ТАМОЖНЯ КНЯЗЯ АСКОЛЬДА
В роскошно изданном буклете Главного управления МВД по Северо-Западному округу, где публикуется Манифест Александра I о создании первых восьми российских министерств, таможенная служба в составе МВД отдельно не упоминается. Однако уже при реформировании 1810 года прямо говорится, что к внутренним делам державы относится таможенный контроль. И такое положение сохранялось многие десятилетия, так что современная таможня, уже самостоятельное ведомство, также вправе считать официальное 200-летие и собственным юбилеем.
Но у этого экскурса в прошлое может быть и более интересный поворот: есть исторический материал, который позволяет говорить, что таможня возникла как одно из самых первых (если не самое первое) государственных дел Древней Руси.
Если обратиться к "Повести временных лет", то здесь летописец под 882 годом сообщает о том, как вскоре после смерти Рюрика родич его Олег, имея на руках малолетнего Игоря, выступил в поход, "взяв с собою много воинов: варягов, чудь, словен, мерю, весь, кривичей". На подступах к Киеву, подплыв к Угорской горе, Олег спрятал своих воинов и послал к княжившим в Киеве Аскольду и Диру с известием: "Мы, купцы, идем в Греки от Олега и княжича Игоря". И далее происходит следующее: "Когда же Аскольд и Дир пришли, выскочили все остальные из ладей, и сказал Олег Аскольду и Диру: "Не князья вы и не княжеского рода, но я княжеского рода", и показал Игоря: "А это сын Рюрика. И убили Аскольда и Дира..."
Заключительный аккорд летописца всем, пожалуй, известен: "И сел Олег, княжа, в Киеве, и сказал Олег: "Да будет это мать городам русским".
В этом эпизоде целый веер классических приемов и методов: Олег (Вещий) действует под прикрытием, создает и использует в своей операции легенду, которая характерна подчеркнутой дистанцированностью (на современный взгляд, весьма наивной), - мы идем от Олега и Игоря, следовательно, мы другие, не Олег и не Игорь. Впрочем, эта сторона операции более близка деятельности разведорганов. Засада тоже типичный прием, на что обращал внимание еще Д. С. Лихачев. Однако примечательно то, что в действиях Олега не просто засада в чистом виде, но нечто большее: ему, прежде чем спрятанные воины могли вступить в дело, требовалось выманить Аскольда и Дира, создать такую ситуацию, чтобы киевские правители вышли за городские укрепления.
Как раз в связи с этой ситуацией лично у меня возникло некоторое недоумение: зачем вдруг понадобилось Аскольду и Диру выходить за стены города, почему они поступили так - а Олег был уверен, что они так поступят?
Вопрос будет, думаю, упираться в смысл сказанного Олегом и, скорее всего, в одно слово - "купцы". Если считать, конечно, что выбор Олега профессии-легенды не мог быть случаен. (А случайных действий в политике, по крайней мере древнерусской, извините за невольный каламбур, не случалось: после непродуманного или неверного поступка или ошибки правитель становится уже бывшим. Если оставался в живых.)
Надо сказать - хотя бы попутно, - что Древняя Русь знавала много и других профессий. Люди выращивали рожь, пшеницу, затем ячмень, овес, разводили крупный и мелкий рогатый скот, свиней, лошадей, занимались ремеслом, где только среди мастеровых кузнечного профиля насчитывалось, по данным известного археолога Б. А. Колчина, 16 разных специальностей. Возможно, когда-нибудь при случае об этом можно будет рассказать подробней. Пока же важно отметить, что вышеназванные занятия - это занятия, требующие оседлости, а торговля отличается от всех других тем, что ее главная характеристика - движение.
Что известно о купцах конца первого тысячелетия? Они оставили о себе след - если смотреть с позиций археолога - многочисленными кладами. Например, на реке Волхов, в самой близи современной территории Новгорода, в монетном кладе, спрятанном в начале IX столетия, находилось 20 арабских дирхемов и 4 иранские драхмы. На реке Поле, путь вверх по которой ведет из озера Ильмень к Валдайской возвышенности и истоку Волги и далее к арабам и Византии, в трех кладах было обнаружено арабское серебро. По различным, в том числе и названным фактам в исторической литературе сложился определенный образ профессии купца. Ее особенность в том, что торговля была опасным делом. В пути купца подстерегали не только "бури и штормы", но разбойники и всякого рода "лихие люди", которые готовы были воспользоваться имуществом странствующего торговца. Среди тех, от кого исходила опасность имуществу, называются и "феодалы, по земле которых пролегали торговые пути". Поэтому в пути купцы мало чем отличались от воинов; и в дальних странствиях они объединялись в крупные караваны, способные противостоять нападению. Вместе с тем "средневековая торговля зачастую граничила с грабежом". Купец-воин не расставался с мечом - и не только потому, чтобы защитить себя и свои товары, но и сам при случае готов был силой захватить чужое.
