«Хорошие программы ставятся взахлёб»
Хореограф Ольга Глинка, работающая с лучшими петербургскими фигуристами, рассказала «НВ» о том, что больше всего радует её в учениках
Десять лет назад известная петербургская гимнастка-«художница» Ольга Глинка неожиданно для многих решилась на крутой поворот в судьбе, выбрав непростую и нервную работу хореографа-постановщика в фигурном катании. Сегодня о ней говорят как об одном из самых ярких в России специалистов в этом виде спорта. Среди её подопечных члены сборных России Константин Меньшов, Алёна Леонова, Мария Артемьева, Гордей Горшков, Дмитрий Алиев и другие яркие фигуристы.
— Хореографами в фигурном катании становятся, как правило, бывшие артисты балета или танцоры на льду. Исключений почти нет, только вы и Татьяна Дручинина, и обе пришли из художественной гимнастики. Насколько прямым получился этот путь?
— Что интересно, у нас с Таней пересекались пути и после художественной гимнастики. Мы с ней танцевали в двух театрах: сначала в Москве в Театре спорта, а затем в Петербурге в Театре гимнастики и танца. Я проработала тренером-хореографом в Театре гимнастики и танца 12 лет. Мои воспитанники выигрывали престижные премии, участвуя в российских и международных фестивалях. Меня приглашали участвовать в постановках в Германии и других странах. А после на базе СКК «Петербургский» я открыла Клуб эстетической гимнастики. Но однажды жизнь меня свела с фигуристами. Познакомилась с Евгением Рукавицыным, помогала ему. В СКК тогда заливали лёд, и группа Рукавицына приходила тренироваться. Там мы ещё раз пересеклись, и меня попросили помочь «поставить» руки в программе. Потом – предложить идею программы. Дальше – больше…
— Это называется: «Коготок увяз – всей птичке пропасть».
— (Смеётся.) Фигурное катание – это своего рода наркотик. И если влюбляешься в него, жить без него уже не можешь. Я тогда занималась только постановками и каждый раз жила полмесяца бароном Мюнхгаузеном, потом Бэтменом и так далее. Погружалась полностью. Евгений Владимирович просил помочь всё чаще и чаще. Я какое-то время разрывалась на два фронта. Сперва я оставила за собой в своём клубе только организационные моменты, потом поняла, что и их я уже неспособна совмещать с фигурным катанием, передала весь бизнес и ушла на зарплату в 4000 рублей работать на каток.
— В каком году это случилось?
— В 2006-м. Первый фигурист, с которым по-настоящему плотно занималась, – Гордей Горшков. С Костей Меньшовым начала работать с конца 2007-го.
— С тех пор ни разу не жалели, что сменили профессию?
— Нет. Я заболела фигурным катанием.
— Но это ведь невероятно валидольный вид спорта. Когда ты стоишь у бортика и не в состоянии ничего изменить, ничем не можешь помочь выступающему спортсмену. В футболе хоть можно ему крикнуть во всю глотку: «Беги направо! Отдай пас! Бей по воротам!» А здесь...
— Так и есть. На первых порах с Костей Меньшовым немало валидола съела. Вообще, необходимо доверять спортсменам. И стараюсь во время подготовительного периода сделать всё, что в моих силах. А во время соревнований остаётся только любить их, поддерживать и вдохновлять!
— Думаю, была большая радость, когда Костя Меньшов приходил к хорошим результатам.
— Да. У него был очень непростой путь в спорте. Я восхищаюсь его характером, упорством, волей к саморазвитию.
— Предположу, что Костины награды стали для вас самыми дорогими из всех, завоёванными вашими с Рукавицыным учениками. В особенности – бронза прошлогоднего чемпионата Европы.
— Та бронза – большая ценность для всех нас. А за несколько лет до этого был ещё один праздник для нас, когда Костя в 2011-м впервые стал чемпионом России. Но для меня ценны не только медали. Ценно, что вдруг он осваивает то, что раньше делать не мог. Мы с ним прошли очень большой путь. У него по всему миру появились поклонники. И всё это были маленькие шаги и маленькие победы. Месяц за месяцем, год за годом.
Сейчас мне за Меньшова гораздо спокойнее. Потому что он достиг и званий, и достойных результатов, которые можно будет потом, после окончания спортивной карьеры, во что-то хорошее конвертировать. Костя ведь умеет очень многое. И то, что ему удаётся демонстрировать большинство умений, сводить их воедино, — это очень ценно.
— Вернёмся к художественной гимнастике. Какой навык из гимнастического прошлого вам в наибольшей степени помогает работать сегодня?
— Вообще фигурное катание и художественная гимнастика — похожие виды спорта, они близки к искусству по самовыражению, эмоциональности. Наверное, из гимнастики я принесла более активную работу корпусом. Мне было интересно «растанцовывать» спортсменов. В художественной гимнастике во время тренировок делается гораздо больше прогонов программ целиком, чем в фигурном катании. Меня это удивляло. Мне кажется, когда мы стали катать программы чаще, стабильность исполнения элементов значительно повысилась. А ещё... Я была очень эмоциональной девочкой. Поэтому мне интересно раскрывать в спортсменах именно эмоциональную сторону катания.
