СНЫ РОМАНА БЕЗДОННОГО

Он превосходно отметил свой юбилей: представил миру новую театральную версию "Мастера и Маргариты" и подарил ее самому себе.

Неподражаемый Роман Виктюк поставил 125 спектаклей на сценах ведущих театров: МХАТ, Театр имени Чехова и Вахтангова, Моссовета и Ленсовета - драмы и комедии... Его верный ученик Ефим Шифрин как-то с грустью сказал: "Дружить с Виктюком, разумеется, невозможно". И это так. Как любого гения, Виктюка можно только любить. МОВЕ СОН Все началось с конца - как в его новой постановке: - Мне надоело объяснять таким, как ты, зачем мне понадобилось еще раз ставить "Мастера и Маргариту". Про юбилей, пожалуйста, не спрашивай - надоело! Так что из всех твоих вопросиков я выберу вот этот... о, Господи! Зачем тебе это? Впрочем, ты точно не в себе! - Роман Григорьевич Виктюк вздыхал и отвечал с одинаковой нежностью. Так уж вышло, что по снисходительности своей не смог он отказать молодому человеку в такой ерунде, как интимное общение. Иначе говоря... - Так, люди-вампиры. А зачем, зачем, зачем... Ну, есть! Есть. Их очень много. Мно-го, да! Что еще, милейший ты мой? Вампиров невероятно много, скажешь, нет? - Не скажу. Продолжайте же! - Их много, и они категорически все время пытаются ко мне присосаться. Как ты. Ты же понимаешь, что я устал, но тебе все равно надо ко мне пристать и... -И? - С тобой невозможно! Как с этими вампирами. Ты тоже... - Вампир?! Да я почетный донор России! - Врешь, не краснея. Я вампиров ощущаю моментально! Это происходит каждый день и, можешь мне поверить, даже по телефону. Эти ужасные вампиры находят всевозможные пути, чтобы хоть немножко насытиться, понимаешь? - Понимаю. Они избирательны. - Нет, им, скорее всего, все равно. Но что-то их ко мне влечет, и они так и лезут. И то, что они спрашивают, ввергает меня в своеобразный творческий транс, и ту энергетику, которая прет из меня, они сразу поглощают. Я, естественно, чувствую, что устаю, и кричу во весь голос: "До свиданья!" - Умоляю, не прощайтесь со мной... - Ты чем слушаешь? Я не с тобой... Короче, ты уже вник. Однажды в прямом эфире я вел передачу вместе с тремя колдунами: Кононовым, Лонго и этим... - Кашпировским? - Сам ты Кашпировский! Чего ради я тебе все рассказываю? Не помню я, какой колдун там третьим был. Так все трое там сдались моментально. - Кому? - Ты дурак? Они тут же затихли и... и сказали: "Все, он торжествует!" У меня же потрясающая, бездонная, неисчерпаемая энергетика! - Кто бы сомневался... СО СНАМИ НЕ СОСКУЧИШЬСЯ - Кто бы ни перебивал еще. (Роман Григорьевич правил бал, незаметно зевая. - Авт.) Так что там еще у тебя? Вот - сны. Очень коротко. Сны - это как бы та реальность, в которую я постоянно вслушиваюсь. Бывает так, что целые сны из спектакля, который ты даже еще и не собираешься ставить, видишь совершенно зримо, как будто они тобой уже давно поставлены. - Так, может, вы просто забыли... - Ничего я не забыл! Иногда прихожу в театр и говорю абсолютно честно: "Мне сообщили". И никто мне не задает никаких вопросов, потому что я их постоянно учу, потому что сны - это вторая, самая главная реальность. Просто нужно уметь расшифровывать сигналы, которые идут оттуда. -Откуда? - ...! Из снов. Но это может делать только человек, который внутри не замутнен - ни политикой, ни экономикой, ни завистью, ни партией, ни карьерой - ничем. Однажды я видел сон, и на кладбище мне дали слово... - Честное? - Нет, ну ты точно сумасшедший! Мне снилось, что мне дали, специально для слабоумных повторяю, СКАЗАТЬ слово. Но я подошел к могиле и... не смог говорить! - Теряюсь в догадках. - Что ты смеешься? Ты ведь даже не знаешь, что там было дальше. - Закопали? - Я... я больше - все! Если реагировать на твои реплики - сам таким станешь! Это очень тяжело - поверить, что человек может умереть