Светлое путешествие
Корреспонденты «НВ» в рамках спецпроекта «Морская столица» обследовали маяки Ленинградской области, научились отличать створный от берегового и разобрались в тонкостях работы смотрителя
Маячный туризм, по задумке питерских энтузиастов, должен привлечь внимание к проблеме маяков, добиться их реконструкции и открыть свободный доступ для всех желающих
Муми-папа говаривал, что есть вещи, которые будут всегда, например маяки. Однако пророчество сказочного персонажа не сбылось. На смену безмолвным береговым стражам пришли спутниковые системы навигации. Не выдержав конкуренции, многие маяки оказались забыты и брошены. Тем более что из 100 в Ленинградской области действующих осталось лишь пара десятков. На них и отправились корреспонденты «НВ».
Двух одинаковых маяков не существует
Петровская пристань глубоко врезается в залив. На её оконечности, словно белая, вылизанная солнцем и песком кость, белеет боками деревянный маяк. Подойдя чуть ближе, начинаешь различать маленькие оконца-пуговицы. Кто-то помнит, что украшен он был двумя красными и одной чёрной полосой. Завидев их, моряки знали, что идут к Кронштадту верным курсом. Последний раз он подмигнул кораблю несколько лет назад.
Маяк этот – местная достопримечательность. Рождённый путеводной звездой, он и сейчас притягивает взгляд. Поговаривают, что он последний в мире сделан из дерева. Туристы, услышав это, цокают языками и запрокидывают вверх головы, дабы получше рассмотреть диковинку. Но знающие скептики тут же нашёптывают: внутри-то он из камня. В противовес своему романтичному облику маяк носит достаточно унылое название и значится в навигационных картах как задний створный маяк Большого Кронштадтского рейда. В паре с передним створным маяком Большого Кронштадтского рейда он в своё время указывал судам курс.
Из-за проходящего здесь фарватера – морской автострады и нескольких гаваней – в окрестностях Кронштадта много маяков. Есть среди них береговые, указывающие на мысы и мели, и морские, установленные на островах и искусственных насыпях. Отдельным столпом стоит легендарный маяк Толбухин, эскиз которого собственноручно набросал Пётр I. Он-то и положил начало истории российских маяков на Балтике. Много здесь и створных маяков, помогающих определить кораблю своё положение относительно фарватера. Тем, которые были признаны стратегически важными, повезло, и они не лишились работы.
На форте Константин, куда мы приехали посмотреть на действующий створный маяк, нас встретил кусачий ветер. Он забирался в складки одежды, вырывал из крючковатых от холода пальцев капюшон, перегонял по заливу бесконечное стадо барашков и настойчиво не давал взлетать чайкам, отчего те подняли базарный шум. Сам маяк было видно издалека. Одет в классическую красно-белую тельняшку. Вдалеке – его напарник щеголяет в такой же, но зелёного цвета. Похожи они на двух ферзей, что застыли в раздумье над шахматной доской, только вместо чёрно-белых клеток между ними клубятся волны и проплывают гружёные суда. Створные маяки обязательно работают в паре. Дальний всегда выше ближнего, чтобы их было видно один за другим. Вместе они обозначают линию на карте, говорящую о месте смены курса. А разница в высоте подсказывает капитану, в какую сторону его нужно менять.
Выбранный для маяков цвет тоже не украшательство. Выходя из порта, капитан должен видеть по правую руку красный навигационный знак, а по левую – зелёный, если наоборот, то корабль сядет на мель.
Если хорошенько присмотреться, то видно, что и днём на маяке работает светодиодная лампа. У каждого навигационного знака она мигает с разной частотой. Плюс к цвету, форме, высоте и мощности – это ещё одна характеристика, которая отличает один маяк от другого. Все эти особенности записаны в морских навигационных картах, которыми пользуются на кораблях лоцманы. Подсчитано, что на расстоянии восьмидесяти километров не найдёшь двух одинаковых маяков. Сделано это для того, чтобы безошибочно определить своё местонахождение. К тому же у каждого маяка есть имя, часто данное по названию местности, а в советское время действовали и позывные. Например, маяк Стирсудден известен как «Надёжный».
Получается, что каждый маяк, по сути, уникален. Но в отличие от красивых картинок в соцсетях они далеко не всегда выглядят привлекательно. Часто это достаточно простые конструкции, отвечающие лишь заданной при строительстве цели – указывать морские пути и возможные препятствия.
Деревянный маяк в Кронштадте встречает теперь не суда, а прогуливающихся по Петровской пристани туристов
Всё, что осталось от маяка на мысе Флотский, – проржавевший каркас. Можно предположить, что на этом огрызке железа, похожем на прикроватный столик, когда-то был установлен осветительный прибор
Смотритель маяка – универсальный работник
Таким разрушительным препятствием для моряков всегда был мыс Стирсудден. Ещё в петровские времена на нём было решено установить маяк. С тех пор он несколько раз менял свой облик, успев побывать и деревянным, и каменным, примерить различную окраску и форму, пока не приобрёл нынешний канонический вид – белая башня, перехваченная в двух местах красной лентой. Внутри винтовая лестница, ведущая к хитроумному механизму из линзы, спрятанной в кольцо-оберег с четырьмя прорезями. Сквозь них на юг, север, запад и восток маяк посылает пронзительные вспышки-лучи. Несколько секунд кромешной тьмы – и снова вспышка.
Пробраться к маяку можно двумя путями. Первый – по тощей тропинке, петляющей между лесом и домами дачников. Второй – по каменной лестнице со сбитыми ступенями и хрустящими под ногами сосновыми шишками, поднимающейся от Выборгского шоссе. Впрочем, какой выбор ни сделаешь, всё равно упрёшься в забор и табличку, извещающую, что вход сюда воспрещён. Маяк Стирсудден – объект режимный, так что рассмотреть его можно, лишь просунув нос в железную плетёнку забора. При этом он один из немногих по-настоящему классических маяков в Ленинградской области, который может похвастаться тем, что у него есть собственный смотритель.
