РАБОЧИЙ, ВОЕНКОР, ПРОФЕССОР
"Экая гоголевская фамилия", - говорили в свое время профессора Ленинградского университета по поводу этого студента, уроженца Харьковской губернии, проработавшего грузчиком в Саратове, чернорабочим литейного цеха на заводе "Красная заря" в Питере, сотрудником заводской многотиражки. Затем была программа Максима Горького "История фабрик и заводов", и молодой "литсотрудник" этой программе был обязан своей первой публикацией - об участии рабочих-эриксоновцев (прежнее название "Красной зари") в событиях 9 января...
Профессор Георгий Макогоненко, со дня рождения которого вчера исполнилось 90 лет, тот, каким его помнят многие поколения студентов филологического факультета Университета - вальяжно-аристократического вида лектор, казалось бы, ничем не похож на рабочего парня, на солдата финской войны... Любимый ученик репрессированного Григория Гуковского, глава Литературно-драматического отдела радиокомитета в Ленинграде (одновременно редактор передач "Говорит Ленинград!" - тех самых: "Слушай нас, родная страна!"), затем военкор на Балтфлоте. Затем возвращение в Университет и окончание аспирантуры в течение одного года (уже забыли, что накануне финской кампании его исключали из комсомола "за все хорошее", за лишние слова).
"Антикосмополитическая" кампания. "Разоблачение" людей, составлявших цвет филологической науки. Главный удар - по Гуковскому. Всем требованиям момента отвечал молодой, энергичный ученик, который должен был на собрании гневно выступить против чуждого идеологического влияния, которому было подвергся он сам, но прозрел... Макогоненко заговорил о слабостях советской науки, о повышении ее методологического уровня... но не назвал ни одного из ожидаемых имен. В наше не вполне демократическое время тем не менее смысл этого поступка вовсе непонятен... Но те, кто жил тогда, помнят - хотя спасти учителя все же не удалось...
Но именно Макогоненко оказался продолжателем дела. Благодаря Гуковскому в отечественное культурное сознание вернулся российский XVIII век с его интереснейшей литературой. Хотя и до сих пор в сознании массовом это есть некая эпоха париков и камзолов - достаточно взглянуть на всевозможные празднества с "Петрами" и "Екатеринами", похоже, ими в полной мере нас собираются накормить в дни 300-летия Петербурга. При этом век XIX в этом малокультурном сознании мало отличается от XVIII. Что-то такое имперское, парадное, царское и дореволюционное. А 17 книг, свыше 200 статей и издания русских классиков, подготовленных Макогоненко к печати... Радищев и Новиков, Дмитриев, декабристы и Пушкин, нормальный историзм, нормальная народность, нормальное национальное своеобразие, жизнь слова, смысла и идеи - все это порой остается на обочине в так называемой духовной жизни "культурной столицы".
Но 19 апреля на кафедре русской литературы СПбГУ, которую в течение долгого времени возглавлял Георгий Макогоненко, соберутся его ученики в память 100-летия со дня рождения Гуковского и 90-летия Макогоненко. Всего 10 лет возраста разделяло учителя и ученика.
А больше всего на свете Георгий Пантелеймонович любил лучшее свое произведение - дочку Дашу, кокетливую красавицу и живую умницу. Даша и ее мать Людмила Семеновна помогают сохранять, переиздавать его наследие (при том, что обе заняты и другой работой - Дарья занимается изданием книг классиков, Людмила делает телевизионные передачи о литературе и литераторах). И кабинет Макогоненко на Тульской - такой же, как был при его жизни.