«Злую шутку с нами сыграла лёгкая нефть»

Профессор Горного университета Михаил Рогачёв считает, что Россия сможет успешно добывать нефть и газ на шельфах, если вузы и бизнес объединят свои усилия

 

Российские нефтяники собираются наращивать добычу, но для этого им нужны кадры и технологии. В середине минувшего десятилетия Михаил Рогачёв, возглавивший в Горном новую кафедру разработки и эксплуатации нефтяных и газовых месторождений, создал в университете научную школу «Повышение нефтеотдачи пластов». С самого начала одной из главных задач кафедры и научной школы стала разработка эффективных технологий добычи нефти, в том числе на месторождениях с трудноизвлекаемыми запасами.

– Михаил Константинович, почему Россия сегодня не имеет своих технологий и оборудования для добычи нефти на шельфе?

– Мы имеем технологии морской добычи, ведь именно мы были её пионерами. Но в 1960–1970-е годы злую шутку с нами сыграл подарок природы – лёгкая нефть Западной Сибири, её месторождения давали до одного миллиона тонн в сутки! Себестоимость добычи такой нефти низкая: даже если цена падает до 50 долларов за баррель, как это произошло в последние полгода, добывать её всё равно выгодно. А себестоимость добычи нефти и газа на шельфе гораздо выше, чем на суше. Российские нефтедобывающие компании получали сверхприбыли от добычи лёгкой нефти и не видели смысла осваивать морские месторождения в крайне сложных природно-климатических условиях Севера.

К началу 1990-х европейские страны начали слишком зависеть от российской нефти. Тогда они открыли месторождения в Северном море и стали развивать технологию морской добычи. В результате Британия и Норвегия за 20 лет превратились не только в производителей, но и в экспортёров нефти. А мы по части использования этих технологий на те же 20 лет от них отстали. По оценкам экспертов, России потребуется полтора десятка лет для создания специализированной промышленности. Мы сейчас доказываем своё право на разработку месторождений на морском шельфе, который проходит вдоль нашей северной границы. За это идёт борьба между несколькими странами.

5 лет назад был создан проект разработки нефти на северном шельфе, для которого планировалось строить платформы в Петербурге и Выборге. Мы рассчитывали работать с зарубежными партнёрами, в частности с норвежской компанией Statoil. Но наши партнёры поняли, что мы заинтересованы только в их деньгах, и отказались от участия. Проект был заморожен, и консорциум рассыпался. А сейчас санкции не позволяют европейцам создавать совместные с Россией проекты по морской добыче.

Правда, год назад президент компании «ЛУКОЙЛ» Вагит Алекперов сообщил в интервью, что его компания имеет технику для добычи нефти на шельфе. Они уже добывают её на Каспии, на Балтийском море и готовы выйти на Север. Но российский закон запрещает частным компаниям разрабатывать месторождения, которые входят в стратегические запасы сырья.

– Но, как я понимаю, перед нефтедобывающей отраслью стоят и другие проблемы.

– Одна из главных в том, что нефтяные компании сейчас предпочитают покупать готовые технологии у сервисных компаний. Многие добытчики вывели из своей структуры такие важные подразделения, как геологоразведка, бурение и прочее. А 70 процентов сервиса нефтяного бизнеса принадлежит западным компаниям. Сейчас в России много говорят об импортозамещении в нефтегазовой отрасли, но реальных успехов в этом направлении пока не видно. Такое впечатление, что некоторые производственные компании ждут, пока проблема решится сама собой. В соседней Белоруссии действительно успешно развивают своё машиностроение. У нас же этот процесс пока только начинается. Кировский завод, к примеру, освоил производство уникального оборудования для гидравлического разрыва пласта – это одна из современных технологий добычи нефти. Аналогов оборудования нет ни в нашей стране, ни в мире. Теперь завод просит нас и правительство помочь им войти в отечественный нефтегазовый рынок.

– Да, новые технологии у нас внедряются трудно. Но что же, на ваш взгляд, мешает?