Назвавшись купцом, Олег Вещий не сомневался, что именно это обеспечит выход Аскольда и Дира за стены укрепления. А значит, в основе поступка киевских правителей была не наивность, как об этом некогда сказал Н. М. Карамзин, но - расчет. В чем может быть смысл такого расчета?
Здесь лучше сразу, чтобы не отвлекаться потом, разобрать такую версию: известие о купцах заинтересовало Аскольда и Дира, и они вышли из города по той причине, что намеревались купить какого-либо товара. Если думать так, то пришлось бы менять представления о феодале, претендующем на купеческие товары или хотя бы на часть их. Возникает и другое противоречие: если бы какие-то купцы (не обязательно Олег) собирались продавать товары в Киеве, а киевские правители - делать покупки, то сами купцы в этом случае должны были войти в город, а не наоборот. Значит, более уместно говорить о том, что купцы собирались миновать Киев "транзитом" в Греки.
Что - после сказанного о версиях - остается? Описывая времена Аскольда и Дира, известный исследователь древнерусской дипломатии А. Н. Сахаров говорит о том, что "Киев существовал как крепость, город на великом водном пути по Днепру, который контролировал дороги, идущие с севера на юг, в Причерноморье и далее - в Подунавье". Одно слово здесь представляется очень удачным, и его надо выделить - "контролировал". Когда приходится читать, что древнерусский князь владел землей или по отношению к земле употребляется такой термин, как собственность (князя), понимаешь, что термин А. Н. Сахарова полнее и точнее передает роль князя как власти в его только формирующемся государстве. И можно только добавить, что контролирующая роль принадлежала не одному только Киеву, но всякому древнерусскому городу.
Если посмотреть на географическую карту, то размещение городов - в определенных, как по стандарту, местах и у рек - невозможно объяснить интересами сельского хозяйства или ремесленного производства. Зато функции торговли и контроля над путями и движением товаров не дают возможности представить города в ином месте, кроме того, в каком они зафиксированы. Примечательно, что в сочинении Константина Багрянородного, историка и византийского императора X столетия, древнерусские города упоминаются не сами по себе, но как сопутствующие описанию пути, известного как "путь из варяг в греки".
В чем же могло выражаться такое контролирование в отношении не местного населения, но странствующих людей - купцов? Если исключать крайность, которая отмечалась выше, - феодалы-де отбирали весь товар и деньги, то речь может идти о получении феодалом некой части от провозимых по его территории товаров. Это более разумно с позиций самого феодала, поскольку только в таком случае купец, а равно и его сотоварищи по профессии будут появляться снова и снова, всякий раз оплачивая свой "транзит". Все это может быть объяснено с позиций древнего обычая выплаты дани и вместе с тем похоже на транзитную пошлину, взимаемую таможенной службой.
Если так рассматривать летописный сюжет 882 года, действия его персонажей приобретают осмысленность. Прежде всего речь о том, что действительно никакая другая профессия не подходила для прикрытия - не смогла бы обеспечить выхода Аскольда и Дира из киевской крепости. Выход киевских правителей также указывает, что не Олег первым назвался купцом и такой выход был не первым для самих киевлян: традиция сбора дани, или "транзитной пошлины", должна была возникнуть намного раньше, чтобы к 882 году действия обеих сторон стали своего рода стандартом. То обстоятельство, что князья Киева вышли сами к купцам, свидетельствует о том, что дружины в конце IX столетия были немногочисленными и князья не пользовались какими-то привилегиями, а "трудились" наравне с остальными дружинниками. В таком случае статью 882 года можно считать первым письменным упоминанием о традиции "транзитной пошлины".
Рассматривая древнерусских князей, в том числе Аскольда и Дира, как государственных мужей, мы только что проследили, как летопись указывает на начало формирования государственного устройства Древней Руси, где одно из первых мест или функций принадлежит таможенной профессии.