Игорь Угольников: «В нас очень сильна имперская гордость»

Продюсер рассказал «НВ», почему взялся за фильм о Первой мировой войне, и о том, как снимался «Батальонъ», который завтра выходит на экраны

Мало кто помнит, но путь Игоря Угольникова в большой кинематограф начался с режиссёрского дебюта – тонкой, ироничной трагикомедии «Казус белли», не имевшей никакого отношения к войне. Однако название её, которое переводится как «повод к войне», как будто предопределило дальнейший путь Угольникова – спустя несколько лет он стал автором идеи и генеральным продюсером сначала «Брестской крепости», теперь «Батальона». История защитников Брестской крепости знакома всем, чего не скажешь о судьбе женского батальона смерти, в конце Первой мировой войны отправившегося на фронт, чтобы поднять боевой дух русской армии. Накануне выхода в прокат мы поговорили с Игорем УГОЛЬНИКОВЫМ и узнали, почему именно эта страница истории его привлекла…

– Игорь Станиславович, почему вы решили снимать про Первую мировую войну, о которой старались не вспоминать сто лет?

– Закончив «Брестскую крепость», я дал себе слово, что про войну больше снимать не буду. Устал я от неё. Но так получилось, что, изучая Великую Отечественную войну, не смог остановиться и полез в Первую мировую. И мне стало понятно, что Вторая мировая война – это незаконченная Первая. Но мало того, для меня стало совершенно ясно, как несправедливо мы поступаем по отношению к тем, кто защищал Отечество в 1914–1918 годах.

– Память о многих сознательно вычёркивалась в 1930–1940-е годы. У большинства из нас не сохранились даже фотографий предков, живших в то время.

– Кстати, именно фотографии, обнаруженные мною в архивах, подтолкнули меня к созданию фильма «Батальонъ» – зацепили лица обритых наголо девушек, принимающих присягу на Красной площади. А что касается прадедов…. Вы знаете, я ведь тоже только в зрелом возрасте узнал о судьбе своего прадеда Егора Угольникова, участвовавшего в Первой мировой войне и погибшего в январе 1918 года, – он был расстрелян англичанами. В нашей семье о нём было не принято говорить – слишком трагична и непонятна его судьба. Но это же не значит, что мы должны продолжать молчать. Напротив, мне кажется, что восстанавливать память о тех защитниках Отечества – наш священный долг…

– Понятно, почему вы не взялись за легендарную «атаку мертвецов» (эпизод обороны крепости Осовец, когда отравленные ядовитыми газами русские неожиданно пошли в штыковую атаку, вызвав панику и бегство немцев. – Прим. ред.), – это была бы перекличка с «Брестской крепостью». Но ведь был и Нестеров с тараном, и сестра милосердия Римма Иванова, которую солдаты называли «святой Риммой» и которая посмертно была удостоена ордена Святого Георгия IV степени… Вы же выбрали именно женский батальон смерти. Почему?

– Да много чего было – и Брусиловский прорыв, и казак Козьма Крючков, который на одну пику нескольких немцев поднял, и героический экипаж самолёта «Илья Муромец» (павших лётчиков немцы похоронили с военными почестями. – Прим. ред.)… Но, согласитесь, куда больше внутреннего драматизма в истории про женщин – разных сословий, национальностей, возраста, вероисповеданий, но объединённых единым патриотическим порывом и готовых пожертвовать собой, спасая других.

– Изменилась форма, способы ведения войны, но «казус белли» всё тот же – деньги.

– Да, предпосылки к войне всегда лежат в сфере экономики. Изучая Первую мировую, мы поняли, что эту войну в Европе нам навязали опять же американцы, которым нужно было укрепить доллар (США вышли из войны, превратившись из страны-должника в страну-кредитора, сосредоточив в своих руках половину мирового золотого запаса. – Прим. ред.).

– Но это не объясняет ту агрессию, которая захлестнула нашу страну. Например, летом 1915 года в Москве три дня длился погром немцев, не щадили и женщин. Причём страдали и шведы, и голландцы, и семьи, чьи сыновья служили в русской армии…

– В нас очень сильны патриотические чувства, имперская гордость. И то, что за последние 100 лет никуда это не делось, мы убедились сейчас.

