Как на «Ленфильме» бриллиант искали
Корреспондент «НВ» провела один день на съёмочной площадке фильма «Контрибуция»
Режиссёр Сергей Снежкин снимает исторический детектив. Пермь, 1918 год, пекло Гражданской войны. Войска генерала Пепеляева входят в город и вытесняют красных. Решается вопрос о дальнейшем наступлении белогвардейских войск, – но для этого нужны деньги. Купцы, промышленники и банкиры неохотно, но всё же соглашаются финансировать военную операцию, и даже богатая вдова Чагина (Елизавета Боярская) жертвует бриллиант необыкновенного размера и чистоты. А на следующий день камень исчезает. «Где?! Где бриллиант?!» – орёт на присутствующих побелевший от гнева Пепеляев (Максим Матвеев). Он тут же берёт себя в руки и сухо распоряжается начать поиски камня, от которого зависит судьба России...
9.30 утра. Генералу клеят усы
Начало съёмочного дня – суета у костюмеров и гримёров. Одни сдувают пылинки с сюртуков и мундиров, вторые трудятся над причёсками, клеят усы, бакенбарды, пудрят лица, рисуют тени под глазами...
Время в кино – материя условная. На экране длится один и тот же день; но сниматься этот день может неделями. Задача гримёров – всякий раз создавать героям те же лица, с которыми они были в предыдущей сцене, и не дай бог перепутать тон пудры или помады!
Иногда случаются разногласия. Вот, например, в доме генерал-губернатора появляется юная Верочка (Надежда Толубеева) – яблоко раздора между генералом Пепеляевым и следователем Мурзиным (Илья Носков). Она пришла просить за любимого человека, которому грозит расстрел; долго стояла на морозе, замёрзла страшно. Вопрос: какой у неё должен быть нос – красный или белый? Сначала из актрисы сделали румяную красавицу с морковным носом, как в фильме «Морозко», но Снежкин забраковал. Пришлось забелить ей лицо, нарисовать кровавые трещинки на губах, а остальное Надежда сыграла сама – скованные движения, задеревеневшие руки, боль во взгляде…
Один за другим на площадку являются пермские купцы: полосатые жилетки, длиннополые сюртуки, визитки. Цепочки от часов, булавки в галстуках, перстни. Проборы в волосах прямые, как стрелы. Максим Матвеев (ему очень идут генеральские эполеты) придерживает ус – хорошо бы не отвалился во время съёмок, как на днях это случилось с одним из актёров из-за насморка прямо посередине ключевой фразы…
10.50. Репетируют кражу драгоценного камня
Смена ещё только начинается, и на площадке все расслаблены, просто болтают между собой.
– Вы что, похудели? Что так плохо кушаете? Костюм вон висит…
– Вы поворачиваетесь с ними синхронно, за компанию, как в школе все просились в туалет…
– Можно народному артисту кофе попросить?
– У дверей стою уже десять дней и всё жду – где мой крупный план?..
– Бриллиант у нас какой-то жёлтый… но ничего, на цветкоре вытянут, никакой ювелир не отличит!
– Я как ни включу телевизор, там на всех каналах, включая «Энимал плэнет», – вы. Играете каких-то героев, подлецов, многодетных отцов…
– Юрия Леонидовича надо отчекрыжить немного, потому что Максима Александровича не видно…
И вот наконец всё стихает.
– Пр-ррр-риготовились к рр-репетиции! – разносится из динамиков властный голос Снежкина. – Вы отошли сюда. Вы встали здесь. Шамардин тут, в руках у него лист. Где лист?!.
Все забегали. Реквизит нашёлся. Репетиция сцены похищения бриллианта началась.
12.40. Максим Матвеев выходит из себя
«Где? Где бриллиант?! Кто взял?!» – с одинаковым накалом генерал Пепеляев в который раз кричит эти слова и медленно, исподлобья обводит всех тяжёлым взглядом
Процесс производства кино, если наблюдать его изнутри, скучен и совершенно лишён романтики. Одни и те же слова, движения, жесты повторяются много раз. Синхронизируются, доводятся до автоматизма. Технический персонал сидит тихо за спиной режиссёра и зевает. Разговаривать запрещено.
В перерыве, пока переставляют свет, Максим рассказывает, что его герой уже существует независимо от него. Анатолий Пепеляев воевал на фронтах Первой мировой, отличился, был награждён. Революцию не принял, примкнул к белогвардейскому движению Колчака. В 27 лет стал генералом. Взял Пермь (как раз об этом и рассказывает картина), но противостоять новой власти не смог. Бежал в Харбин. Там работал плотником, извозчиком, ловил рыбу. Вернулся на родину. Его арестовали, приговорили к расстрелу, в последний момент заменили казнь длительным сроком заключения. В 1936 году Пепеляев был неожиданно освобождён, а через год расстрелян. Вся эта бурная жизнь уместилась в 46 лет.
– Я не назвал бы его высоким словом «патриот», это скорее возможность выжить среди хаоса и смуты, – говорит актёр. – Мне нравится, что Сергей Олегович (Снежкин. – Прим. ред.) не даёт скатываться в одну краску и не устаёт повторять, что те обстоятельства, в которых оказались наши герои, раскрывают людей по-новому. Дать их поступкам однозначную оценку невозможно. Все творили ужасы, абсолютно все.
