Жадность «Кольскую» сгубила

Закончено следствие по делу о катастрофе буровой платформы в Охотском море, унёсшей жизни 53 человек

Русский «авось», жадность, полное отсутствие профессионализма со стороны руководства — этот «замечательный» набор стоил жизни 53 членам экипажа и буровикам платформы «Кольская». К таким выводам пришли сахалинские следователи, разбиравшиеся в причинах трагедии, произошедшей 18 декабря 2011 года.

Тогда после работы на одной из скважин шельфа полуострова Камчатка буровую буксировали в порт Красин. В Охотском море разыгралась непогода, и «Кольская» попала в шторм. Несмотря на сильный крен носовой части, экипаж платформы вовремя не выставил опоры, которые придали бы буровой дополнительную стойкость. Вода, повредившая обшивку и проникшая внутрь, сделала крен ещё более сильным. В результате это привело к затоплению «Кольской». Из людей, находящихся на борту, удалось спасти лишь 14 человек. Так выглядели голые факты, которые за прошедшее время обросли «мясом».

«Мясо», которое предавали гласности не только сотрудники правоохранительных органов, но и родственники погибших и сотрудники компании – судовладельца «Арктикморнефтегазразведка» («АМНГР»), – приводит к неутешительному выводу: «Кольская» не могла не погибнуть. То, что опасность буксировки в такое время года велика, знал ответственный за перегон от экипажа Михаил Терсин. Он пытался убедить в этом руководство предприятия-судовладельца, а потом отказывался командовать буксировкой, но в итоге его заставили. Это стоило ему жизни…

Что риск есть, видимо, прекрасно понимали и топ-менеджеры «Арктикморнефтегазразведки» – иначе почему в момент буксировки и её подготовки никто из них не был доступен для контакта экипажу? А если бы и были, то чем, к примеру, смог бы помочь заместитель директора предприятия по флоту (и кстати, ответственное от компании лицо за перегон) Василий Васецкий, который по обнародованным позже документам во время аттестации смог ответить всего на один вопрос, касающийся своих профессиональных обязанностей? Не говоря уже о том, что сама буровая явно видала лучшие времена. Уже после трагедии родственники обнаружили документы, указывающие, что на корпусе платформы были трещины. Неужели никто об этом не догадывался?

За чужие и свои ошибки перед судом Поронайского района Сахалинской области придётся отвечать только и. о. заместителя генерального директора Борису Лихвану и и. о главного инженера Леониду Бордзиловскому, непосредственно руководившим перегоном. Оба в момент буксировки только приступили к своим обязанностям и до этого времени с безопасностью мореплавания связаны не были.

Страх перед вышестоящим руководством и боязнь принятия решений не позволили им здраво оценить ситуацию. Теперь следователи уверены: Лихван и Бордзиловский видели – платформа тонет, но до последнего надеялись, что крен прекратится, а затем предпочли решить, что спасать людей уже поздно. Не получив никаких распоряжений с берега, капитан платформы Александр Козлов нарушил все инструкции, сам послал сигнал SOS, но тогда было уже действительно поздно — спасатели опоздали. До последнего капитан вместе с экипажем ждали их на вертолётной площадке…

Что заставило Лихвана и Бордзиловского не дать членам экипажа и буровикам последнего шанса? В правоохранительных органах считают, что они сделали это из экономии. Просто боялись лишних трат, к которым привёл бы простой платформы из-за спасательной операции.

Впрочем, есть маленькая деталь, о которой нельзя забывать хотя бы потому, что бездействие назначенных стрелочников из руководства «АМНГР» по сравнению с ней меркнет. О происходящем с платформой ещё до самовольно поданного капитаном сигнала бедствия знали в морском спасательном подцентре «Южно-Сахалинск». Знали, но ничего не сделали, чтобы предотвратить трагедию! Всё традиционно упирается в парадоксально абсурдное российское законодательство, которое гласит, что на помощь судну или транспортному объекту можно прийти только по официальной заявке руководства компании-судовладельца. Нет заявки – тоните!

Виновные от «АМНГР», по версии следствия, умудрились сэкономить и ещё в одном моменте. Известно, что на платформе было почти 30 человек лишних, которые добавили в непростых условиях шторма ей перегруза. Эти люди не принимали непосредственного участия в буксировке, поэтому капитан предлагал судовладельцу вывезти их ещё до перегона, но сделать это ему запретили.

Если Лихвана и Бордзиловского признают виновными, им грозит до 7 лет лишения свободы. Прочие же тогдашние руководители «АМНГР» фигурируют в деле лишь в качестве свидетелей. Большинство из них давно перебрались в две столицы, подальше от неприятных воспоминаний и от родственников погибших, оплакивающих буровиков до сих пор.

