НЕРАЗРЫВНАЯ СВЯЗЬ
Дорогие друзья, исполнилось полгода с тех пор, как наша страница "Северо-Запад" стала выходить регулярно, еженедельно. Как вы успели заметить, мы публикуем и "серьезные", и развлекательные материалы, печатаем статьи об экономических и социальных проблемах, о конкретных живых людях и их делах. Адресация бывает петербургской - это естественно, потому что Питер - такая точка соприкосновения, такое место, в котором очень многое пересекается по многим направлениям движения и развития огромного региона. И репортажи "с мест", сделанные как петербургскими журналистами, так и нашими авторами из других городов и областей.
А в холодной - сумрачно и тускло. И рекламные щиты на стенах - как выставка в ванной комнате. Мечи голосов и нот, что пронзали толпу, сломались об их синь. Щиты победили. Нынче там переходы.
А когда-то там жили люди. Разные, как везде: скромные и наглые, очень голодные и бедные в меру, ремесленники труб и их гении. Но каждый был музыкантом*. И казалось: тот, кто встает у стены хоть с флейтой, хоть с контрабасом, сразу становится будто бы за стеклом. Как будто бы его нет, и все же нет поперек дороги. И понимает он: повод для ненависти и для любви готов. Просто за то, что здесь. За то, что в руках инструмент. Что поет и играет или играет вместо того чтобы.
Ведь шаг из толпы к стене - всегда вероятность расстрела. И "хочется пить, Но в колодцах замерзла вода, черные, черные дыры. Из них не напиться" (здесь и далее строки из песен Александра Башлачева. - Ред.). Так казалось.
...а в это время бежал он - размахивая папкой, она - на ходу подкрашивая губы, безликая она - толпа мимо, и вдруг один замечал: "А ничего, только голос слабоват", а другой бросал: "Хиппи шлюхи", а третий сразу раздевал взглядом, и оставался доволен, и доставал кошелек, и размышлял, а сколько не жалко...
...не надо, не надо. То есть надо, но не сейчас, но не так, но не столько, но не от тебя. Я не за деньги. Чехол на полу - это как у всех, это чтобы не поняли, что на самом деле - иначе. А деньги - побочно, деньги - бумага, я же просто пою. "Я люблю время колокольчиков".
...какой бред несет эта девка! Ты не надо больно заумное, ты сыграй простое, по-русски, Миханю Круга или Иру там Ежову. Давай, не стесняйся, ну че кочевряжишься, в самом деле! Слушай, а может, ты не умеешь? Так давай гитарку, я тебя научу. Хлебнешь пивка?
...не научишь. Не хлебну. И тебе гитару не дам, ты уж прости. Не понял и не поймешь. Поэтому уйдешь обиженным, думая, что она не въехала в тему и что ей взападло. Быдлом перед корешками выставила, стерва. Деревяшки пожалела. "Но не надо, не плачь. Сиди и смотри, как горлом идет любовь"...
...а у толпы сотни глаз и ушей, начиненных мимолетным любопытством. Толпа занята, ей некогда разбираться с твоей душой. Покачать на ходу головой в такт, с лёту обматерить или бросить не глядя под ноги монету - вот ее предел. Особенно здесь, на Невском, особенно в этих трубах со ржавым светом, созданных для того, чтобы пропускать сквозь себя потоки людей...
...та-ак, быстро собрала шмотки, балалайку в зубы и вон отсель, красавица. Много вас таких, тунеядцев-крохоборов! Быстро, я сказал! В отделении давно не была? Так мы мигом организуем. Меня не интересует, я сказал, зачем ты тут стоишь!!! А если и завтра появишься - руки оторву и балалайку твою в щепки раздолбаю, нахалка! Устроили из перехода концертный зал!
...должна ему нахамить. Должна его сейчас ненавидеть, но тогда придется отсюда уйти в самом деле: ведь замараюсь ненавистью. Молчать. Зачехлить гитару и песни, отступиться как будто покорно, подождать, пока он уйдет. Ему здесь осталось немного дел: вспугнуть инвалида, прикрикнуть на тетку с голодной собакой, собрать с цветочницы дань. Ушел...
...а я остаюсь. Прирастаю к стене и вдруг напротив вижу глаза. Стоит. Глядит изумленно, как будто не верит. "Слушай!" - взрываются струны. Теперь я могу петь до смерти. Делаюсь частью трубы и одним из ее звуков. Хотя трубы и поют иначе. Но любой из березовых годочков, но неистовый сакс Пташки - они ведь и стали началом ее - не трубы, но Трубы. И все же "Уберите медные трубы! Натяните струны стальные! А не то сломаете зубы об широты наши смур..." Черт побери, эти первые струны!
..привет! Помочь? Подумалось, что ты не решишься вернуться: здесь менты особо злобные, всех без разбору гоняют. А чьи это песни? О, знаю! Но только одну, вот эту: "Тут дело простое - нет тех, кто не стоит любви". Сыграть ее можешь? А мне только текст давали почитать, жаль. Хорошая у тебя гитара, честная... Можно разочек струны погладить?
...привет. Спасибо. Значит, все не зря. Потому что тебя зацепило. Потому что мы со стеной и гитарой оказались сильнее толпы. Но эта стена отнимает столько сил, что хочется сесть, вытянув ноги, прямо здесь, где отдыхает, наверное, всякий сброд, который принято гнать в три шеи...
...встать!!! Что, красавица, не ждала? Думала, обойдется? А что говорил дядя милиционер, помним? Помним, я спрашиваю?!!
Великое выселение музыкантов из труб началось несколько лет назад. Одни говорят: к трехсотлетию. Другие - из-за обитавшей там "гопоты", что гордо величала себя неформалами и аскала* мелочь на пиво у всякого встречного. Третьи - чтобы не было войны. То бишь терактов. Великое выселение разбросало музыкантов по окрестным площадям и улочкам, квартирам и электричкам. Музыка здесь умерла. В некогда теплой трубе - базар. В холодной - гулко и зябко. Разве что какая нечесаная голова, у которой семеро собак по углам, решится встать под небесную синь картинок, и сейчас же, вращая очами и постукивая о ладонь дубинками, подплывают к ней двое и строго командуют: "Брысь!"
Видеокамеры подземного перехода "Гостиный Двор" работают успешно.