Вокруг маяка несколько строений разного назначения. Подчас хватает одного домика смотрителя, но если хозяйство хлопотное, то инфраструктура разрастается, образуя целый маячный городок. Всего на Стирсуддене четверо сменяющих друг друга смотрителей. Это уже сокращённый штат. Раньше их было вдвое больше. Живут они здесь постоянно, некоторые с семьями.
Профессия смотрителя маяка не из простых даже теперь. А раньше и вовсе была каторжной. Следить за яркостью пламени, очищать фитили, чистить вращательные и отражательные элементы, следить, чтобы зимой не промёрзло масло, – всё это приходилось проделывать по много раз на дню. А значит, каждый раз подниматься и спускаться по винтовой лестнице. Ещё приходилось отапливать маяк и даже отслеживать миграцию птиц. При этом за халатность наказывали очень строго, вплоть до каторги. Утомительный труд и одиночество вскоре привели к повальному пьянству служителей маяков. Тогда было принято решение кнута и пряника. С одной стороны, обязанности ужесточили, с другой – значительно прибавили жалованье. В итоге место стало считаться престижным и стали возникать целые маячные династии.
Как и раньше, главным для смотрителя сегодня остаётся поддержание бесперебойной работы маяка. Подниматься на него каждый день не надо. Маяк Стирсудден работает от фотоэлемента и реагирует на внешнее освещение: включается с заходом солнца и выключается на рассвете. Есть на Стирсуддене и звуковая сирена. Нужна она, когда из-за плотного тумана свет маяка не может пробиться на положенные 20 миль и рассеивается. Как шутят сами смотрители, воет так, что заснуть невозможно.
Кроме самой маячной башни есть ещё дизель-генераторная станция, служащая резервным источником питания в случае отключения общих электросетей, и котельная, дающая тепло и горячую воду на весь маячный городок. За их отлаженной работой тоже должен следить смотритель, а в случае поломки суметь починить, не дожидаясь специалистов из города. Получается, что должность смотрителя маяка требует универсальных знаний.
Кроме того, маячник должен уметь отвадить и назойливых туристов, для которых он не режимный объект, а одна сплошная морская романтика. Но, как рассказывают любители маяков, они же фарологи, ещё несколько лет назад смотрители сами под шумок водили экскурсии до тех пор, пока счастливчики, которым всё-таки удалось проникнуть на маяк, не начали выкладывать фотографии в интернете. Маячное начальство прознало о нелегальном заработке, и лавочка прикрылась. Теперь, чтобы попасть на маяк, требуется официальное разрешение. Ждать его приходится несколько месяцев. Чаще всего просители под разными предлогами всё равно получают отказ. А смотрители о своей работе теперь распространяться не любят. Иногда разве что байку какую расскажут. Одна из самых известных про молодого Ленина, который, будучи гостем на даче профессора Книповича, что по соседству с маяком, просился взглянуть на работу Стирсуддена. Однако строгому смотрителю он был тогда ещё не знаком, а потому уговорить его будущему вождю не удалось.
Неприветливая судьба путеводных звёзд
Берег рядом с мысом Флотский вихляет, словно хвост дворняги. Оттого увидеть возвышающийся над ним маяк удаётся не сразу. Правда, от маяка там остался только проржавевший скелет, трясущий своими костями на высоте пятнадцати метров. Любители-экстремалы до сих пор поднимаются на головокружительную высоту, чтобы окинуть взглядом водные дали. У подножия маяка свалены неясного происхождения обгоревшие куски дерева и железа. Возможно, это бывший генератор или снятая с металлических костей обшивка самого маяка.
Маячная система не единожды испытывала глубокие потрясения. Первое пришлось на Вторую мировую войну, когда немцы сровняли с землёй многие маяки. Тот же Стирсудден в послевоенное время пришлось отстраивать заново. Но маяки выстояли, восстали из пепла и даже приумножили свою численность. Второй удар – безденежье 1990-х. А контрольным выстрелом должен был стать переход на спутниковую систему навигации. Но после непродолжительного обсуждения в верхах маяки было решено оставить. Правда, лишь те из них, что являются стратегическими. Маяку, который стоит позорным огрызком на мысе Флотский, не повезло попасть в список особо важных.
Многие по его примеру также заброшены и ждут, когда природа и вандалы докончат их существование. А те из них, что всё-таки продолжают работать, испытывают острую нехватку денежных средств и нуждаются в реставрации.
Показательна история, приключившаяся с последним в нашей стране плавучим маяком Ирбенский. Сейчас он стоит на приколе в Ломоносове и ждёт своего перерождения в качестве музейного экспоната в Калининграде. Но лет пять назад на полном серьёзе обсуждался план продажи уникального корабля-маяка на металлолом. Спасло лишь то, что не сумели быстро найти покупателя, а неравнодушные граждане подняли вокруг него шумиху.
Интересы маяков сегодня пытается отстаивать небольшая горстка фарологов. Они устраивают экскурсии по маякам Финского залива и Ладоги в надежде сделать идею маячного туризма популярной и тем самым привлечь внимание к судьбе маяков.
Ситуация с маяками не уникальна. Во всём мире лишь самые красивые и значимые из них находятся под охраной. Остальные же сохранились благодаря усилиям активистов.
Выходом для них стало создание на базе маяков музейного пространства с постоянными экскурсионными программами. Такое решение, по мнению петербургских фарологов, спасёт и маяки Ленинградской области.
Автор благодарит участников проекта «Нам светло» за помощь в подготовке материала
