ГЕРГИЕВ И ДРУГИЕ
Взгляд из Миккели<br><br>Уже десять лет подряд продолжением петербургского фестиваля "Звезды белых ночей" служит фестиваль Валерия Гергиева и Мариинского театра в финском городе Миккели.<br>Из Хельсинки, Тампере, Лахти и прочих мест Финляндии, а также из других стран собираются сюда меломаны. На фестивале этого года, только что завершившемся, побывал наш обозреватель профессор Михаил Бялик. Его впечатления перемежаются фрагментами бесед, которые он вел с Валерием Абисаловичем, а также другими участниками музыкального празднества - Дмитрием Хворостовским, Юрием Башметом, Александром Торадзе, Вадимом Репиным.
Промежуточным пунктом, связавшим оба фестиваля, оказался Выборг - исполнение там, в старинной крепости, силами Мариинского театра оперы Мусоргского "Борис Годунов".
Представление по своему художественному эффекту и впечатляющей силе превзошло все ожидания. Художник Вячеслав Окунев с большим тактом, вставив в крепостные окна резные иконы, обновив ворота, придал месту действия московский дух и колорит. Режиссер Юрий Лаптев отлично организовал пространство, сумев в отсутствие занавеса сцепить контрастные драматургические картины, добившись непрерывности происходящего. Артисты были собранны, а Сергей Алексашкин провел партию Бориса, и особенно сцену смерти, на пределе вдохновения.
Световой луч выделял фигуру Валерия Гергиева, как всегда сообщавшего действу редкостной силы энергию. Оркестр находился сбоку от игровой площадки, что, конечно, создавало для исполнителей дополнительные трудности. Для зрителей же, расположившихся у подножия и на "ярусах" холма, это обстоятельство обернулось тем, что каждая интонация, каждое слово доносились совершенно отчетливо. Разыгрывавшаяся музыкальная драма завораживала, захватывала своею подлинностью.
После представления для всех - участников, многочисленных корреспондентов и публики - был устроен щедрый пир. Так что выехали в Миккели лишь в середине ночи и прибыли утром. Небольшой город расположен на холмистой местности, прорезан озерами и тем не менее подчинен строгой планировке параллельно и перпендикулярно прочерченных улиц. Лес, водоемы - любовно оберегаемая часть городского пейзажа.
На фестиваль слетелось множество любителей музыки, и вечером респектабельная публика заполняет зал высящегося над озером прекрасного центра культуры и конгрессов Микаэли. Зал этот на 800 мест, носит имя не забытого петербуржцами великого певца Мартти Тальвелы.
Еще больше народу - до двух тысяч - вмещает деревянная церковь, где также происходило музицирование и свободных мест тоже не было. Вот только опасались, что тяжести трех роялей, необходимых для тройного концерта Моцарта (одну из фортепианных партий исполнял Гергиев), не выдержит церковный пол, и заменили их тремя пианино. Публика занимает все места задолго до начала и сидит так тихо, что, если закроешь глаза - будто никого и нет. Сосредоточенная тишина сохраняется и дальше, даже может показаться, что людские души не затронуты музыкой. И лишь когда по окончании сочинения зал взрывается исступленной овацией, осознаешь: вот она, ментальность северного народа.
Валерий ГЕРГИЕВ: - В Миккели живут всего лишь 30 тысяч человек. При этом на некоторых из фестивалей присутствовало до 18 тысяч - конечно, за счет приезжих. Удивительно: в маленьком городке - такой зал, где проходят не только концерты, но и оперные спектакли (в нынешнем году моцартовская опера "Cosi fan tutte" под управлением Джанандреа Нозеды)! И в деревянной финской церкви, и в Кафедральном соборе очень приличная акустика. Мы ощущаем здесь интерес и любовь к нашему делу. Нам уютно тут и комфортно музицировать. Миккели - такова была моя задумка - как бы летняя резиденция Мариинского театра. Многие артисты приезжают сюда с семьями. Но для нас это не пикник, а прежде всего напряженная работа.
Программы были, как любит Гергиев, не по-будничному обширными. К примеру, в один вечер: Первая симфония Сибелиуса, Скрипичный концерт Чайковского с могучим Вадимом Репиным в качестве солиста, повторившим по настоянию аудитории на бис финал, и Фантастическая симфония Берлиоза - вечер длился более трех часов. Или другая программа: упоминавшийся уже тройной концерт Моцарта, симфония Берлиоза "Гарольд в Италии", где партию солирующего альта с поразительной тонкостью играл Юрий Башмет, и музыка балета Бартока "Чудесный мандарин". Репин привез в Миккели еще и новинку для публики - созданный в 1938 году, а затем совершенно забытый (как оказалось, незаслуженно) Скрипичный концерт Мясковского. Он прозвучал в один вечер с грандиозной Девятой симфонией Малера.
Что же касается Валерия Гергиева, то к его творческому неистовству, казалось бы, следовало уже привыкнуть. Однако неуемность его каждый раз поражает заново. Это подтверждают и сотрудничающие с ним на протяжении многих лет выдающиеся партнеры, сами вдохновенные художники и трудоголики.
