СНЕГОПАД В ИЕРУСАЛИМЕ
МДТ (Театр Европы) после почти полугодового перерыва возобновил показ спектакля Малой сцены "Исчезновение" по произведениям израильского драматурга Шамая Голана (режиссер Юрий Кордонский). Перерыв возник из-за болезни исполнителя главной роли Игоря Иванова. И если бы не это печальное обстоятельство, вероятно, быть бы актеру среди лауреатов последнего фестиваля "Золотой софит". Но, будем надеяться, все еще впереди.
Современная драматургия дает очень немного возможностей для трагического прочтения. А уж переводная драматургия - тем более. Антрепризе нужен завлекательный пустячок. О печальном хотят говорить немногие. Но события в Нью-Йорке 11 сентября породили новую психологическую ситуацию, непривычные для самоуверенного цивилизованного мира чувства. Нет, не малопочтенные страх и перманентную тревожность. Возобновились представления о том, что трагедия - часть жизни, а гуманизм и культура еще не раз схлестнутся с варварством и фанатизмом. С этой точки зрения историческая судьба маленького государства Израиль превращается в актуальный феномен, из маргинальной становится центральной.
Из огня да в полымя попадает герой спектакля "Исчезновение" Барух Найлебен. Из Второй мировой войны в другую - ближневосточную (дело происходит в 60-е годы). Автор пьесы родом из Польши, пережил фашистскую оккупацию мальчишкой. Это ли жуткое обстоятельство возымело значение или первоначальная принадлежность славянской культуре, но только автор следует традициям реалистического письма. "Исчезновение" - израильский "Дом" или "Братья и сестры". Семейная сага о житье-бытье в послевоенное время, когда очень хочется забыть войну навсегда. Однако жизнь не дает расслабиться. "Мы всегда крайние", - говорят израильтяне, имея в виду: "Нам аукается любая вражда, где бы она ни возникала".
У героя война в крови. Старый вояка всю жизнь доказывал свою правоту, не щадил врагов, дрался умело. Стал человеконенавистником? Вряд ли. Просто старался забыть, что "уполз от смерти, как червяк". Спектакль строится как наплывы-воспоминания, возникающие в сознании главного героя, по сути, это прощание с жизнью перед тем, как исчезнуть. Такое драматургическое построение, как и поиски личной вины, не новы. Но только Найлебен, как и должно классическому трагическому герою, без вины виноват. Когда мальчишкой пережил расстрел семьи, выполз из груды мертвых тел, а потом каким-то чудом попал в партизанский отряд, то уже тогда чувствовал себя виноватым - потому что остался жить. После войны перебрался в Израиль, женился на землячке Кларе (Наталья Фоменко), но сына растил один - и в этом виноват. Взрослого сына ранили на очередной войне, и Баруху досталась сомнительная честь заменить его на супружеском ложе - в этом тем более виновен. Но актер, следуя законам психологического театра, выносит свой вердикт - "оправдан". Игорь Иванов удерживает трагический масштаб роли, а вместе с ней и всего спектакля, играет с безоглядной преданностью натуре. Но и с достоинством большого мастера. Невозможно забыть, как богобоязненный Барух, когда ранят его мальчика, грозит небу, потрясая раскрытыми ладонями. Гневный раб, наделенный сильным мужским характером, ополчившийся на свое божество.
Воинственный и растерянный, мужественный и одинокий, уязвленный мнимой виной - таков главный герой. Но что делать: сегодняшняя война, подлая и изощренная, подстерегает на каждом шагу - миной на дороге, терактом. У людей, живущих среди опасности, вырабатывается реакция самозащиты: не замечать, жить каждодневными заботами. Это нормально, но война до смешного близко, иногда кажется, она нанесла герою непоправимый душевный урон. В мирной благополучной Вене вместо сытых физиономий гостеприимных венцев ему мерещатся мрачные хари мимикрирующих фашистов. Счеты с жизнью Найлебен сводит в Иерусалиме, покрытом легким случайным снежком. Что-то подтолкнет его включить конфорки, чтобы надышаться газом, будто в напоминание о газовых камерах той, главной войны. Так трагедия обретет завершение.
Но в сюжете не только война, трагические события, там много любовного лепета, воспоминаний о родителях, маминых беспокойств, как новый Вавилон, Иерусалим приютил многие языки. В спектакле так вкусно говорят по-польски и на иврите! Удивительно, но в эти сценические мгновения абсолютно все понятно, психологическая жизнь персонажей не пресекается ни на минуту. Актеры играют с отменным мастерством, никто из них не пропадает в тени опытного протагониста. Особенно хорошо партнерствует с Игорем Ивановым Владимир Селезнев, играющий сына. И так же как это происходит в других спектаклях Малого драматического, семейная притча превращается в историю целого народа, более того - в метаисторию.