в двадцать два года. Но через шесть месяцев это действительно произошло - он умер. И на кладбище произошло то же самое: я подошел к гробу, хотел говорить и не мог... А ведь еще полгода назад я ко всему этому относился с шуткой, и, когда рассказывал свой сон этому артисту, мы вместе хохотали. Что, тебе все смешно? - Страшно! - Это грустно, скорбно... А мой самый страшный сон такой - я стою за кулисами в своем театре и вдруг слышу жуткий крик: "Виктюк, на сцену!" И вот я бегу, падая и спотыкаясь, по каким-то коридорам и лестницам, наконец подбегаю к помощнику режиссера и говорю: "Я всегда на сцене!" Это очень страшно. - Представляю... - Что ты представляешь? Мне пришлось что есть сил доказывать, что я никуда не опаздываю. Причем лицо помощника режиссера каждый раз новое, что делает сны еще уродливее. "Я всегда на сцене" - это мой крест! И мой страшный девиз. Ведь театр поглощает полностью - или полностью отторгает. - Это сонный девиз? В смысле - для сна? - Совсем уже? - Совсем, Роман Григорьевич. А добрые сны вам не снятся? - Снятся. Мой самый лучший сон такой: заканчивается спектакль, я сижу в зрительном зале, прикрыв глаза, и вижу, что это финал премьеры, которая скоро должна состояться. Зал взрывается овацией - полный успех! - Браво! - Слушай, ты вообще понимаешь, о чем я тебе рассказываю? Я выхожу на поклон, и вся эта положительная энергия, которая идет из зала, меня поглощает. Что, еще? ПОЛЕТЫ НАЯВУ - КАК ВО СНЕ - Роман Григорьевич, ваши сны бесподобны. А наяву у вас... - У нас - это в театре? Однажды после "Рогатки" в Театре имени Моссовета через проход зрительного зала шел молодой парень с громадным букетом роз. Я на сцене сказал Бозину и Маковецкому, что им завидую, что весь успех только их, и отошел в сторону. Но этот парень прошел мимо артистов, подошел ко мне, встал на колени, положил цветы у ног моих, поднял лицо - оно все было заплаканное! - Как трогательно! - Я этого парня больше никогда не видел. - Во сне? - При чем здесь сон? Благодарные глаза того парня я запомнил навсегда. Это не сон, а... подарок судьбы! - Или "Философия в будуаре". - Ты о чем? А! После этого спектакля со мной произошел потрясающий случай. Пара среднего возраста призналась мне, что после спектакля они, давно забывшие о потребности секса, бежали домой и на лестничной клетке, как в юном возрасте, отдались друг другу! - Вот это да! - Это - всегда да. Другая пара, постарше, добежала до кухни - и не в спальне, а там, на кухонке, совершила таинство совокупления. И они тоже благодарили меня за это. - Каким образом? - Все тебе знать! Энергия зрителя, которая начинает вибрировать, - главная подпитка для артиста. И это обоюдный процесс. - То есть с вами... - Слушай. Адреналин, который вырабатывается у зрителя и у артиста в пространство, выбрасывает ту энергию, которая образовывает купол над сценой и зрительным залом. И тогда начинается свечение организма, и зрители аплодируют... - Стоя? - Нет - лежа! В финале они аплодируют не артисту, не режиссеру, а себе! Они поражены тем, что их сердца не только способны любить, но что у них есть потребность в постоянном состоянии любви. ЭТОТ СОН У НАС ПЬЕСОЙ ЗОВЕТСЯ - Кстати, о любви... - Далась она тебе! Когда мне исполнилось 14 лет, меня с группой лучших школьников Львова командировали в пионерлагерь "Буча"... - Многообещающее название. - Так и вышло. Но ты вряд ли представишь себе, как я плакал, когда меня насильно усаживали в поезд! Я никак не хотел оказаться в коллективе. Немедленно по приезде в лагерь мы разделились на две группы. Первая - львовяне, бандеровцы. Вторая, соответственно, - остальные, отвечающие советским критериям. Я, естественно, был зачислен в изгои. И мог ли я мириться с подобным положением вещей? - Нет? - Нет, нет и еще раз нет! Чтобы изменить ситуацию, я