ПЕТЕРБУРГ КАК ЗЕРКАЛО?
Отражения бывают разными. Цветными и черно-белыми. Кривыми и вполне объективными. Большими и маленькими. Кроме того, они возникают в самых неожиданных местах - на боку пузатого самовара, в зрачке человека, в темном окне и даже в облаках. Неизвестно, на что намекал Виктор Павлов, давая своей выставке хитрое имя "Отражения". Но нам, зрителям, приходится разгадывать эту загадку. <br>Мы проходим по первому этажу Зимнего дворца мимо витрин, представляющих мастерство и тайны первобытных культур. Потом сворачиваем в очень чистые, белые залы и... задумываемся. Потому что перед нами оказываются отражения, разлитые по холстам и листам главного художника Эрмитажа.
Они ни на что не похожи, даже на свои собственные имена. Только ясновидящий узнает в льдисто-колючих, но жарко пылающих кристаллах холста дома со Шпалерной улицы. И только очень наивный согласится с тем, что горячие язычки в охваченной рыжим пламенем и затененной стеклянным трепетом фона корзине - это просто красные перцы. Дома "На Мойке" оказываются погруженными в воду и искаженными водой (а может, это влажный, тяжелый, синий воздух колеблет их силуэты). "Дубовые листья" цвета желудя, влажной земли и коры все еще летят, хотя их черенки уже словлены узким горлышком вазы. А лица людей, угадывающиеся в сложном рисунке графических листов, больше похожи на лики дриад (эльфов, которые используют вместо зеркал листья любимых деревьев).
Впрочем, и эти противоречия можно было бы объяснить. В конце концов, почему художнику не увековечить отражения, спрятанные в паутинном рисунке? Или в морщинах дубовой коры? Странно другое. Ни одно из произведений Виктора Павлова еще не закончило формироваться - они меняются на глазах, включая в себя собственные отражения на вашей сетчатке и в вашем мозгу. Они рассказывают не о том, что когда-то и где-то увидел их автор, а о том, как живет увиденный им объект после встречи с художником. Виктор Павлов видит и обнажает для нас подводные (подкожные?) течения своих пейзажей и натюрмортов. Мы вместе с ним наблюдаем, как накладываются друг на друга сосуществующие в них силы, как они гасят или усиливают друг друга, завиваются водоворотами, придают предметам знакомые формы и тут же разрушают их.
Отражения бывают разные - подвижные и медлительные. Они возникают в воде и воздухе - где придется. И очень может быть, что мир Виктора Павлова - это и есть мир отражений, скопившихся над Петербургом, в его туманах, сквозняках. Или наоборот, это тот самый мир вечных сущностей и идей, который отражается в зеркале нашего города. Во всяком случае, тут не обошлось без философского подтекста. Иначе к чему такое многозначное, многообещающее название?