Бабушка с баранкой

Кингисеппская пенсионерка 40 лет водила грузовик, да и теперь в булочную не на такси ездит

Валентина Михайловна Колесова – обыкновенная с виду бабушка «за семьдесят». Невысокая, голубоглазая, улыбчивая, но может быть строгой, почти суровой. Суровость – это от непростой жизни. А улыбчивость – врождённая. Полный двор приблудных кошек и собак, прилежно покрашенный дом на берегу Луги на окраине Кингисеппа, всякая живность в сарае, включая корову, – что уже необычно для райцентра: коров нынче и в деревнях уже почти не держат. Но самое необычное у Колесовой – её профессия: она четыре десятка лет водила грузовик и по совместительству была… грузчиком. Не самое женское занятие, согласитесь.

Воспитание вожжами

Валентина Михайловна – дитя войны. Она родилась в июне 1941 года в Выборге, а уже при первых бомбёжках города её с матерью эвакуировали в Кингисепп, где и застала их оккупация.

– Хоть и уезжали спешно, но метрика моя сохранилась, она была на двух языках – на русском и на финском, ведь Выборг тогда входил в Карело-Финскую ССР, – рассказала Валентина Михайловна. – Отца своего никогда не видела, он был военный, погиб под Ленинградом. Немцев тоже, конечно, не запомнила, но уже после войны встречала пленных часто – они ходили по домам и просили какую-нибудь работу, потому что их хоть и не держали в лагере строго, но кормили впроголодь. Мы сами не жировали, помню, очереди были за хлебом, с ночи занимали, за мукой стояли. Поэтому дома, конечно, и огород был, и живность, иначе не выдюжить было бы. Отчим у меня был хороший, из брянских, Гаврила Евсеевич, мама его, бабушка моя, получается, отменной знахаркой была, каких только больных не вылечивала, она тоже зарабатывала. Помню, бабушка посылала меня на реку за водой, на которую потом полагалось молитву начитывать. Воду надо было нести молча, ни с кем не разговаривать, вот я раз заговорила с подружкой на улице, а бабушка увидела – всё, снова надо за водой, я всё болтовнёй испортила. И отчим – я его отцом звала – лентяйства не терпел, если мы с братом не слушались, вожжами мог погрозить.

Вожжи у Гаврилы Евсеевича были, конечно, вовсе не для порки детей – он работал «водителем лошади» в райисполкоме, возил на коне по кличке Герой разные грузы. Герой жил не на казённой конюшне, а в домашних условиях и проявлял чудеса сообразительности – например, мог самостоятельно доставить домой подгулявшего хозяина, мирно спящего на телеге. Но Гаврила Евсеевич мыслил на перспективу: он полагал конную тягу всё-таки отживающей натурой, поэтому настоятельно посоветовал дочери освоить профессию шофёра, причём грузовой машины, потому что для них всегда есть работа.

– Я сказала, что боюсь грузовиков, а папка засмеялся: мол, он коня не боится, а тут грузовик какой-то, конь-то свой ум имеет и может свою волю проявить, а машина без человека – ничего, – вспоминает старушка. – Он никогда машину не водил, вот так и рассуждал. Я к тому времени уже после десятого класса поработала в леспромхозе мастером лесных культур, но платили там копейки, поэтому уволилась и пошла на курсы водителей. Закончила их и в 1959 году получила свою первую машину. Это был пятитонный грузовик «УралЗИС», видавший виды, с деревянной кабиной, которая всё время норовила развалиться на ходу, и её приходилось латать и сколачивать.

Шампанское – не для шофёра

Девушка Валя при своих полутора метрах роста не очень подходила здоровенному грузовику – на сиденье подкладывала подушку, чтобы хоть что-то видеть, а до педалей тянулась носком сапога. Разлучили её с «пятитонкой» через год. Один из двух кингисеппских гаишников (тогда и машины-то были наперечёт) решил, что за рулём сидит ребёнок, потому что головы было почти не видно. Обнаружив в кабине 20-летнюю девчонку, страж порядка велел пересадить её на что-нибудь поменьше. На родном автопредприятии, где Валентина отработала потом до пенсии, тут же выделили другую «лошадь» – ГАЗ-51, один из самых известных советских грузовиков. «Лошадь» была не юной – тогда на автопредприятии новых машин почти не водилось, – и Валентине пришлось ждать нового (в прямом смысле) автомобиля 11 лет. Временами ей давали другие грузовики, например, довелось и бетон возить на самосвале.

