УРОКИ ГОЛЛАНДСКОГО
Еще совсем недавно внутриполитической обстановкой в Голландии мало кто интересовался. Это была, пожалуй, самая спокойная страна не только Европы, но и мира. За несколько столетий голландцам удалось создать, как считают многие, самое терпимое, толерантное общество на планете. Если человек что-то хочет, то он имеет на это полное право, не ущемляя интересов других. Легализация "слабых" наркотиков (при том что голландцы - самая малопотребляющая такие наркотики нация Западной Европы), легализация эвтаназии - добровольного ухода из жизни при определенных медицинских показаниях - об этих шагах известно многим, хотя переносить их на другую почву не всегда целесообразно.
Об иных особенностях голландской жизни известно меньше: например, об обучении литературе в школе, где каждый ученик может принести в класс любую книгу и обсудить ее на уроке с учителем.
И вот о Голландии заговорили не как о стране тюльпанов и ветряных мельниц, а о чуть ли не как об оплоте правого радикализма в Европе.
Возмутителем спокойствия стал социолог из Роттердама Пим Фортейн. У нас некоторые СМИ называли его "профессором социологии", хотя профессором он как раз и не был. В его жилах смешалось много кровей, в том числе и еврейская, и кровь голландской аристократии - по одной из линий его предки были чуть ли не рядом с Вильгельмом Оранским, основавшим нынешнюю Нассаусскую нидерландскую королевскую династию (в которой, к слову, сегодня есть и часть русской крови Романовых). Фортейн не скрывал своей нетрадиционной сексуальной ориентации, но, когда слышал ругательства по этому поводу в свой адрес, говорил, что каждый в связи с этим имеет право на свою особую позицию, лишь бы дело не доходило до насилия. Но прославился Фортейн не этим. Несколько месяцев назад перед муниципальными выборами он буквально за две недели создал партию, название которой можно перевести так: "За Голландию, в которой можно жить". Партия неожиданно показала весьма приличный результат на местных выборах, и о Фортейне заговорили в Европе. Считалось, что успехом она обязана прежде всего антиисламским выступлениям своего лидера, в частности его высказыванию об исламе как о "религии дикарей". Левая европейская пресса тут же причислила Фортейна к числу "правых радикалов" наряду с Ле Пэном во Франции и Хайдером в Австрии. За несколько дней перед состоявшимися в минувшую среду парламентскими выборами Фортейн был застрелен активистом "зеленого" движения, защищающего "права животных". До этого последнее убийство по политическим мотивам произошло в Голландии более чем триста тридцать лет назад. А "список Фортейна" занял на выборах второе место, и вполне возможно, что его активисты войдут в состав нового правительства.
Как видим, покойного Фортейна вряд ли можно было причислить к классическим "правым радикалам" националистического толка, руководствующимся жесткими фундаменталистскими категориями. Успех "списка Фортейна" в том, что его лидер как бы взламывал действующие политические механизмы Западной Европы, где партии ныне обслуживают своих функционеров, и обращался напрямую к людям, которые о многом говорят на кухнях, но в силу господства политкорректности не решаются о том же говорить публично. Главная идея Фортейна - в недопустимости "ползучей исламизации" Европы, к которой привела политика европейских левых. И очевидно, что это задевает многих.
Надо признать, что рассматривать проблему необходимо шире: где грань между сохранением собственной идентичности и шовинизмом, ксенофобией? Должны ли политические элиты ставить эту проблему в повестку дня? Насколько все "уроки голландского" актуальны для нынешней России? Ведь и у нас объявились сторонники "исламизации России", пусть они и выглядят сегодня единичными, экзотическими фигурами.
Предположим, что с Голландией почти все ясно. Там реальность такова, что лидеры и активисты общин-выходцев с Ближнего и Среднего Востока взяли курс на отказ от интеграции в общество европейских ценностей (пусть и ослабевающих), но одновременно - на постепенное подчинение этого общества своим ценностям. В России же ситуация намного более сложная, ибо мы живем в обществе, которое еще не выработало своих устойчивых ценностей. Пока что мы ограничиваемся мучительными поисками ответов на поставленные вопросы в пределах "символического пространства", когда объединяются в единое целое имперский двуглавый орел, трехцветный флаг, реявший в годы гражданской войны над бронепоездом "Адмирал Колчак", и "Гимн партии большевиков" композитора Александрова с многочисленными виршами Михалкова-отца. Но это лишь паллиативный ответ на главный вопрос: способна ли сформироваться единая полиэтничная российская нация?
Пока что, как представляется, мы пытаемся совместить позднесоветские мифы о "новой исторической общности" с позднеевропейскими мифами о "мультикультурности". Но вопрос о том - выдержали ли эти две концепции испытания временем - остается открытым. С другой стороны, мы никак не подходим и к иному курсу - курсу на "плавильный котел", в котором предполагается переплавить нынешние российские этносы в нечто принципиально иное, невиданное, новое. Есть ли иные варианты развития событий? Ясно, впрочем, что и нынешний нормального, здорового человека устроить не может. Когда краснодарский губернатор Ткачев, вопреки Кремлю, устраивает демонстративную высылку двух пастухов-езидов в Ростовскую область, а Кремль это проглатывает - это не ответ на вызов времени. Когда предшественник Ткачева - Кондратенко, ставший сенатором, в борьбе против купли-продажи земли кричит в Совете Федерации, что скоро землю скупят "сионисты и армяне", - это не решение проблемы, а новая проблема, причем с непредсказуемым итогом. Но когда растущие общины с юга в Москве и Питере фактически отказываются от интеграции (за определенным исключением, конечно), навязывая мегаполисам взамен почивших в бозе "Правил советской торговли" свои собственные правила, - это тоже проблема.
К сожалению, интеллектуальные усилия современной политической элиты явно недостаточны для решения нарастающих проблем. Возможно, что новые элиты в центре и на местах постараются решить их. Не было бы только поздно.