Пианизм контрастов и крайностей

Нынешний, XV конкурс имени П.И. Чайковского останется в истории как экстраординарно сильный по составу участников. Беспрецедентно высокий уровень отчасти объясняется тем, что впервые было проведено предварительное прослушивание конкурсантов «живьём». Перед сокращённым составом жюри из четырёх человек сыграли 55 соискателей. Выбор оказался непростым; пришлось отсеять многих, даже лауреатов престижных конкурсов. В итоге на первый тур прошли 36 человек вместо положенных 30 – у жюри рука не поднималась отсеивать талантливую молодёжь.

В Большом зале Московской консерватории на первом туре на вечерних прослушиваниях яблоку негде было упасть, да и на дневных, даже в будние дни, народу собиралось экстремально много. Та же картина наблюдалась на прослушиваниях скрипачей в Малом зале Консерватории. Но традиционно наибольший интерес вызывали состязания пианистов.

Лично я следила, каюсь, только за состязаниями пианистов, все пять дней, что длились прослушивания первого тура, прилипнув к экрану ноутбука. Это главная, очень важная особенность нынешнего конкурса: он широко представлен в сети трансляциями по всем специальностям. И продумано всё великолепно: трансляции – это настоящий подарок для меломанов, не имевших возможности приехать в Москву. Количество просмотров по окончании первого тура перевалило за два миллиона – и кто-то говорит после этого, что популярность классической музыки падает?

Только когда воочию видишь, как волнуются конкурсанты, делая глубокий вдох перед выходом на сцену, будто собираются нырнуть в омут, как они украдкой осеняют себя крестным знамением или целуют ноты, отдавая дань суеверию, – тогда понимаешь, как это трудно и страшно – выйти в переполненный зал, откуда на тебя устремляются сотни изучающих глаз. Каждый играл на первом туре сложнейшую программу на 45–50 минут. Бах, три этюда – Шопена, Рахманинова, Листа, ещё классическая соната, пьесы Чайковского…

Результаты первого тура, как водится, удовлетворили не всех, впрочем, при оглашении списка 12 участников прошедших на второй тур, бурного возмущения и скандалов не случилось. Мой личный список совпал со списком жюри ровно наполовину. Похоже, соображения политкорректности отчасти возобладали над соображениями художественности. Вот и получилось, что шестеро отобранных оказались россиянами и шестеро – из других стран: Германии, США, Франции, Польши и Литвы. Притом что Лукас Генюшас представляет, строго говоря, две страны: не только Литву, но и Россию. Он учился в Москве, в классе профессора Веры Горностаевой, своей бабушки.

Такой сбалансированный по географии выбор навевал мысли о том, что жюри было рекомендовано подчеркнуть международный статус конкурса. Сделать это чрезвычайно трудно: в списочном составе фигурировали 22 российских пианиста, и практически все – очень серьёзные, технически подкованные музыканты.

Вторая отличительная особенность нынешнего конкурса – на нём подозрительно мало представлены выходцы из стран Азии: Южной Кореи, Китая, Японии, Таиланда. На прошлом, XIV конкурсе призовые места уверенно занимали азиаты. У них выдержка и выучка, как известно, покрепче, чем у россиян и европейцев, зато по части индивидуального прочтения, оригинальности мышления они европейцам уступают. В этот раз, похоже, на азиатов была введена негласная квота.

Открытием и бесспорным фаворитом конкурса пианистов совершенно неожиданно для всех стал француз Люка Дебарг. И первый, и второй туры Дебарг отыграл так, что овации зала долго не смолкали. 24-летний юноша с уникальным слышанием: налицо все признаки гениальности. Внутренний огонь, что пылает в нём, буквально сжигает и его самого, и публику. Он играл, словно входя в мистический транс, не думая ни о жюри, ни о публике, ни о впечатлении, которое производит. К сведению: если верить биографии Люка, всерьёз он начал заниматься на рояле только с 20 лет.

Очень высокие шансы на победу у Лукаса Генюшаса. Серьёзный, сильный, волевой музыкант с маскулинной манерой игры, он умеет быть нежным и лиричным.

И ещё два участника привлекли моё внимание – это петербуржец Сергей Редькин, студент профессора Александра Сандлера в Санкт-Петербургской консерватории, и москвич Дмитрий Маслеев, окончивший Московскую консерваторию в классе профессора Михаила Петухова. Оба – очень милые, музыкальные юноши, обладающие тонким лирическим чутьём и очень хорошо оснащённые технически.

И это – третья особенность нынешнего конкурса Чайковского. Точнее, конкурс выявил очень важный тренд: общий пианистический уровень участников вырос неизмеримо. Нынешняя генерация молодых пианистов сочетает феноменальную технику с очень ярким эмоциональным прочтением музыки. Раньше существовало негласное деление пианистов: этот виртуоз, но с музыкальностью не очень. А тот – музыкальный, умный, эмоциональный, но, к сожалению, техника подкачала. Сейчас в рядах нового поколения произошёл таинственный синтез двух сторон пианизма, и эволюция шагнула на новую ступень.

Похоже, выросло новое поколение пианистов, которым доступно то, что было недоступно их старшим коллегам. И эти новые пианисты не боятся ни запредельных скоростей, ни зашкаливающей звучности, ни экстремально замедленных темпов, ни угасающего до неразличимости пиано. Они играют вызывающе ярко, ораторски броско, не боясь упрёков в «неакадемичности».

Так что пианизм XXI века, как показал нам Конкурс имени Чайковского, – это пианизм контрастов и крайностей.

 

Гюляра Садых-заде