"...НО ОТ ЗВУКОВ СЕРДЦЕ МЛЕЕТ И КРУЖИТСЯ ГОЛОВА"
В объявленном Большим залом Филармонии концертном цикле "Изысканный китч" впервые в Петербурге выступил очень известный на Западе скрипач Роби Лакатош со своим ансамблем.<br>Не скрываю: в вопросе о сценическом разделении жанров занимаю позицию консервативную. В Филармонии я предпочел бы обходиться без китча вовсе и слушать лишь академическую музыку. А для короля цыганской скрипки, как представлен в афише Лакатош, и его друзей, думаю, больше бы подошли "Великан"-Мюзик-холл или Гигант-холл (где недурно бы во время концерта пропустить рюмашку-другую). Однако не стану сетовать на Филармонию за чрезмерное, на мой вкус, раздвижение жанровых границ - куда большей бедой было бы не услышать этих замечательных в своем деле мастеров!
Великий Ференц Лист в книге "Цыгане и их музыка в Венгрии" писал: "Среди буйного ликования, бешеного опьянения нужно быть каждый миг готовым обнаружить сдавленный стон, который напоминает, что здесь незатухающая боль замаскирована весельем. В цыганском искусстве разнообразные фиоритуры представляются густой листвой, в глубине которой огромное волнение, словно могучая птица, скрыто за цветущими, с колючками, кустами". А в одном из писем Лист, касаясь использования цыганских напевов в своих Рапсодиях, отмечал: "Я черпал богатство там, где его находил, сначала в собственных детских воспоминаниях, которые восходят к Бихари и другим цыганским знаменитостям, позднее в полях, в самой толще цыганских оркестров..."
Так вот, посетивший нас Роби Лакатош - прямой, в седьмом поколении, потомок того легендарного Яноша Бихари. А колоритное описание Листом впечатлений от цыганского музицирования вполне может быть отнесено и к искусству нашего нынешнего гостя и его коллег. Кстати, популярнейшая Вторая рапсодия Листа была сыграна ими так, что ее фольклорное происхождение подтвердилось многократно.
Большой, раздавшийся вширь человек, с копной густых длинных волос и удивительно благожелательной улыбкой на лице, выходит на эстраду, неся небольшую скрипку. Играет он на ней легко, безо всякой натуги. Начавшись как-то застенчиво, мелодия постепенно обретает страстность и горделивость. Убыстряется движение, учащается дыхание, все хитрее становится ритм. Упоминаемые Листом пассажи-фиоритуры, поначалу похожие на ветерок, затем проносятся, словно шквал. А скрипач все так же естествен и невозмутим. Ток, возникающий от соединения противоположных начал - кипучей страстности и добродушного спокойствия, - наэлектризовывает зал.
Под стать Роби и его партнеры - скрипач, цимбалист, пианист и контрабасист - все крутые виртуозы. То, что они играют, - уже не фольклор: цыганские напевы эстрадизированы, им привиты элементы музыкальной классики, бытового романса, джаза. Под конец концерта музыканты с необычайной лихостью исполнили и польку Штрауса, и "Очи черные", и хачатуряновский "Танец с саблями" - но все это в характерной цыганской манере: со внезапными замираниями, сладостной вибрацией и характерными подъездами к ноте, со взрывами кипучей энергии. Получилось - упоительно!