собрал пионеров-восточников и поставил очень актуальную пьесу: "Фашист допрашивает комсомольцев". Роль немца, разумеется, оставил за собой. Ты себе даже не сможешь представить, с какой страстью я играл гитлеровца! - Комсомол пострадал натурально? - О чем ты? Пьеса имела огромный успех! И случилось невероятное: я - западник, бандеровец, изгой - стал героем советской группировки, лидером правоверной организации! - Так вы мне об общественном признании рассказываете... - А чего же ты хотел? Песню? - Любви, Роман Григорьевич. - Так я еще не все рассказал. В меня влюбилась дочь коммунистки, начальницы лагеря. Нам запрещали встречаться, нас разлучали. Мы сделались пионерскими Ромео и Джульеттой, назначающими друг другу тайные встречи. Это было как во сне... Однажды она, моя Джульетта, сказала матери, что удерживать ее бесполезно. Как бы ни были прочны сети, они будут разорваны! - Это вы о... - Все о том же. Решение ее матери оказалось жестоким. Меня против моей воли оставили на вторую смену. Ее же выслали из лагеря. А за мной устроили подлинную слежку, в которой были задействованы все: жестокая мать, вожатые, электромонтеры, даже уборщицы. Но она приезжала ко мне! Тайком, в электричке, два часа от Киева... - И чем все кончилось? - Не так уж давно мы играли в Театре имени Ивана Франко "Мадам Баттерфляй". И каково было мое изумление, когда с огромным букетом цветов на сцену вышла она! Она, изрядно за эти долгие десятилетия постаревшая и поседевшая. А с ней об руку - ее совершенно уже дряхлая мать, коммунистка, начальница пионерлагеря. И мы со светлой печалью вспомнили, как прошли когда-то весь путь Ромео и Джульетты. Впрочем, без смертельного финала. САМЫЙ СОН - Роман Григорьевич, разрешите, наконец, спросить... - Спохватился. Ты уже сто раз разрешаешь себе что-то спрашивать, не спрашивая... Ну, и? - Вот этот удивительный сон-интерпретация... - Дался тебе этот сон! Ты что - недосыпаешь? - Только в чай. Я хотел узнать про сон Ивана Бездомного, который обернулся неподражаемой четвертой постановкой "Мастера и Маргариты". - Можно подумать, ты третью видел! - Я о ней слышал много интересного. Например, как вы в Самаре пользовались завидным успехом у религиозной прессы, которая постановку сочла чертовщиной, вас - едва ли не исчадьем ада и т. п. - При чем здесь пресса и что она понимает? - Она - это корреспондентка, автор материала "Сатана там правит бал..."? С ее слов, на сцене - пирамида с крестом и гвоздями, головы вождей, Иван Бездомный в тюремных штанах, Маргарита - тоже в чем-то тюремном, книга "Мастер и Маргарита" на сцене... - Что? Что может себе вообразить дилетант? Тот, кто в романе Булгакова не понял ни буквы? Да, там, как и в четвертой постановке, сон Ивана Бездомного. Но Иван Бездомный - это единственный человек, который понял! - Что? - Тебе этого не понять. Даже никто из актеров не ведал о том, что пробы подчинены главной цели - раскрыть у них восемь энергетических начал! - О! - А кто герой? - Иешуа? Мастер? - Кого еще вспомнишь? Юный поэт Иван Бездомный... Едва ли только для него разыгралась вся эта история. Но он один сумел извлечь из нее что-то новое, чему-то научиться. В романе существуют три вещи, способные приоткрыть каналы во вторую реальность: сон, смерть и искусство. А сам роман Булгакова, послание потомкам! А форма послания... - Неужели сон? - Все! Если ты не понимаешь простых вещей, тогда... тогда просыпайся! С добрым утром! Любая инсценировка непредсказуема, даже если она обещает быть натуральной, как постановки Виктюка. Как милая привычка режиссера переходить с русского языка на режиссерский и обратно. Как его коллекции пиджаков и жилеток, как его любовь к сцене, актеру и театру: - Я думаю, что театр все-таки всесилен! - заключает Виктюк. С этим трудно не согласиться. Так?