— Что было самым сложным при освоении профессии хореографа в фигурном катании?
— Само изучение фигурного катания. Я изучала всё подряд: прочитала все книги Мишина, просмотрела на YouTube все прокаты начиная с 1980-х и до сегодняшних. Дотошно изучала шаги, чтобы разговаривать со спортсменом на одном языке. Было непросто. Счастье, что у меня хорошее окружение. И Евгений Владимирович Рукавицын мне подсказывал, когда об этом просила. Он вынес немалую нагрузку – обучать меня азам.
— Как скоро вас приняли в мире фигурного катания за свою?
— Процесс адаптации прошёл легко и быстро. И в сборной России приняли хорошо – и специалисты, и публика! Помню, как в 2010-м на финале Кубка России Косте Меньшову один судья поставил 10.00 за хореографию и интерпретацию короткой программы. Это была наша маленькая победа! Я работаю в фигурном катании 10 лет. За этот период оно очень изменилось. От одиночников сегодня требуется сложная работа коньком, как у танцоров. Только ещё и прыжки надо делать. Да и прыжки сегодня оценивают значительно строже.
— И требования к хореографу год от года всё строже. Сегодня, по моим наблюдениям, хороший хореограф – это полноценный второй тренер спортсмена.
— Я бы всё-таки не называла хореографа тренером. Но это, безусловно, второй по значимости наставник. Естественно, любой человек в нашей команде универсален, способен выполнять несколько разных задач. Тренер – это не только тренер, но ещё и педагог, менеджер. Хореограф – это и друг, постановщик программ, психолог. Я ещё и звукорежиссёр и модельер. И чем больше универсалов в команде – тем лучше.
— Что вам больше всего нравится в фигурном катании?
— Сама работа. Мне нравится видеть, как в результате моей работы дети развиваются не только как фигуристы, но и как личности! У меня потрясающие спортсмены! Каждый как отдельная планета. И с каждым совершенно разный стиль работы. Нравится, когда получается программа, сам процесс поиска и постановки. Но я не люблю ставить очень много. За первые три постановки себя люблю, за вторые три говорю: «Ну, ничего. Неплохо». Если к сезону надо поставить 15 программ всего за пару месяцев, то на последних начинаешь себя ненавидеть.
Хорошие программы всегда рождаются легко! Многие специалисты признали удачной короткую программу Алёны Леоновой. Так вот, мы с тренером ставили её буквально взахлёб, за три тренировки. И получили массу положительных эмоций!
А ещё мне нравятся соревнования. Но облегчение приходит, когда спортсмен приносит медали. Когда он стоит на пьедестале, когда он счастлив, и у меня успокоение наступает: значит, всё было не зря.
тем временем…
В ожидании акселя
Сегодня в Шанхае стартует чемпионат мира по фигурному катанию.
Если у российской сборной медалей окажется меньше, чем на Олимпиаде в Сочи, впадать в уныние не стоит, ведь в Китай команда отправилась не в оптимальном составе. Наибольшие потери зафиксированы в парном катании. «За кадром» остались не только Татьяна Волосожар – Максим Траньков, но и Ксения Столбова – Фёдор Климов. В первом случае всё понятно: партнёр восстанавливается после операции на плече. Во втором – уйма вопросов: почему спортсмены решили начать работу над усложнением программы сейчас, а не по окончании сезона? Злые языки говорят, что Ксения с Фёдором таким образом пытаются избежать вероятного проигрыша фаворитам чемпионата мира канадцам Меган Дюамель и Эрику Редфорду. Не факт, что эта версия верна, но отказом Столбова и Климов репутацию себе подмочили.
В отсутствие первых номеров роль лидеров сборной перешла к петербургским ветеранам Юко Кавагути и Александру Смирнову. Ученики Тамары Москвиной к этой роли готовились максимально ответственно. Автор этих строк был свидетелем, как Юко и Саша разучивают новый для себя, уникальный по сложности элемент. Если в Шанхае они справятся со своей программой, то получат хороший шанс на победу.
В турнире танцевальных дуэтов не выступят олимпийские чемпионы Екатерина Боброва и Дмитрий Соловьёв из-за травмы колена у партнёра. Тем трём российским парам, что поедут в Шанхай, будет сложно не то что претендовать на медали, но и выполнить программу-минимум, чтобы сохранить квоту в три места на следующем чемпионате мира. Схожую задачу придётся решать Сергею Воронову и Максиму Ковтуну в соревновании мужчин.
И только в женском катании все три наши – петербурженка Елизавета Туктамышева и москвички Анна Погорилая и Елена Радионова — имеют отличные шансы на медали. Наибольший интерес публики вызовет ученица Алексея Мишина Туктамышева. Ведь она освоила наконец элемент категории «ультра-си» — аксель в три с половиной оборота, который, кроме неё, сейчас никто из женщин не выполняет. Если Лиза справится с ним в короткой программе – откроется дорога к первому титулу чемпионки мира.
Беседовал Олег Алексеев. Фото Алексея Лощилова