– Вероятно, одна из причин в том, что большинство частных компаний просто не считает нужным развивать отечественный сервис, вкладывать в это деньги. Три года назад состоялся форум сервисных нефтегазовых компаний и университетов. Лейтмотив всех выступлений был один: помогите спасти производственный и образовательный сервис в стране! Остановите «шлюмберизацию» нефтегазовой отрасли России! Термином «шлюмберизация» сейчас называют активное завоевание рынка нефтегазового сервиса американцами, в первую очередь их компанией Schlumberger.

Решить эту проблему можно, разумно используя методы госрегулирования. Но как сейчас происходит это регулирование, например, в сфере подготовки специалистов для нефтегазовой отрасли? Нефтяников готовят более 40 университетов страны, а на промыслах не хватает специалистов! Кроме того, большую проблему для нефтегазовой отрасли страны создал переход на двухуровневую систему высшего образования по Болонскому соглашению (по схеме «бакалавр – магистр»). В результате в этом году прекращается выпуск инженеров-специалистов в области техники и технологии нефтегазового производства. И во многом только благодаря усилиям нашего ректора Владимир Литвиненко и при поддержке президента Владимира Путина с сентября 2015 года в вузах страны будет восстановлен приём студентов на нефтегазовый специалитет.

К сожалению, у большинства отечественных нефтегазовых компаний сохраняется прагматично-потребительский подход к образованию. Не у всех из них есть понимание того, насколько нам необходима сегодня интеграция науки, образования и производства, существующая в западных странах. Впрочем, уже есть пример того, как надо работать. Совместно с компанией «Газпромнефть» мы создали объединённый научно-технический Центр инновационных технологий добычи углеводородного сырья. Подобные центры надо создавать и в других университетах.

– Не приведёт ли нынешнее снижение цены на нефть к сокращению объёмов её добычи и к утрате российских позиций на этом рынке?

– Сегодня Россия наряду с США и Саудовской Аравией входит в тройку стран-лидеров по объёму нефтедобычи. В последний год американцам удалось обойти нас за счёт разработки месторождений сланцевой нефти. Этот метод добычи нерентабелен, но американцы пошли на это, чтобы обрушить нашу сырьевую экономику и потеснить нас на рынке. В значительной степени им это удалось. Правительству США очень не нравилось то влияние, которое приобрели на рынке российские нефтяные компании. Был проект по добыче нефти в Баренцевом море и по строительству завода жидкого природного газа для поставки его на американский рынок. Сегодня американцы этот проект обрушили, и мы вынуждены переориентировать свои нефтепотоки на Восток. Несмотря на все эти события, в январе этого года Россия увеличила добычу и поставку нефти на экспорт. Основным нашим ресурсом остаётся Западная Сибирь. Мы сейчас только начинаем осваивать месторождения Восточной Сибири, которые имеют колоссальный потенциал, но технология добычи там сложнее. К тому же в этом регионе отсутствует инфраструктура.

– Насколько я помню, ещё с конца ХХ века идут разговоры, что запасы нефти в России скоро закончатся.

– Да, раньше учёные считали именно так. Но в последнее время наука говорит о другом. Наряду с теорией органического происхождения нефти получила развитие и теория её неорганического происхождения. Во Вьетнаме нефть извлекается из кристаллического фундамента, где по старым представлениям её просто не должно быть. А значит, мнение, будто нефть – невосполняемый природный ресурс, не так однозначно. Подтверждение этому можно найти и в России. Так, учёные Татарстана доказывают, что запасы нефти на Ромашкинском месторождении, открытом ещё в 1948 году, пополняются за счёт подпитки с больших глубин. Есть у нас и огромные запасы битумов – тяжёлой нефти, которую мы пока даже не начали добывать, поскольку это дорогая технология. Разработка этих запасов – дело будущего.

 

Беседовала Наталья Григорьева. Фото Фо­то Cергея Cевостьянова / ТАСС