Эдгард Запашный: «Весь мир дрессирует друг друга»
Народный артист России – о том, как он чувствует себя в роли руководителя цирка и чему научился у соседа «дяди Юры Куклачёва»
Я ожидала увидеть перед собой не человека, а кремень. Он рискует жизнью, укрощая животных. Выполняет архисложные трюки, один из которых занесён в Книгу рекордов Гиннесса. Возглавляет Большой Московский цирк на проспекте Вернадского. Но мы начали разговор, и Эдгард Запашный открылся мне как человек тонко чувствующий, заботливый и даже несколько уязвимый в своей привязанности к животным.
С 29 мая петербуржцы смогут увидеть представителей знаменитой цирковой династии в деле: гастроли «Цирка братьев Запашных» продлятся два месяца. Будет дано более 40 представлений шоу «Эмоци и…». Многоточие в названии программы скрывает разнообразные сюрпризы, а вычлененный союз «и» словно связывает дрессировщиков, животных, артистов и зрителей в одну большую команду.
– Эдгард, у каждого артиста есть история успеха. А у ваших артистов-животных?
– Конечно! У кого-то она попроще, у кого-то посложнее. Простая история – это когда зверёк родился уже у нас (то есть его мама и папа работали в нашем цирке), ему была уделена масса внимания и любви, он воспитан под присмотром. А сложная история – это пример тигра Мартина…
– Вашего любимца…
– Да… он умер недавно… четыре месяца прошло. (Голос у Эдгарда дрожит.) О нём мы в 1999 году узнали благодаря телевидению: увидели репортаж о том, что в Нижнем Новгороде родились двое тигрят и мама отказалась их кормить, поэтому они обречены на гибель – опыта по вскармливанию тигрят в том частном зоопарке не было, нужна была срочная помощь специалистов. Мы дали указание нашим администраторам забрать их. Вот только бесплатно отдавать никто не собирался – люди пытались делать деньги даже в такой драматической ситуации: они не позволили спасти просто так, им была нужна прибыль. Слава богу, мы могли себе это позволить и выкупили обоих тигрят. Вернее даже, котят (им не было и двух месяцев) – абсолютно неприспособленных к жизни, оставшихся без мамкиного молока, напичканных искусственным питанием…
Они попали к нам вовремя. Росли, развивались, оба были контактными. Через месяц мы начали давать им мясо. Один его ел, а другой не мог. Сделали УЗИ – оказалось, что у него врождённая непроходимость желудка. И мы снова попытались спасти его. Ночью, в строжайшей тайне, его прооперировали врачи… детской клинической больницы (ветеринаров, способных сделать операцию, не было). Он прожил недолго – через неделю его не стало. Так второй тигрёнок, Мартин, остался сиротой. И я взял его к себе домой. Мы стали жить втроём: я, моя девушка и тигр. Он вырос очень хорошим, добрым, влюблённым в прямом смысле слова в меня и моего брата Аскольда. Он был вместе с нами все эти 15 лет: снимался в кино и рекламе, мы его даже брали на приёмы и дни рождения…
– Я, признаться, несколько запуталась в ваших отношениях с животными. Вы их воспринимаете как друзей, как подчинённых, как членов семьи?..
– Если вы зайдёте на сайт Большого Московского цирка и найдёте видео «Легенды цирка с Эдгардом Запашным» про Мартина, через 20 минут вы гарантированно будете рыдать. Эту передачу я сделал о нём сам, и там я позволил себе рассказать о тигре как о члене своей семьи… (Глаза Эдгарда увлажняются.) Мне кажется, я сейчас заплакать могу… Я понимаю, что нельзя очеловечивать животных или видеть животных в людях. Бог нас сделал разными, и надо постараться эту границу держать, потому что на сто процентов ни мы их, ни они нас не смогут понять. Но можно получать искреннее удовольствие от общения… Я успокаиваю себя мыслью, что в моей жизни был тигр Мартин. (Опускает глаза. Выдыхает. Улыбается.)
– Но ведь Мартин был скорее исключением, чем правилом, – добрый, почти ручной…
– Совершенно верно.
– …А по природе своей тигры – хищники. Вы постоянно рискуете, причём глобально: отец много раз оказывался в реанимации, тигр нападал на брата… Что вас подвигает на это?
– Работа! И она предполагает профессиональный риск, это нужно принять. Но здесь нельзя окунаться в омут с головой в надежде, что ничего плохого не случится, необходим постоянный контроль за ситуацией. Ты работаешь не с роботами, а с животными, которые могут (и даже должны!) кинуться на тебя, чтобы опробовать свою силу, но есть в этом и несравненное удовольствие: в отличие от других людей ты можешь предотвратить это. Ты любишь этих животных, заботишься о них и одновременно отдаёшь себе отчёт в том, что они проживут меньше тебя, что ты увидишь их старенькими, что они будут умирать у тебя на руках, что тебе придётся их… хоронить. Всё это очень страшно и очень больно. И так – всю жизнь…
– Зная всё это, вы заходите в клетку со спокойным сердцем?
