Полномочный представитель президента РФ в Северо-Западном федеральном округе рассказал, по каким критериям оценивается работа губернаторов и о том, как решаются проблемы регионов

 

Северо-Запад России – один из самых промышленно и аграрно развитых округов страны,  имеющий мощную научную базу и обладающий огромными запасами полезных ископаемых. Мы встретились с полпредом президента в СЗФО Владимиром Булавиным в его резиденции на Петровской набережной в Петербурге.    

– Владимир Иванович, согласно регулярно публикуемым рейтингам губернаторов, суммарный балл глав регионов, входящих в СЗФО, за последний год заметно вырос. И не только благодаря бессменным передовикам, но и за счёт вчерашних «двоечников» – калининградского губернатора Николая Цуканова, главы Карелии Александра Худилайнена, которые из «чёрного спиcка» перешли в раздел губернаторов-середняков. Не откроете, в чём тут секрет?

– Секрета нет, просто в Калининграде сумели чётко организовать выполнение майских указов президента Российской Федерации. А реализация этих указов – один из главных критериев оценки губернаторов. Цуканов развернул в области массовое жилищное строительство. Если в других регионах в год строится по половине квадратного метра жилья на душу населения, то в Калининградской области по итогам прошлого года вышло больше метра на человека. Карелию хвалить не буду, скажу только, что там тоже наблюдается положительная динамика.

– В чём вообще сложность с выполнением майских указов?

– Это не просто набор распоряжений главы государства, а программные документы. Пожалуй, самый сложный, затратный для регионов – «шестисотый» указ (Указ президента Российской Федерации от 7 мая 2012 года № 600 «О мерах по обеспечению граждан Российской Федерации доступным и комфортным жильём и повышению качества жилищно-коммунальных услуг»), который требует расселения всего ветхого и аварийного жилья. Это большие деньги. Только Санкт-Петербургу и Ненецкому автономному округу по силам расселять жителей аварийных домов за свой счёт. Большинство же регионов ведёт эту работу во взаимодействии с федеральным Фондом содействия ЖКХ, который берёт на себя оплату половины стоимости нового жилья. Но у них есть условие, что цена квадратного метра будет не выше установленной Минстроем. Строители этой ценой, конечно, не всегда довольны. Мы не раз под эгидой аппарата полномочного представителя собирали за одним столом губернаторов, Фонд ЖКХ, строителей. В итоге получилось договориться. Работа по этому указу неплохо идёт в Псковской, Новгородской, уже упомянутой Калининградской областях. Мы также взяли на контроль качество жилья для переселения: оно хоть и дешёвое, но должно соответствовать всем стандартам, прежде всего быть долговечным.

– Не секрет, что в Карелии была такая проблема, как вялотекущий конфликт местных элит: они то между собой враждовали, то пытались «съесть» губернаторов. Понятно, что это отпугивало инвесторов – отсюда и последние места в рейтингах потенциально богатого региона.

– В начале этого года президент Российской Федерации Владимир Владимирович Путин провёл встречу с главами всех регионов, мэрами городов, где дал ясный сигнал: прекратить все внутренние конфликты! Сейчас нужно консолидировать усилия на решении экономических задач и преодолении кризиса. Насколько я знаю, сигнал все услышали и правильно поняли. Временами искорки кое-где пробегают, но конфликтов – нет. Руководству Карелии удалось навести порядок ещё раньше.

– Что вы думаете о «роли личности в истории» применительно к губернаторам? Казалось бы, губернатор просто чиновник, но вот глава Калужской области Анатолий Артамонов сумел превратить свою область в самый инвестиционно привлекательный регион страны. В Белгородской области люди своего губернатора Евгения Савченко буквально на руках готовы носить. На ваш взгляд, сильно зависит жизнь в том или ином регионе от личности губернатора?