По лицу Максима Матвеева, внешне спокойного и улыбчивого человека, пробегает тень.
– Не знаю, живи я в то время, чью сторону принял бы. Наверное, я был бы на стороне тех, кто стремился сохранить какой-то порядок в стране...
Тут короткая пауза между съёмками обрывается. И вот уже Максим, вернее, нервный Пепеляев в очередной раз кричит на купцов. На его лице отражается вся гамма чувств – торжество над обывателями, не понимающими, какая беда надвигается на Россию, испуг, когда обнаруживается пропажа, гнев, волевое самообладание, готовность принести любую жертву делу, которому служит. И в шестнадцатый раз он совершенно естественно, очень профессионально выходит из себя.
13.30. Белогвардейцы делают селфи
Массовка, выстроившись по росту, входит в губернаторский дом. Но опаздывает. Снежкин на тон повышает голос:
– Массовка входит на букву «п» в слове «прощены», п-понятно?!
Рота ждёт команды и дружно топает снова. Опять не так: у одного из роты папаха надета криво. Другой ружьё не на то плечо вскинул… Снежкин разражается гневной тирадой и требует:
– Проверьте кокарды у комендантской роты!
Для «Контрибуции», сложнопостановочной костюмной картины, были изготовлены сотни предметов одежды. Допустим, со скромным платьем Верочки и роскошным нарядом купчихи Чагиной проблем не возникло. А вот найти ткань для гимнастёрок и шинелей времён Гражданской войны было далеко не просто, но исхитрились, закупили настоящую хлопчатую диагональ. Форму белогвардейских офицеров и солдат воссоздали полностью – от папах с кокардами до портянок и нижнего белья.
Комендантская рота (в жизни – студенты Санкт-Петербургского университета кино и телевидения) марширует снова и снова. Наконец звучит долгожданное: «Стоп! Снято!» Можно расслабиться, вытащить из карманов исторических шинелей телефоны и сделать селфи себя в папахе на фоне задника, изображающего улицы Перми. И белогвардейская рота, не сговариваясь, так и поступает.
16.20. Купчиху Чагину увозят на джипе
В романе Леонида Юзефовича купчихе Чагиной нет ещё и тридцати; оставшись вдовой, она «необычайно расцвела и похорошела»
Каждый режиссёр сталкивается с проблемой – звать на кастинг звёзд или актёров, как говорят, второго эшелона. Чем популярнее артист, тем больше внимания он привлечёт к фильму. Но при этом под звёзд надо подстраивать расписание всей съёмочной группы. Поэтому ассистенты режиссёра, составляя график съёмок, решают сложнейшие логистические задачи.
…На площадке все ускоряются: торопятся доснять крупные планы, на которых присутствует купчиха Чагина. Одно и то же действие, одну и ту же фразу актёры повторяют ещё и ещё, и незаметно, чтобы это кому-то наскучило. Кто-то должен вздрогнуть, кто-то отвернуться, кто-то продемонстрировать страх, кто-то – пренебрежение, сама же купчиха (по сценарию та ещё штучка!) не двигается, только обводит всех надменным взглядом. У ворот пятого павильона Елизавету Боярскую уже с четырёх часов ждёт огромный джип с тонированными стёклами. У неё сегодня спектакль. Она произносит последнюю реплику, машет рукой мужу – Максиму Матвееву – и убегает.
Вместо неё на съёмочной площадке появляется статистка, ей на голову надевают шляпку с чёрными перьями, в которой только что красовалась купчиха. В кадр попадут только перья от шляпы.
Около 7 вечера. Бумажная работа
В это трудно поверить: за окном вовсе не солнечный морозный день, а… мощные софиты. В пятом павильоне киностудии, где построили дом генералгубернатора Перми (с парадной лестницей, кабинетом, гостиной и будуаром), вообще нет окон
Съёмочный день подходит к концу. Нужно понять, всё ли готово к следующей смене. Нарушать график съёмок категорически не рекомендуется, потому что всё рассчитано буквально до копейки. Недавно снимали, например, сцену, когда при взрыве некто (каскадёр) выпадает из окна. Оператор увлёкся и снял три дубля вместо двух. «А что – разве плохо выпал?» – спросила исполнительный продюсер картины Ольга Аграфенина. – «Да нет, с первого дубля качественно грохнулся», – ответили ей. – «Ну а зачем тогда? Где брать деньги на третий дубль?!» – расстроилась она и погрузилась в смету, чтобы понять, чем можно компенсировать перерасход.
На каждый съёмочный день у картины есть два документа. Один – «вызывной», в нём – сколько сцен и какого метража планируется снять, какие актёры и сколько человек массовки снимаются, какой реквизит потребуется, какая задействована пиротехника, какой заказан транспорт для доставки актёров, какие требуются осветительные приборы, сколько обеденных порций съедят члены съёмочной группы и сколько чая выпьют. Вечером же организаторы съёмок обязаны отчитаться. Одной лошадью на площадке меньше – значит, экономия. Выстрелов сделали больше – перерасход… Бумажная это работа – снимать кино.
Съёмки фильма «Контрибуция» подходят к концу. Впереди – монтаж и озвучивание. Премьера состоится уже этой осенью.
