Как в российских школах идёт преподавание основ религиозной культуры и светской этики

 

Пять лет назад, когда в порядке эксперимента в четвёртых классах российских школ начали преподавать основы религиозной культуры и светской этики (ОРКСЭ), это событие вызвало в обществе ожесточённые споры. С тех пор утекло много воды: эксперимент закончился, дискуссии – тоже, и вот уже позади почти три учебных года, на протяжении которых новый предмет был обязательным для всех четвероклассников. Мы решили посмотреть, как же сегодня идёт обучение по этой дисциплине. Тем более что в Министерстве образования и науки сейчас разрабатываются планы введения нового курса во всех классах, со 2-го по 10-й.

– Он не имел ни рук, ни ног, он сам ни есть, ни пить не мог, он человека был кусок: таким его уж создал Бог… – поёт школьникам о сложной человеческой судьбе женский голос из компьютерных колонок.

Сегодня в 4-м классе 294-й школы по расписанию основы православной культуры (ОПК) – один из шести модулей курса «Основы религиозной культуры и светской этики» (ОРКСЭ).

Музыкальный отрывок, который только что прослушали сосредоточенные четвероклассники, – творение Светланы Копыловой, исполнительницы авторской православной песни. Посвящена она иконописцу Григорию Журавлёву из Самарской губернии, который родился без рук и ног, но нашёл в себе силы заниматься любимым делом – писать картины. Учительница начальных классов и заместитель директора по учебно-воспитательной работе начальных классов Ирина Клюева рассказывает детям, как иконописец держал кисточку зубами и насколько тяжело ему приходилось после дня работы над иконой.

– Давайте подумаем, как эта история связана с милосердием? – обращается Ирина к классу.

– Когда его обижали, он молился и всех прощал, – говорит Дима.

– Значит, нужно быть… Что? Правильно: благодарным тому, что имеешь. И если тебя обижают, надо постараться простить и не озлобиться.

Сама Ирина Клюева называет себя светским человеком. Преподаёт ОРКСЭ с тех пор, как предмет стал обязательным. За спиной – 72 часа обучения на курсах в Санкт-Петербургской академии постдипломного образования. В арсенале – учебник протодиакона Андрея Кураева, официально рекомендованный Министерством образования и науки России, дополнительно – книга «Добрые уроки-наставления» священника Алексия Мороза и педагога Тамары Берсенёвой, а также презентации, мультфильмы, песни и собственный педагогический опыт.

– На этот урок отведён один час в неделю, всего – 34 часа в год, – объясняет педагог. –Темы разнообразные: «Россия – наша родина», «Православие и культура», «Библия и Евангелие», «Православное учение о человеке», «Добро и зло», «Десять заповедей», «Рождество Христово», «Православный храм», «Совесть и раскаяние»… Сегодня у нас – «Милосердие и сострадание».

У детей на столах распечатаны задания. Одно из них – явно с урока русского языка: нужно определить, сколько в слове «милосердие» корней, а потом подобрать к каждому однокоренные слова. Дети, пока не особо разбирающиеся в морфемах, жонглируют известными им суффиксами и выдают ряд слов, среди которых встречаются и только что придуманные «милоственность», «сердонравие» и даже знаменитое сегодня в интернете – «милота».

Затем педагог углубляется в историю и заводит разговор о сёстрах милосердия, приходивших на помощь раненым во время Крымской войны. После – немного литературы. К доске выходит ученица – читать стихотворение протоиерея Андрея Логвинова о княгине Елизавете Фёдоровне, которая тоже ухаживала за ранеными в госпитале.

И вот преподаватель впервые за весь урок обращается напрямую к Библии:

– Иисус Христос говорил: всякому, просящему у тебя, давай…

Словом, дисциплина напоминает симбиоз сразу нескольких дисциплин, где главной идеей выступает та самая «православная культура». Именно она, по словам Ирины Клюевой, пугает многих родителей, которые предпочитают отдавать детей на светскую этику (другой из шести модулей), нежели на ОПК. Как считает педагог, мамы и папы думают, что ребёнка здесь обязательно обратят в веру, заставят молиться и насильно поведут в церковь.

– А теперь напишите на своих «лучиках», какой милосердный поступок можете совершить именно вы, – предлагает учительница, – и потом мы прикрепим их к большому солнышку, которое сможет согреть всех, кто в этом нуждается.

Две минуты размышлений, и дети по сигналу рвутся к доске, где на магнитах закреплён жёлтый круг. Кто-то впечатлённый сегодняшним уроком уже составил в голове целый план:

– Хочу помочь всем калекам, чтобы люди такими не рождались. Мы можем собрать деньги и отправить детским домам и больницам.

– Сходить в церковь и помочь маме помыть посуду. Поблагодарить маму за всё!

– Простить всех, кто тебя обижает.

Кстати, привычного любому школьнику поощрения – оценки – на ОРКСЭ нет. Поэтому и работа на уроке, и домашнее задание – дело добровольное. Тем не менее, как рассказывает Ирина Клюева, четвероклассники с удовольствием отвечают на вопросы, повторяют темы, что-то даже заучивают, в общем – интересуются.