 

прямая речь

Александр Дёмин, заместитель руководителя Дальневосточного СУ на транспорте СК РФ:

— Дело насчитывает 28 томов. В его рамках было проведено около 60 судебных экспертиз. Сотрудники следственного управления опросили 200 свидетелей. Кроме того, были проведены обыски во всех местах, имеющих отношение к расследованию. Одним из самых уникальных моментов этого дела было проведение обследования затонувшей платформы. 

Ирина Львова, родственница одного из погибших членов экипажа:

— Мы надеемся, что люди, которые сидели в кабинетах, пока гибли их подчинённые, получат по заслугам. Но сейчас на последнем этапе родственникам погибших нужно объединиться. Предлагаю отправить общее обращение в Дальневосточную прокуратуру, чтобы суд провели в Мурманске – по месту проживания большей части пострадавших! 

Борис Лихван, и. о. заместителя генерального директора по флоту «Арктикморнефтегазразведка»:

— Само решение о зимней буксировке было принято задолго до назначения меня на должность. На последнем совещании перед перегоном были распределены все обязанности. Капитан Михаил Терсин отвечал за безопасность буксировки «Кольской», Васецкий — за безопасность судов, находящихся в Азиатском регионе, «Валентин Шашин» и «Томчак». Он же должен был полностью контролировать буксировку буровой платформы. На меня же возлагались обязанности по административно-хозяйственной части. А сейчас на меня переложили всю вину. Почему следствие полагает, что если меня без согласия назначили на должность и. о. заместителя гендиректора по флоту, то я автоматически становлюсь «назначенным лицом компании», ответственным за безопасность буксировки? Кстати, в своём обвинении следствие так и не определилось, на какой должности я находился.

Марина Калинина, собкор «НВ» в Мурманской области

 

реплика

У трагедии много отцов, но они остаются за кадром

Дмитрий Шандлоренко, редактор отдела «Северо-Запад»

Особенность российских трагедий с большим числом жертв, на мой взгляд, в том, что у них всегда огромное число причин. Просто конгломерат факторов, который взламывает любую, даже самую совершенную и многоуровневую систему защиты от дураков. Так, например, было на Чернобыльской АЭС. Ведь до сих пор, хотя уже прошло почти 30 лет, некоторые факторы, приведшие к взрыву, не называются. Да, про них кулуарно с зубовным скрежетом говорили специалисты-атомщики ещё в середине 1980-х. Но в эфире это не произносилось никогда, да и если б кто-то и сказал, всё равно бы вырезали.

Так вот и с «Кольской» — пальцев не хватит пересчитать звенья в цепочке причин, приведших к такому числу жертв. Напомню лишь несколько из наиболее значимых. Было выбрано время перегона, не подходящее (фактически запрещённое) для такой операции, – сезон зимних штормов. Недостаточное число буксиров. Плохое состояние платформы. Большей части находящихся на борту людей не должно было быть там при перегоне. Их отсутствие не только автоматически снизило бы число жертв, но и увеличило бы шансы на спасение членов экипажа. Полный провал спасательной операции, кстати, тоже имеет несколько причин. А помощь, оказываемая ледоколом сопровождения, по воспоминаниям выживших, вообще была катастрофической. Они прямо говорили: «Он нас не спасал, а топил». Не специально, конечно, просто эта махина иначе действовать и не могла.

Отдельный вопрос – полная некомпетентность людей, командовавших перегоном с земли. Причём вопрос-то разноплановый! Ведь одно дело, когда человек вроде должен быть специалистом, но оказывается полным профаном в своей профессии. Но тут-то ситуация местами совершенно другая. Здесь… Ну представьте, заставили портного сделать коронарное шунтирование. По принципу – ты же хорошо умеешь резать и шить. А когда операция заканчивается трагедией, бедного закройщика же и сажают. Но, на мой взгляд, виноваты те, кто вынудил его стать к столу. Вот только настоящие виновники трагедии «Кольской» сейчас в лучшем случае выступают в роли свидетелей.

Это тоже особенность российских катастроф – виноватые не наказаны, за них отдуваются стрелочники. Правда, бывают редкие исключения. Точнее, крайне редкие. Например, по делу о пожаре в Подъельском доме-интернате в Коми. Наш главный по тарелочкам, в данном случае по посадкам, уже на следующий день «прозорливо» назвал имя главного виновника (по его мнению, естественно). Презумпция невиновности пришла в шоковое состояние, как и местное население. Народ-то знал, что огульно обвинённый человек заслуживает награды, а не срока. Под грузом аргументов его суд отпустил, помурыжив в тюрьме…

Уверен, если бы за наши катастрофы наказывали не по принципу «кого не жалко», а реальных высокопоставленных виновников, трагедий у нас было бы гораздо меньше. Вот только не верится мне, что я застану такое время.