– Если тигр рычит на брата, я сразу начинаю нервничать. Потому что я уже видел, как на него нападали и настигали его. Каждый раз я винил в этом себя – что не смог вовремя огородить его от опасности. Этот страх всегда со мной рядом. Но в клетку я захожу с холодной головой и горячим сердцем. Разум должен быть свободным, ничего не должно отвлекать вокруг…
– Это уже какая-то медитация... дзен!
– Ха! Я, знаете ли, к этим дзенам весьма скептически отношусь. Мне вот даже недавно шутку прислали, хотите, прочитаю? (Достаёт телефон.) Дядя Фёдор пишет письмо родителям: «Дорогие мама и папа! Это я, Дядя Фёдор, пишу вам из Шаолиня. Недавно я обрёл просветление и отказался от оценочного восприятия. Так что дела у меня никак». (Смеётся.) Вот «никак» категорически не должно быть, всё время нужно оценивать ситуацию.
– И чем вы можете себя обезопасить? Ведь цена этого «никак» – жизнь…
– Каждый из нас допускает ошибки – и это нормально в процессе работы. Но любое действие нужно взвесить: есть ли из этого риска выход? И если нет, не надо рисковать. Если ты понимаешь, что животное настроено тебя сегодня убить, бесполезно с ним разговаривать. Дай ему забыться, отдохнуть. Не надо действовать нахрапом, доказывать свою правоту силой или пытаться сломать его морально. Найди причину, по которой животное нервничает, и устрани её по мере возможности. А иногда – смирись. Возможно, у тебя с ним никогда ничего не получится.
– И много таких примеров?
– У нас на практике не получилось только с одним львом. Но не из-за его агрессии, а, напротив, из-за его неадекватной доброты. Его зовут Фрэнк, и он такой… словно главный герой фильма «Человек дождя». Другие львы и тигры несколько раз пытались его серьёзно покалечить, а он им даже не отвечал. И мы поняли, что это будущий труп. Потому что они видят в нём такого Иванушку, который не пытается себя защитить, и их аппетит растёт во время еды: для их природы наказать его за это – нормально. Закон джунглей – выживает сильнейший. Чтобы не произошло беды, мы должны стать его телохранителями! Но это же невозможно. Поэтому он растёт у нас, ездит с нами, но не работает в манеже.
– В народе есть такая шутка, что тигр – это большая кошка. Вы на дрессуре тигров «собаку съели». А могли бы дрессировать кошек – или это принципиально иной процесс?
– Мог бы! Другое дело, что от дрессуры кошек я не получаю такого удовольствия, как, например, от дрессуры собак. А если проводить сравнение между кошкой и тигром, то тигр уже не кошка, но ещё не собака. Но кошку я хорошо понимаю – дядя Юра Куклачёв в нашем детстве был соседом по дому...
– Вы у него чему-нибудь учились?
– Всему, кроме дрессуры! И прежде всего пиару. Потому что он один из тех немногих людей, кто в советском цирке создал себя сам. Например, Юрию Никулину повезло оказаться на экране – да, он, безусловно, талант, но тут ещё добавляется специфика кино, ведь одним прекрасным утром ты можешь проснуться знаменитым. А Куклачёву приходилось на протяжении всей своей жизни расти. И мы с братом когда-то так же начинали свой путь. Мы понимали: либо мы пойдём строго по горизонтали, станем большими тружениками (как и все цирковые артисты), но при этом, возможно, не особенно известными, либо нам нужно учиться у тех, кто смог прорваться и сохраняет положительный имидж. И последнее немаловажно. Потому что прославиться за счёт скандалов проще простого, но «такой хоккей нам не нужен».
– Скажите, всю жизнь вы дрессируете животных, а с 2012 года возглавили Большой Московский государственный цирк – вам комфортно в роли руководителя?
– Я не могу сказать, что в этой должности «дрессирую» людей. (Улыбается.) Хотя, если честно признаться, весь мир дрессирует друг друга. А в роли руководителя мне хорошо, я знал, к чему иду. Ведь это не было «предложением, от которого я не смог отказаться», – это была моя цель, в достижении которой я себя видел.
– И какие проблемы вы стремитесь разрешить?
– Прежде всего – капитальный ремонт. Для того чтобы отремонтировать цирк, которому 44 года и который ни разу за это время не реставрировался, требуется гигантская сумма денег.
– И как вы намерены с этим справиться?
– Я вот что думаю. Для Цирка на Цветном бульваре наиболее точным попаданием в цель Министерства культуры было назначение директором Юрия Никулина. В самое сложное время разваливания страны он дошёл до председателя Совета Министров Рыжкова и доказал, что цирк – нужное и актуальное искусство. И ему выделили деньги. Они построили новый цирк на месте старого. Поэтому свои силы, энергетику и авторитет я сейчас направляю именно на это… Те деньги, которые удаётся получить, достаются с огромным трудом, но чаще всего не удаётся их получить вовсе. А если бы на моём месте был другой человек – скажем, менее известный, – ему было бы в сотни раз тяжелее. Потому что пробить эту стену бюрократии и недопонимания важности задач крайне сложно.
Беседовала Светлана Жохова. Фото «Интерпресс»