– Зависит, конечно. Но хотя я искренне уважаю и Анатолия Артамонова, и Евгения Савченко, я не стал бы говорить, что они – звёзды, а все остальные губернаторы – середняки. Чудес не бывает. Субъекты Российской Федерации находятся в разных условиях. Взять хотя бы, например, местонахождение, территорию, климат… Белгородская область – благодатный край с прекрасным климатом. Туда с удовольствием переселяются наши мурманчане, целые коттеджные посёлки для них строятся, а Савченко – спасибо ему – бесплатно выделяет им землю, подводит коммуникации. Но Белгородская область – это 30 тысяч квадратных километров, а, к примеру, Архангельская – 550 тысяч. И отопительный сезон там начинается через считаные недели после окончания предыдущего. Архангельский губернатор и рад бы дать инвесторам льготы, да казна не позволяет. Критерии оценки деятельности региональных руководителей не могут быть одинаковыми.

– А как запустить экономический рост в наших областях – у вас есть предложения?

– Эти предложения озвучены президентом России и председателем правительства. Не буду перечислять все, скажу про три: импортозамещение, реализация стратегических проектов и выполнение всех федеральных целевых программ. Новые стратегические проекты в текущей ситуации начинать не планируется, в том числе строительство очень нужной Северо-Западу железной дороги Белкомур (Белое море – Коми – Урал). Проект есть, а денег под него – нет.

Но начатые проекты будут продолжены: всё, что связано с освоением Арктики, Ямалом. Алексей Борисович Миллер недавно подтвердил мне, что в Усть-Луге, безусловно, будет построен завод СПГ (по производству сжиженного природного газа). Это комплексный проект, который потянет за собой другие. Например, часть сжиженного газа пойдёт в Калининград, где планируется наращивать мощности по производству электроэнергии, которая необходима области и для собственных нужд, и как выгодный экспортный товар.

Что касается положения дел в экономике в целом. Объёмы производства в обрабатывающей промышленности в минувшем году по округу снизились до 96 процентов к уровню 2013 года. Общий индекс промышленного производства в СЗФО составил 97,6 процента к предыдущему году. Несколько снизились реальные доходы населения, темпы ввода жилья, вообще в жилищном строительстве уменьшился задел, что может привести к усилению спада в текущем году.

– Виноват кризис?

– Во многом да. Доходы государства от продажи углеводородов в последние годы позволяли нам жить по принципу: всё нужное купим. Поэтому, когда речь идёт об импортозамещении, надо понимать, что начинать импортозамещение необходимо, по сути, с новой индустриализации – с восстановления в стране предприятий станкостроения, инструментальной промышленности, с возрождения системы технического образования, поддержки и сохранения инженерных кадров. Чтобы всё это восстановить, нужен не год, а как минимум пятилетка. И доступные для промышленных предприятий ставки по кредитам, желательно раза в два ниже, чем действующие в настоящее время.

Впрочем, на предприятиях оборонно-промышленного комплекса, который имел минимальную зависимость от импорта, сохранил свои кадры, нормально, без банковских процентов, финансируется, ситуация несколько лучше. Это внушает надежды. ОПК, разумеется, должен помогать гражданскому сектору, делиться с ним успешными наработками, технологиями, кадрами. В том, что все нынешние проблемы с импортозамещением будут решены, ни малейших сомнений нет, но, повторю, это потребует нескольких лет.

– Как в программе импортозамещения распределяются зоны ответственности между федеральными властями и главами регионов?

– За реализацию федеральных целевых программ, за крупные промышленные предприятия отвечают профильные федеральные министерства. Губернаторы в первую очередь отвечают за импортозамещение в продовольственной сфере. Конечно, не так, чтобы просто заменить запрещённые к ввозу апельсины из Европы апельсинами из Египта или Марокко. Все понимают, о чём идёт речь: для начала нужно полностью обеспечивать себя основными видами продовольствия. Это не значит, что просто взять и увеличить пахотные площади – под каждый проект нужна линейка новой отечественной техники, мощности по хранению, переработке продукции, чтобы у нас выпускался свой пармезан – не хуже итальянского. Бизнес охотно идёт в эту сферу, буквально все регионы СЗФО сообщают о новых проектах, причём счёт идёт на миллиарды рублей. Поскольку Северо-Запад – зона рискованного земледелия, больше всего вложений инвесторы направляют в мясомолочное производство, прудовые рыбные хозяйства, в птицеводство, переработку продукции – колбасные, сырные и рыбные предприятия.

