Так не доставайся же ты никому!

«НВ» рассказывает о некоторых исторических зданиях Северо-Запада, которые можно было спасти, а теперь – уже поздно

 

Эти здания, построенные нашими предками, ветшали не столько от времени, сколько от бесхозности. Когда-то все они использовались советским государством. А потом их сочли устаревшими. Вывели оттуда школы, больницы, жильё, библиотеки, прочие учреждения, которые делали эти дома живыми, – отапливали их и ремонтировали, не давая разрушаться.

Причём если здание было памятником архитектуры, то тут на дыбы вставали соответствующие органы охраны, не позволяя вмешиваться в историческое тело постройки. В результате мы получили колоссальную разруху. На одном только Северо-Западе разрушены или приближены к состоянию, когда процесс деструкции становится необратимым, сотни исторических памятников. По разным причинам они оказались заброшенными, результат один: вместо красивого здания мы видим ужасные руины. Когда у здания нет хозяина или хозяину на него наплевать, оно умирает…

Вот, например, в Волосовском районе Ленобласти есть местечко – Пятая Гора. Гора, конечно, сильно сказано: просто холм. Но то, что встречало путника на холме, делало это возвышение действительно величественным. Посмотрите на эти фотографии. Издали, с дороги, здание было похоже скорее на дворец, нежели на церковь. Однако это именно церковь, возведённая в невиданной для сельской Ижоры манере овальной ротонды, что хорошо видно на аэрофотоснимках.

Церковь Святой Троицы была выстроена в 1829 году из жёлтого елизаветинского известняка по проекту неизвестного архитектора. (Реставратор Марк Коляда, осмотревший церковь, сказал, что это напоминает руку самого Львова. И хотя Львов умер раньше, мог остаться проект.) Ещё во время войны церковь была цела, и в ней даже проходили службы, но в 1960-е годы некий тракторист зацепил крюком крест на куполе и дёрнул, вместе с крестом поехала часть кровли. Дальше храм был обречён: купол провалился, пробив собою подвал, стали сыпаться стены. Так, на грани жизни и смерти, он балансировал до мая нынешнего года. В мае настал предел терпению старого здания – и оно наполовину рухнуло.

Нетрудно предположить, что вторая половина не замедлит последовать за первой. Счёт пошёл на месяцы, и хорошо, если падающие камни не зашибут очередную экскурсию, которые в последние года, когда храм уже погибал, стали приезжать сюда одна за другой.

 

Барский ковчег

Усадебный дом помещиков Львовых (не князей, но достаточно богатого рода) был построен в конце XIX века как центр крупной усадьбы. Усадьба Крулихино удобно устроилась между двумя уездными центрами Псковской губернии – Опочкой и Новоржевом. Хозяйство процветало, и Львов даже учредил в поместье низшую сельскохозяйственную школу для детей крестьян, чтобы растить собственные кадры.

После революции усадьбу национализировали и постепенно загубили всё хозяйство, во всяком случае, такое впечатление производит всё Крулихино. Практически все служебные постройки из валунов рухнули, погибает гидросистема, зарастает парк. Кое-как стоит ещё барский дом, но скоро и ему придёт конец.

После войны в это здание было напихано неимоверное количество обитателей, как в ковчег: здесь одновременно сосуществовали коммунальные квартиры, контора колхоза, магазин, клуб, библиотека, медпункт, ясли, столярная мастерская и склады.

После 1990-х годов дом расселили и продали некоему бизнесмену, который честно хотел его отреставрировать и даже взялся за дело. Но потом новый хозяин пропал – вроде как даже убили, а дом стал периодически гореть и неуклонно разрушаться.

 

Здесь не ждали милостей от природы

Вокруг Луги было много усадеб разной степени зажиточности. Одна из них стояла у озера Врево в деревне Скреблово. До лета 2004 года здесь сохранялся прелестный деревянный дворец – последний образец екатерининского классицизма, старый добрый дом, выдержавший две войны.

В нём сидела контора скребловского агрохозяйства. Оно всегда было на хорошем счету – про него много писали, восторгались его работой, всякими культурами, которые здесь выращивались. Дворец обихаживали, красили, ремонтировали крышу. Правда, зачем-то соорудили дурацкую кирпичную пристройку рядом, но в конце концов её всегда можно было уничтожить. Но вышло так, что пристройка осталась, а уничтоженным оказался дом.

Он сгорел ночью при невыясненных до сих пор обстоятельствах – вроде бы в хозяйство должна была нагрянуть какая-то финансовая проверка, а по бумагам не всё было гладко. Никто не понёс ответственности, пожар было велено считать трагическим стечением обстоятельств, а охрана культуры Ленобласти вычеркнула здание из списка. Только гранитный Мичурин остался сторожить руины некогда прекрасного дома, пугая робких дачников мрачными словами на своём постаменте: «Мы не можем ждать милостей от природы. Взять их от неё – наша задача».

 

Не подходить, опасно для жизни

Проезжающие по кошмарно разбитой дороге из Подпорожья в Вытегру раньше видели в большом селе Палтога две церкви – каменную и деревянную. Не так давно деревянная выглядела значительно лучше каменной, теперь положение поменялось. Построенная в 1733 году, Богоявленская церковь принадлежала к знаменитому типу прионежских многоглавых церквей, которых сейчас осталось очень мало.

В отличие от своей каменной соседки – более поздней Знаменской церкви – деревянная красавица была хоть и заброшенной, но подреставрированной. Но восстановленные главки, крытые осиновым лемехом, не решали основной проблемы – у здания совершенно прохудилась крыша, отсырели и сгнили стены. И не так давно крыша не выдержала: тяжёлые главки пробили её и ушли внутрь.

Поскольку это памятник регионального значения, местная власть не имеет права предпринять какие-либо шаги без реставраторов, а те не спешат явиться – в самой Вологде слишком много неотложных дел. Поэтому всё, что могли сделать на месте, – это повесить на падающие стены бумажки с надписью: «Не подходить, опасно для жизни».

За послевоенное время в Вытегорском районе, не бывшем в оккупации, утрачено так много памятников деревянного зодчества, как будто местность пережила войну. Самым ценным погибшим храмом считается Анфимовская церковь, которая сейчас полностью воссоздана петербургским реставратором Михаилом Мильчиком, но не под Вытегрой, а в Невском лесопарке. Говорят, вроде опять нашлись деньги на реставрацию Палтожского погоста, но так говорили уже не раз за последние годы…

 

Татьяна Хмельник. Фото Александра Потравнова