоне, и в Париже, и в Берлине, и в Роттердаме… Как-то не случилось о многом поговорить с Борисом Ивановичем. Но мой долг, моя профессия – в другом: тщательно и упорно работать на репетициях, чтобы воздать должное памяти замечательного композитора, чтобы свою любовь к его музыке передать слушателям.
Беседовал Иосиф Райскин. Фото Валентина Барановского