ДРАМА, СЫГРАННАЯ ЗА КУЛИСАМИ
В БДТ состоялась премьера знаменитого "Костюмера"
Рональд Харвуд сотворил пьесу, которая может стать для любой звезды театральных подмостков настоящим подарком к бенефису. Где ее только не играли - и на Бродвее, и в лондонском Ист-энде, и у нас, в России. Лет двадцать назад в Голливуде она была успешно экранизирована. Поэтому режиссер Николай Пинигин, наверное, осознавал долю риска, берясь за постановку столь популярного произведения. История стареющего и слабеющего премьера гастролирующей труппы концентрируется на небольшом временном отрезке, предшествующем подготовке к очередному вечернему спектаклю, и продолжается во время представления. Сэр Джон должен выйти на сцену в роли Короля Лира, но сделать он это сможет только с помощью своего верного костюмера Нормана. Их отношения и составляют драматургическую ось, на которую нанизываются иные отношения сэра Джона с окружающими его людьми.
Знаменитый актер борется не только с собственным недугом, но и с внешними трагическими обстоятельствами - на дворе 1942 год. Идет война, и немцы постоянно бомбят английские города. Собственно с напоминания об этом и начинается спектакль на сцене БДТ. Перед зрителями открывается вид подвального закулисья (сценография Зиновия Марголина), где расположилась гримерка премьера труппы. Наверху - выход на сцену. Рядом, наверху - еще один выход, из театра. Какой из этих двух выберет герой - неизвестно. Да и кого считать героем? Сэра Джона или его костюмера Нормана? Их двое. И все чувства публике, смотрящей "Костюмера", вольно или невольно приходится делить на двоих, ибо один без другого никак не может обойтись. Восемнадцать лет они вместе, а для театра такой срок - эпоха.
Роль сэра Джона по справедливости была доверена Олегу Басилашвили, который, как и его герой, является одним из истинных премьеров труппы. Норманом стал молодой, но набирающий известность Ян Цапник. Не сразу и не вдруг осознаешь, что у бедняги-костюмера есть заветная и потаенная мечта: самому выйти на сцену. Она истерически вырывается наружу то в виде самозабвенного танца Нормана в прологе спектакля, то в изящной подаче реплик из шекспировской пьесы, то в невероятном, почти сыновнем обожании сэра Джона. И под занавес мечта о славе рушится на глазах, когда Норман прочитывает посвящение, открывающее рукопись книги воспоминаний сэра Джона. Там нет упоминания о костюмере. Да и зачем было упоминать известному актеру того, кого он каждый день видит в своей гримерке? Эта драматическая развязка многолетних отношений по сути означает смерть не только сэра Джона, но и его костюмера.
Норман никто без сэра Джона. Но и сэр Джон вряд ли бы смог в этот вечер выйти на сцену в роли Лира, если бы рядом не было его костюмера. Олегу Басилашвили блистательно удаются мгновенные смены настроений и состояний его капризного персонажа, когда он интимно беседует с нынешней спутницей жизни Миледи (И. Венгалите), или когда он начинает сердиться в разговоре с преданной ему Мэдж (Л. Малеванная). А сцена просмотра юной Айрин (Ю. Алексеева) превращается в водевильный этюд на тему нравов театрального закулисья. Знаменитость и у Харвуда, и у Пинигина с Басилашвили явлена не в гриме и не в эффектном сценическом одеянии. Грим души снят, и обнажена какая-то почти чеховская тоска о жизни, которая прошла или проходит. Сил почти не осталось, но надо играть. Даже если спектакль может стать последним в жизни.
Пафос актерской игры доносится до публики со сцены лишь в виде радиотрансляции, ибо сэр Джон невидимо играет Лира "там", наверху, скрытый от зрительских взглядов. Здесь, внизу, он как на ладони, но тоже не может не играть как истинный властитель театральных подмостков. Парадокс спектакля обнаруживается в том, что сэр Джон - Басилашвили обретает силу лишь тогда, когда преображается в очередного сценического героя. И он на глазах слабеет, когда спускается с заоблачных театральных высот на грешную землю реальной жизни. Это плата за славу, за возможность прожить и умереть на сцене несчетное количество раз.
Спектакль состоялся, публика была довольна, но какая-то безотчетная тревога живет в душе. И среди тех, кто на сцене, и среди тех, кто в зале. Сэру Джону не дано знать, что этот "Король Лир" стал его последним представлением в жизни. Не знает этого и костюмер Норман. Но это узнают зрители, когда после его отчаянного финального танца неосуществленной мечты тихо поплывет вниз занавес. Все кончено. Аплодисменты.