ПРЕСТУПЛЕНИЯ В УВЕСЕЛИТЕЛЬНЫХ МЕСТАХ
(ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО В № 48, 53, 58, 79)<br>Императорский Петербург, как и подобает настоящей столице, славился своими увеселительными заведениями: танцклассами, театрами, ресторанами всех разрядов и качеств - от дорогих и роскошных до самых сомнительных. Роскошные были сосредоточены в начале Невского, на Большой и Малой Морской. Те, что попроще, теснились к Фонтанке. Впрочем, криминальные драмы разыгрывались и там, и там.
Весьма криминогенным местом считались известные среди питерцев "Марцинки" - кафе-шантан и танцкласс Марцинкевича, на Гороховой, угол Фонтанки, в доме с ротондой. На "балы у Марцинкевича" допускались все прилично одетые дамы и господа; заведение пользовалось популярностью среди петербургского мещанства и мелкого чиновничества, играя в этой среде роль службы знакомств. Слетались сюда и совсем сомнительные "птицы". К примеру, убийца Александр Штрам (о нем мы рассказывали во время прогулок вокруг Сенной площади), полунищий петербургский обыватель и сутенер, "ревельский гражданин" по документам, считал для себя почетным делом обзавестись возлюбленной, посещавшей "Марцинки". По свидетельству современника, журналиста В. Михневича, место сие славилось "этими дамами", скандалами и дебошами.
Если от Гороховой пройти по Фонтанке, перейти Чернышов мост и выйти на Владимирский пр., то можно увидеть еще одно увеселительное место: клуб "Орфеум" в бывшем доме кн. Голицына, где сейчас расположен "Театр на Владимирском". Здесь собиралась публика чуть "почище", чем у Марцинкевича, давались концерты, устраивались танцы. Тут же вертелось множество дам полусвета и проституток более или менее приличного вида. Уровню публики соответствовала обстановка этого заведения, погруженного в разрушающуюся роскошь старого барского особняка.
А на углу Владимирского и Невского, в доме, где теперь царствует казино "Премьер", помещался один из популярнейших ресторанов Петербурга, так называемый "Новый Палкин" ("Старый Палкин" доживал свои дни в здании на Невском, напротив Публичной библиотеки). В этом первоклассном ресторане однажды произошла криминально-романтическая драма. Время действия - 31 декабря 1873 г., начало двенадцатого ночи, за полчаса до нового года. Действующие лица - поручик Аксентьев, мещанин Чекалин, служащий в меховом магазине Коврыгина, и холмская мещанка Пелагея Лебедева. Веселая компания прибыла в ресторан Палкина; там они потребовали отдельный кабинет, водки, пива и закуски. Спустя два часа вышли; мужчины были изрядно пьяны. Когда все трое стояли у дверей, ведущих на лестницу, раздался выстрел; мещанин Чекалин замертво упал на ступени; в руках Аксентьева, как пишут в романах, "дымился пистолет".
На суде выяснилось, что убийство совершилось на почве "дикой ревности". Поручик познакомился с Пелагеей в трактире, где она работала буфетчицей. Профессия эта в те времена предполагала известную доступность, и между офицером и буфетчицей возникла "недозволенная связь". Какое-то время они наслаждались взаимной страстью, но потом между любовниками начались размолвки и ссоры. Тут-то на Пелагеином горизонте появился молодой купчик Чекалин. В общем, все трое запутались в своих взаимоотношениях. На суде роковая женщина Лебедева отрицала свою связь с Чекалиным и утверждала, что Аксентьев замучил ее необоснованной ревностью; что он предлагал ей жениться; говорил, что жить без нее не может; требовал разорвать отношения с Чекалиным, угрожая, что в противном случае его убьет. Из показаний других свидетелей явствовало, что Чекалин и Аксентьев были и оставались добрыми друзьями и что Аксентьев сам предлагал Чекалину Пелагею, от которой якобы устал. Подсудимый утверждал, что Лебедеву он вовсе не любил, что это была случайная связь, что выстрелил он в Чекалина потому, что был пьян и ничего не соображал. История вырисовывалась довольно-таки грязная, а поведение подсудимого способно было вызвать только неприязнь публики и присяжных. Защита пыталась добиться для убийцы "снисхождения", убедить суд в том, что Аксентьев действовал в "болезненном состоянии, вызванном пьянством". Однако присяжные признали его виновным в убийстве без "болезненного состояния" и "снисхождения". Ревнивец получил 9 лет каторги.
Но, пожалуй, две самые остросюжетные криминальные истории семидесятых-восьмидесятых годов (из тех, что связаны с "местами отдыха" столицы) разыгрались в стенах дорогой фешенебельной гостиницы "Бель-вю" ("прекрасный вид" в переводе с французского), располагавшейся на Большой Морской, у самой арки Главного штаба. Осенью 1873 г. в одном из ее номеров при загадочных обстоятельствах была убита жена известного журналиста, издателя газеты "Новое время" А. С. Суворина. Согласно принятой судом версии, ее смертельно ранил выстрелом в лицо ее же возлюбленный (друг дома и сотрудник Суворина) Андреев; сам же убийца покончил с собой. Однако уже тогда ходили слухи, что к роковой трагедии причастен сам Суворин... В этой истории много сомнительного и неясного.
Другая драма, связанная с отелем "Бель-вю", разворачивалась не только в Петербурге; завязка ее - в Харькове. 13 декабря 1877 г. в одной из харьковских гостиниц был убит известный в городе почтенный доктор, статский советник Ковальчуков. Перед этим в той же гостинице поселился неизвестный, назвавшийся отставным ротмистром бароном Аркадием Штемпелем. После убийства обнаружилось, что он из гостиницы исчез, оставив в номере свои вещи. Естественным образом подозрение пало на него. Непонятны были только мотивы убийства. В ходе следствия выяснилось, что у убитого была жена, которая несколько лет назад бежала от него с гусарским офицером Ильяшенко, захватив с собой детей, а также и деньги мужа. В момент убийства Мария Ковальчукова проживала в Петербурге. Петербургская сыскная полиция быстро установила, что с Ильяшенко она давно разошлась и что самого Ильяшенко нет в Петербурге. Что касается Штемпеля, он представил надежное алиби. Значит, преступник назвался его именем, чтобы направить следствие по ложному пути.
Уже 13 - 14 декабря (оперативно!) за Ковальчуковой была установлена слежка. 15 декабря она, наскоро собравшись, выехала из Петербурга в Харьков. В дороге вела себя так, как будто ожидала погони и ареста. В то же время следствие установило, что некоторое время перед тем Мария жила в гостинице "Бель-вю" с отставным поручиком Григорием Безобразовым, под видом его жены. Две недели назад (то есть в первых числах декабря) Безобразов уехал из Петербурга якобы в Ялту, но туда, по наведенным справкам, до 12 декабря не прибыл. Безобразов пользовался дурной репутацией; Безобразов по внешним приметам оказался схож с неизвестным, выдававшим себя в харьковском отеле за барона Штемпеля. Сыскная полиция добыла фотокарточку Безобразова, и гостиничная прислуга в Харькове его опознала. А прислуга "Бель-вю" опознала вещи, оставленные беглецом в гостиничном номере в Харькове: это были те же вещи, что у питерского Безобразова. Серьезные улики оказались налицо. Остальное было делом техники. 29 декабря вооруженный до зубов Безобразов был арестован на квартире приятеля, на Обуховском (ныне Московском) проспекте в Петербурге.