Вместо итоговой контрольной, как это принято на математике или русском языке, школьники должны сдать в конце года творческую работу – собственное исследование. Что интересно, защищают проекты они вместе с параллельным классом, который весь год изучал другой предмет – основы светской этики.

…Урок тем временем продолжается. Детям раздают ещё по листочку – там несколько фраз, из которых нужно вычеркнуть то, что милосердным поступком считать не стоит. «Подать милостыню; подарить то, что самому негоже, одеть бедного…» Всё вроде бы просто, и четвероклассники быстро понимают, где лишнее. Я же, вглядываясь в задание через плечо соседей, понимаю, что не могу определиться с выбором. «Отдать игрушку брата» – это милосердно или нет? А она ему действительно нужна или он даже не заметит пропажи? А кому я хочу её отдать? Может, это ребёнок, у которого никогда не было игрушек? Предложили бы мне такое задание в старших классах, я бы с нахальным видом заявила учительнице: «Не хватает входных данных!»

Но здесь ученики начальной школы, для которых учёба – это почти всегда очень интересно, а подготовиться к уроку – вообще дело чести. Во многом поэтому дисциплина, по мнению учителей, хорошо усваивается именно у четвероклассников.

Если же, как предлагает РПЦ и обсуждается в правительстве, расширить преподавание ОРКСЭ со 2-го по 10-й класс, то наученные опытом старшеклассники наверняка завалят преподавателя каверзными вопросами. Хотя, как считает Елена Кокина, завуч по учебно-воспитательной работе школы № 294, курс стоит продолжать хотя бы в средней школе.

– К примеру, в седьмом классе это полезно, ведь у ребят наступает непростой период становления и отрицания, – объяснила педагог. – По сути, предметов, нацеленных на развитие души, в школьной программе мало. На ОПК ученики могут поразмышлять, над чем-то задуматься, но всё хорошо изучать в системе. Конечно, есть предложение ввести ОПК модульно, то есть в какой-то из существующих предметов, но сделать это без ущерба для основного курса довольно сложно. Да даже если и найдутся часы для ОРКСЭ в рамках иной дисциплины, то неужели за 8 часов мы сможем научить детей нравственности? Конечно, нет.

прямая речь

– По-хорошему в школах должны заранее предлагать родителям на выбор один из шести модулей. На деле – школам выдают учебники в лучшем случае по трём из них, а в нашей школе их вообще два: светская этика и православие. Учителя тянули жребий, кому что достанется. Поскольку я знаю, что это профанация, к тому же ведёт предмет наша же учительница (которой я доверяю на все сто процентов), то в учебник даже не заглядывала. Всё равно всё идёт из семьи. И портить отношения с руководством школы из-за предмета, который случается раз в неделю только в четвёртом классе и даже не аттестуется, я точно не стану.

Мама Малины Сладкой 

 

– У нас в городе ОРКСЭ ставят вторым или третьим уроком. То есть формально твой ребёнок может не ходить на этот предмет, если родители против, однако, так как школа отвечает за «здоровье и сохранность» ребёнка, гулять одному ему не разрешается, по школе бегать тоже, домой одного не отпустят, да и родителям забирать на один урок – неудобно. В итоге ребёнка заставляют сидеть на ОРКСЭ, но, говорят, что он может не слушать, если не хочет.

serafima76 (Московская область)

 

– Да, нам говорят, что основы православной культуры – предмет сугубо культурологический, но при этом предполагается, что он будет влиять на духовно-нравственное формирование школьников. Если вы откроете учебник, то поймёте, что дети из воцерковлённых семей всё это знают ещё к десяти годам (а иногда и раньше), то есть им этот курс не нужен. Тогда возникает вопрос – зачем его вообще ввели?

бабка-ёжка (Петербург)

 

– В 90 процентах случаев ОРКСЭ ведёт основной учитель. Скорее всего, он адекватный, иначе детей ему просто не отдавали бы. В остальных случаях – это учитель рисования или музыки. В основном в курсе общая культурологическая информация, причём многие дети к этому возрасту всё это уже и так знают. Если же урок ведёт учитель рисования – это вообще прелесть! Получается связь с мировой художественной культурой, ведь дети ещё картины художников изучают. Родителям не стоит трепать себе нервы, лучше обратить внимание на то, как в школе преподают русский язык и математику.

Су Лижэн

 

– Религия – это душа. И преподавать её не надо! Это забота исключительно родителей, внутри семьи. Забота государства – это исключительно решение вопросов социального характера. Ну нет сейчас НКВД и КГБ, а всё равно к чему-то принуждают. Если мне придётся доказывать государству, что я хорошо воспитываю сына и мне не нужна помощь в воспитании, то я буду это делать.

Эдитресс

точка зрения

Опасения ушли, но вопросы остались

Полина Огородникова. Фото Александра Гальперина