В плане поддержки продовольственных инвестпроектов, сигналов – что кто-то там что-то тормозит, требует лишнего, к нам не поступало. Напротив, этих инвесторов берут под особую опеку, максимально облегчая им жизнь. К губернаторам претензий в этом вопросе нет.

– Как нынешние опасения кризиса и реальные проблемы сказываются на рынке труда? Известно, что рядовые работники опасаются сокращений, а вот многие работодатели переживают из-за оттока трудовых мигрантов. Грозит нам рост безработицы или, напротив, дефицит рабочей силы?

– Всего по нашему федеральному округу на конец января безработными числились 65 тысяч человек, а число вакансий – 155 тысяч. Коэффициент напряжённости на рынке труда в большинстве регионов – кроме Карелии и Архангельской области – меньше единицы, то есть у нас дефицитный рынок труда. Правда, ситуация меняется на первый взгляд в сторону ухудшения. Общее число вакансий в январе сократилось на 43 тысячи, а число безработных выросло на 5000. Но если разобраться в этих цифрах, ничего драматического не происходит.

Количество вакансий, как мы выяснили, уменьшилось не в связи с сокращением рабочих мест. Просто до нынешнего года действовали квоты на привлечение мигрантов. И работодателям, чтобы получить разрешение на использование труда иностранцев, выгодно было завышать потребности в рабочей силе. Сейчас, с переводом мигрантов на патентную систему (квоты остались лишь для стран, с которыми имеется визовый режим – в частности, для граждан Турции), нужда в этих играх отпала.

Что касается собственно безработных, то с начала года 80 процентов самостоятельно, без помощи служб занятости, трудоустроились. Вообще о рынке труда нельзя судить только по скупым данным статистических отчётов. К примеру, не все знают, что около половины трудоспособных граждан у нас меняют работу раз в год. То есть увольняются и переходят на другое место независимо от того, кризис на дворе или экономический подъём. И это нормально – работодатели конкурируют между собой за квалифицированный персонал, стимулируют людей, повышая у себя зарплаты, – рынок есть рынок. Кстати, мы запросили данные: какие зарплатные ожидания у ищущих работу жителей Петербурга. Оказалось – 45 тысяч рублей в месяц. То есть это не те люди, которые вынуждены соглашаться на любую работу, как безработные во многих других странах.

– А как ситуация с трудовыми мигрантами, которых, как говорят, отпугивает высокая стоимость патента и низкий курс рубля?

– Мигрантов, если не брать в расчёт ещё не выявленных нелегалов, сейчас столько, сколько нужно экономике. На конец года они составляли 7 процентов работников в наших регионах, уменьшение-увеличение их численности на 1–2 процента значения иметь не будет. Патенты оформили пока 260 тысяч человек, но процесс продолжается. По национальному составу приезжих картина прежняя: 38 процентов трудовых мигрантов даёт Узбекистан, 17,4 процента – Таджикистан, 11,8 процента – Украина, 7,9 процента – Турция, 6,5 процента – Молдова.

Мы, конечно, отслеживаем не только экономические аспекты миграции, важно не допустить в этом деле никаких перекосов, возникновения напряжённости среди местного населения и каких-то негативных процессов в мигрантской среде. Могу констатировать, что в последнее время мигранты перестали быть фактором раздражения для общества. Причина проста: неадекватно ведёт себя, склонен к различным нарушениям и преступлениям мигрант, у которого нет работы и денег. Ему, по сути, нечего терять, и он выживает как может. А мигрант, у которого есть стабильная работа, заработок, жильё – всё это ему обязан обеспечить работодатель, – вполне законопослушен и лоялен.

 

Губернаторы Северо-Запада в рейтинге эффективности глав российских регионов

 

Богатство России Северо-Западом прирастать будет?

 

 

Беседовал Владимир Новиков