Очень большой интерес и эмоциональный отклик вызвало концертное исполнение под руководством Гергиева двух опер - "Евгения Онегина" и "Турандот". В творении Пушкина-Чайковского среди интерпретаторов царил Хворостовский. Лучшего Онегина, чье благородство и мятущийся дух выражены самим тембром волшебного голоса, мне за долгую мою жизнь слышать не довелось. Но и партнеры его - Ирина Матаева (Татьяна), с недавних пор сотрудничающий с Мариинкой известный украинский тенор Владимир Гришко (Ленский), Михаил Кит (Гремин), Владимир Феленчак (Трике) - оказались на достаточно большой высоте.
В опере Пуччини главенствовали Ирина Гордей (Турандот), чей могучий, богатый красками голос переполнял пространство, и Виктор Луцюк, который пел на этот раз мягко, без натуги и, пожалуй, впервые заставил поверить, что он настоящий драматический тенор. Отмечу еще успех студентки Академии Мариинского театра Ирмы Гигулашвили в роли Лю. К слову, академия была представлена в Миккели своими руководителями и педагогами Ларисой Гергиевой, Константином Плужниковым, Граером Ханеданьяном и большим числом воспитанников. Последние солировали в "Реквиеме" Моцарта, оперных представлениях и дали большой гала-концерт в заключительный день фестиваля. После чего Финское общество друзей Мариинского театра вручило нескольким молодым вокалистам свои премии. Главного приза удостоился Илья Банник. Студенты академии занимались также в мастер-классах, которые вели среди других Дмитрий Хворостовский и Елена Образцова.
С проблем академии начался наш разговор с Валерием Абисаловичем после окончания музыкального празднества.
Валерий ГЕРГИЕВ: - Вряд ли кто-нибудь станет ныне отрицать целесообразность открытия академии. Мариинка, да и другие театры, получили обширный творческий резерв. В результате конкурса тут собралось много (может, слишком много) обладателей хороших голосов, с которыми ведется интенсивная педагогическая работа. Но в деятельности академии сейчас наметился крен в сторону концертирования. Никто не станет отрицать полезности концертных выступлений для обретения вокальной формы и расширения художественного кругозора. Однако главное, на что должны быть направлены наши усилия, - это воспитание оперного артиста. В стенах академии будущие мастера должны получить навыки актерской профессии, овладеть синтезом пения и сценического действия, научиться жить в образе. Надо, чтобы воспитанники академии с помощью преподавателей выбрали оперные партии, на которые они заранее будут нацелены. И, как только окажутся готовыми, должны выходить на большую сцену. Лишь в театре по-настоящему формируется, оттачивается актерское дарование. И все это должно происходить под руководством одаренных и опытных режиссеров.
Поскольку речь зашла о режиссуре, я счел нужным разобраться в вопросе, который давно меня волнует, о котором не раз писал в "НВ", - о несоответствии сценической стороны спектаклей Мариинского театра их музыкальной стороне. Разлад между тем и другим, слишком частые неудачи складываются, по мнению слушателей и критиков, в тенденцию, которую можно охарактеризовать как недооценку роли режиссера в опере.
- Из сказанного мною ранее должно быть ясно, что я проблемами режиссуры весьма озабочен и на вашем месте не стал бы говорить о некоей тенденции ее недооценки. Ведь были в Мариинском и сценические удачи. К примеру, Дэвид Фримэн, чья "Саломея" оказалась много хуже ожидаемого, в свое время отлично поставил прокофьевского "Огненного ангела". А Андрон Кончаловский, который катастрофически не справился с Верди, с "Бал-маскарадом", осуществил успешное - что бы ни писали об этом питерские критики - решение прокофьевской же оперы "Война и мир". Недавние спектакли в нью-йоркской Metropoliten Opera с участием мировых звезд Анны Нетребко и Дмитрия Хворостовского прошли, можно сказать, триумфально. Кстати, продолжая ранее начатую тему, замечу, что Дима, многие годы ведя активную концертную деятельность и зарекомендовав себя как выдающийся вокалист, лишь недавно продемонстрировал, что обладает и актерским даром. Он стремится сейчас много выступать в опере, создавать разные человеческие характеры, и это ему в значительной степени удается. Многое он в этом плане, по его собственному признанию, почерпнул в работе с Кончаловским.
Каждый раз, приглашая нового режиссера, заручившись рекомендациями коллег и критиков, познакомившись с его прежними работами, мы рассчитывали на добрый результат, а испытываем по большей части огорчения.
Вот и сейчас я снова питаю благую надежду. Мы готовим одновременно две премьеры: над "Турандот" работает Шарль Рубо, новую постановку "Онегина" осуществляют Моше Ляйзер и Патрис Корье. До меня доходят одобрительные отклики артистов: работать с гостями интересно и полезно. Это укрепляет мои упования. Впрочем, ждать премьер уже остается недолго.
По-особому важна в спектакле роль художника. Я осознал ее не так давно. Когда сотрудничаешь с таким, к примеру, мастером, как Георгий Цыпин, убеждаешься, что он определяет общую постановочную концепцию не в меньшей, а часто в большей степени, чем режиссер. И если работу последнего можно после премьеры "доводить", совершенствовать, то работа сценографа, даже неудачная, как правило, остается неизменной.