– Наконец дали мне ГАЗ-52, это тоже очень известная машина, трудяга, только меня смутило то, что это был фургон, – признаётся бывалый водитель. – А у него динамика совсем другая, я порой еду, думаю: вот на повороте занесёт – и перевернусь. Ничего, привыкла. Привыкла и к тому, что пришлось быть грузчиком. Вы не глядите, что я ростом мала, мне доводилось и мешки с крупами таскать, и ящики с водкой – что доставят в Кингисепп из Ленинграда и что положено развезти по базам и магазинам. В райцентр привозили по железной дороге, поэтому мы, шофёры, приезжали на станцию и разгружали вагоны, а разгружать надо было быстро, большие штрафы были за простой. Не каждый день, конечно, но регулярно бывало, что надо из вагона в кузов перетаскать, а потом из кузова – на склад. И всё на своём горбу. Самое ужасное – это ящик с шампанским на 24 бутылки, не так тяжело, как неудобно нести, тяжелее были мешки с крупами, но их хоть на спину можно было взвалить. Мне, конечно, доплачивали за работу грузчиком, но не полный оклад давали. Я на это соглашалась, потому что всегда были нужны деньги, всегда надо было зарабатывать.

Деньги нужны были на новый дом. Валентина вышла замуж за парня с Волги, а жить у родителей было тесно. В 1962 году дом построили, семья и теперь живёт в нём. Детей растить – тоже затратно, а шофёрская зарплата не самая высокая.

– Калымила, как все шофёры. Раньше начальство к этому относилось спокойно. Если у тебя машина в порядке и ты делаешь свою работу в срок и на совесть, то никто не проверял, не подвёз ли ты кому дрова или зерно. Тогда ведь ещё мельницы работали, я возила мешки. Поросят держала – со всех городских столовых собирала пищевые отходы, вот за поросят потом и купила дочке кооперативную квартиру. Её ведь на очередь не ставили – не положено тем, у кого частный дом, а что дом небольшой и две семьи никак не вместит – никого не волновало.

Поросята и минога

Поросятам очень помогла… минога. В те времена, когда комбинат «Фосфорит» ещё не развернулся на полную мощь, в Лугу массово шла минога из Финского залива, и в удачные годы эту проторыбу (она предшествует рыбе в системе эволюции) можно было собирать руками. И сами ели, и животных кормили, и на продажу оставалось – ленинградцы миногу очень уважали.

– А минога та была жирная! Не надо было масла, просто кладёшь на сковородку – и жарится. Теперь почти вся рыба, к которой мы привыкли за те годы, пропала, а ведь к нам и корюшка заходила, здоровенная такая. Сначала «Фосфорит» появился, теперь порт в Усть-Луге… Может, для экономики это и хорошо, но для рыбы – точно плохо. Мужики на рыбалку ездят, конечно, но это ерунда по сравнению с тем, что было раньше. Мой-то дед порой только кота и обеспечивает.

«Обеспеченный кот» – это который сопровождает мужа Валентины Михайловны на рыбалке. Остальные коты и собаки ждут своей пайки на участке. Животных много, но лишь одно из них было заведено специально – это сторожевая собака в конуре. Прочие прибились к Колесовым самостоятельно.

– То муж мой принесёт собачку из лесу – дачники бросили, то котик придёт какой-нибудь голодный или внуки притащат: мол, корми, баба Валя. Ну я раз покормлю, два, а они уже и жить остаются. Как прогнать? Животные – они ласку понимают, заботу, не как люди. Корове моей Милке много лет, а доится до сих пор, потому что я с ней вожусь, она помогла мне внуков вырастить – они сиротами остались, родители погибли. Когда я покупала её, у нас 60 коров на лугу паслось, теперь одна моя осталась. Мне сам глава Кингисеппа Виктор Гешеле подписал разрешение пасти корову у реки, потому что на нашем лугу уже коттеджи строят.

У Валентины Михайловны и железный конь есть. Ну как же шофёру – да без машины? Первые свои «Жигули» – прославленную «копейку» – она купила по блату:

– В очереди стояла на машину, но очередь не двигалась, тогда я использовала «личные связи». Отличная машина была, не ломалась совсем, я её поменяла, когда уже кузов начал гнить, 13 лет служила. Ещё два автомобиля потом сменила, теперь у меня «шестёрка». Я купила её, смотрю – а у неё нет дырки для заводной ручки! Ну разве же это дело – машину производить без «кривого стартёра». А если заглохнешь где в лесу, на просёлке? Я ведь не только по Кингисеппу ездила, мы каждый год отправлялись на юг с прицепом и палаткой отдохнуть и попутешествовать. Мой муж машину не водит, он дальтоник, так что помочь в пути он мне не мог. Ну а теперь, конечно, далеко не езжу, но в магазин пешком не хожу – ноги сильно болят. И носить тяжести уже не могу… Но есть и радости. Внуки учатся, внучка замуж за хорошего человека вышла. Газ к нам наконец провели, и мы смогли поменять угольный котёл на газовый. И вообще – у нас красиво, река вот рядом, простор, как и не в городе живём, весной цветы мои расцветут, коровку на свежую траву выпущу… Поживём ещё.

 

Татьяна Хмельник. Фото автора