– Задумывая этот фильм, никто не ожидал, что возможен такой мировой клинч в связи с Украиной…

– Об этом и речь. Тогда, в 1914 году, те, кто хотел этой войны, точно так же воспользовались национальной чертой Российской империи защищать своих. Германский кайзер Вильгельм умолял своего кузена Николая не объявлять мобилизацию: «Подумай, что ты будешь делать!» И Николай мучился, принимая решение. Но всё-таки он пошёл на этот шаг. Когда государь вышел на балкон Зимнего дворца и объявил о войне, люди обнимались, плакали, а офицеров чуть ли не носили на руках, потому что они были защитниками не только своего отечества, но и православных братьев-сербов. И то, с каким почтением сегодня относятся к памятнику русскому воинству в Сербии и сами сербы к нам, говорит о многом…

– Вы пригласили снимать картину Дмитрия Месхиева – режиссёра, не отличающегося тягой к батальным сценам, да и вообще, если не считать фильма «Свои», к военной теме.

– Мне интересно работать с разными режиссёрами. Хотя я прекрасно отдаю себе отчёт, что это означает каждый раз заново выстраивать отношения с командой. Что касается Дмитрия Месхиева, то для этого проекта нужен был именно петербургский режиссёр, который знает и чувствует этот город, – у нас ведь показаны не только бои под Сморгонью, но и жизнь столицы в то время. Кстати, когда я к нему обратился с предложением, Дмитрий Дмитриевич сразу согласился, потому что, оказывается, он давно мечтал снять фильм о Первой мировой. Здесь наши устремления сошлись… К тому же Месхиев – крепкий режиссёр, со своей отличной командой, он прекрасно работает с актёрами и очень точно их выбирает. Естественно, мы обсуждали каждую кандидатуру, но Дмитрий Дмитриевич подобрал актёров если не идеально, то в целом очень точно.

– Мария Аронова – это, конечно же, прямое попадание на роль Марии Бочкарёвой. Она такая же харизматичная, волевая, с таким же непростым характером…

– Маша действительно обладает фантастической харизмой и женской силой. Я её знаю очень хорошо и очень давно – ещё со времён программы «Оба-на!», в которой она выходила студенткой третьего курса. И когда возникла идея снять кино про батальон смерти, я сразу понял, кто у нас его возглавит. Ещё двух актёров я выбрал без проб – Марию Кожевникову и Марата Башарова, который даже внешне похож на Александра Керенского.

– Башаров заметил, что трудно сыграть мужчину, убеждающего женщин идти на смерть. Но если у него были сложности психологического характера, то актрисам, попавшим в батальон, пришлось испытать на себе тяготы и лишения…

– Да, у нас всё было по-настоящему – и бритые головы, и оружие, и эмоции. Действительно, все участницы картины находились в условиях, приближенных к боевым. Большая часть съёмок велась поздней осенью и ранней весной, в распутицу, холод, грязь. Чтобы одеться и загримироваться, батальону приходилось вставать в пять утра. А потом целый день сидеть в окопах, учиться стрелять. И надо отдать должное актрисам, они прекрасно понимали, что это кино для них станет испытанием, что придётся сражаться в буквальном смысле. Каждый раз, когда по команде «Мотор!» 250 девушек бежали, увязая в грязи, в запотевших противогазах, с настоящими тяжеленными винтовками с примкнутыми штыками, по ту сторону камеры все замирали. Мы отсчитывали микросекунды до окончания съёмок: не дай бог упадут, наткнутся на штык… Но самое удивительное даже не их стоицизм, а то, что девочки из массовки превратились в настоящий батальон. Когда был крайний съёмочный день и я произнёс: «Съёмка окончена», они все заплакали и обнялись. У меня, признаюсь, тоже внутри всё дрогнуло. Мне кажется, эту настоящую сплочённость зритель почувствует и оттого ещё больше проникнется к истории девушек, защищавших родину. И обязательно испытает чувство гордости за наших женщин – и того времени, и сегодняшнего…

 

Беседовала Елена Боброва. Фото Александра Гальперина