Касаясь нынешнего состояния оркестра, маэстро заметил: "Коллектив укомплектован великолепными музыкантами. Путешествуя по странам и континентам, мы переиграли такое количество программ, что ныне оркестр готов ко встрече с любым композиторским стилем. С годами я все больше понимаю Мравинского, который в последние десятилетия жизни работал только со своим оркестром. Я сейчас тоже стремлюсь как можно больше музицировать с постоянным составом. Впрочем, этот состав понемногу обновляется, и тут необходимым поставщиком талантливых и опытных музыкантов оказывается существующий уже несколько лет Молодежный оркестр Мариинского театра. К слову, его выступления вместе с Дж. Нозедой в Миккели были встречены очень одобрительно.
Но вот что меня по-особому радует - это эволюция нашего хора. Постоянным посетителям оперы могло казаться, что отставание хора от оркестра, пониженная, "съезжающая" интонация, когда первый остается без второго, чуть ли не устойчивые атрибуты жанра. Но вот нынче хоровой коллектив, возглавляемый Андреем Петренко, успешно избавляется от ложных атрибутов и дурных традиций.
Продолжают ходить слухи о том, что вы, Валерий Абисалович, стремитесь подчинить своему влиянию Москву и то ли возглавить Большой театр, то ли объединить его с Мариинским. Как соотносится с этими слухами проведение в Москве силами Мариинского театра Пасхального фестиваля, который, как объявлено, станет ежегодным?
- Слухи, сплетни этого рода меня давно уже забавляют. Неужели нелепость их не очевидна? Я никуда не стремлюсь из Питера, из Мариинского театра. У нас большие планы реставрации и строительства, которые сейчас, когда необходимые документы подписаны главой правительства, становятся реальностью. Что же касается выступлений в столице, то желание москвичей слушать оркестр, который по уровню объективно выше тамошних, мне понятно и приятно. Согласитесь, ведь это нелепо: со своим коллективом, да и с другими, я бываю в культурных метрополиях по 8-10-12 раз за сезон. Почему же столицу своей державы мы должны миновать? После успеха "Бориса Годунова" в Выборгской крепости мы намерены выступать там и впредь. Уже 20 июля предполагаем дать там "Турандот" - только на этот раз публика будет находиться во дворе замка, а действие развернется на террасах холма. Есть план музыкального действа на границе России и Эстонии: оно состоится прямо на мосту между Ивангородом и Нарвой.
Новые маршруты будут проложены и за рубежом. В Миккели приезжали голландцы, шведы: готовим совместные культурные акции, продумываем перспективы фестиваля ганзейских городов.
Жизнь Мариинского театра продолжается в бешеном темпе, заданном его шефом. 7-го маэстро дирижировал дома, в Петербурге, "Лоэнгрином". 11-го открываются традиционные гастроли театра в Баден-Бадене. Между этими датами он побывал в Москве и Японии...
Дмитрий ХВОРОСТОВСКИЙ: - Я считаю, что все мы должны отдавать себе отчет в том, что являемся современниками одного из величайших музыкантов нашего столетия. Будучи еще в достаточно молодом возрасте, он сумел о себе заявить, и сейчас уровень его дирижирования настолько высок, что я, пожалуй, не назову никого, кто мог бы затмить его. Мне очень приятно, что в течение десяти с лишним лет мы продолжаем работать и общаться.
Юрий БАШМЕТ: - По первому же зову Валерия Гергиева я спешу к нему, чтобы вместе пережить на сцене счастливые мгновения. Происходящий при этом обмен энергетикой, совместная импровизация побуждают музицировать с глубоким чувством, которого мы не стесняемся. И возникают вещи невероятные... В Гергиеве-человеке я ценю прежде всего то, что он - человек слова. Его принцип: "Пообещал - выполни!" Он конфликтует с людьми, даже великими мира сего, если они этому принципу не следуют. К тому же он бешено талантлив...
Вадим РЕПИН: - Все, что осуществляет Гергиев, он делает с огромным размахом - дружит, проводит фестивали, дирижирует, выстраивает репертуар. Мне по душе сочинения крупной формы, продолжительные, драматургически значимые. Валерию - тоже, и тут мы сходимся. Его гигантское вдохновение полнее всего раскрывается в произведениях, авторы коих заняты глобальными проблемами бытия. Валерий и сам человек глобальный.
Александр ТОРАДЗЕ: - Гергиев дружил с моим отцом, грузинским композитором Давидом Торадзе, безвременно скончавшимся вскоре после того, как в моей жизни произошла трагедия: не желая мириться с нанесенными мне обидами, я покинул Родину и обосновался в Америке. Валерий оказался первым, кто меня нашел и поддержал, хотя для него это было небезопасно. Ведь его положение тогда не было столь могущественным, как ныне, но смелость ему была свойственна в такой же степени, как сейчас. Тогда мы крепко подружились и очень много музицируем вместе. Своей жизни без присутствия в ней Валерия Гергиева я не мыслю.