РУССКИЙ ПУТЬ: ОТ ИВАНА ГРОЗНОГО ДО БОЛЬШЕВИКОВ
Вопрос об истоках Октябрьской революции не перестает будоражить общественное сознание. Чем дальше в историю уходит "Великий <br>Октябрь", тем больше вопросов возникает.
Спор о причинах революции давно уже перерос в полемику о путях развития России и продолжил спор "славянофилов" и "западников", идущий в России уже не первый век: каким путем идти стране - самобытным, непохожим на все другие или европейским путем развитых государств? Что есть Россия - Восток или Запад? На какой путь вывела страну Октябрьская революция 1917 года? Куда теперь идет Россия - по пути идеалов Февральской революции или "дофевральской" России?
Сегодня все больше приходит понимание: приход большевиков к власти в 1917 году и победа их в кровопролитной гражданской войне, когда, казалось, все было против них - и белое движение, и большая часть русского крестьянства, и интеллигенция, и иностранное военное вмешательство, и общественное мнение Запада, - не были случайными. Только одержал победу не его величество рабочий класс "в союзе с беднейшим крестьянством". Победу одержал ход русской истории.
Вопрос о том, почему же большевики смогли победить в гражданской войне, был едва ли не главным для послереволюционной эмиграции. В чем живучесть, в чем сила большевистской власти? Отсюда возникал вопрос: в чем истоки большевизма, какие силы питают их, если они смогли в нечеловеческих условиях удержаться у власти?
Либералы видели в большевистской революции национальную катастрофу, предчувствием которой была наполнена поэзия Серебряного века, и победу большевиков воспринимали как что-то "неправильное", "случайное". А причиной этой "ошибки истории" называли буйство озверевшей, соблазненной, растленной черни, толпы. Традиционалисты, также считая победу большевиков "исторической ошибкой", винили во всем "инородцев", видя причину революции то ли в происках "темных сил", то ли в масонском заговоре. Указывая на то, что революция носит не национальный характер, они возлагали ответственность в первую очередь на евреев, затем - на другие революционно активные национальные меньшинства - латышей, китайцев и т. п.
Однако все эти объяснения, каким-либо образом оформленные в течения русской мысли и в значительной степени в таком же виде дошедшие и до наших дней, не могли дать убедительного ответа на вопрос: если большевики - это "ошибка истории", если они случайность, нелепость, навязанная извне, то почему же Россия никак не может сбросить с себя "иго большевизма", а наоборот, все больше и больше втягивается в новую советскую жизнь? Такой ответ смогло дать течение "сменовеховства", возникшее уже через несколько лет после революции сначала в русской эмиграции, а потом и в Советской России. Оно утверждало, что в настоящих условиях советская власть есть единственная национальная русская власть. И не потому, что другой нет, а потому, что сила и мощь большевиков в их глубинно-русском, национальном характере. Советская власть, большевизм давно уже стали русским национальным явлением, утверждало "сменовеховство".
Идеолог сменовеховства Николай Устрялов, обществовед, публицист, в недавнем прошлом активный деятель кадетской партии и белого движения, прямо провозгласил, что именно в большевизме невиданное торжество русской национальной идеи, а потому борьба белых и красных была попросту бессмысленной. Конкретную историческую пользу большевизма он видел в таких действиях Советской власти, как стремление покончить с революционным хаосом, укрепление российской государственности и защите страны от иностранной интервенции. Кроме того, Устрялов заявил о глубинной значимости большевизма для судьбы России: "Иоанн Грозный, Петр... наши дни - тут глубокая, интимная преемственность".
Можно как угодно относиться к "сменовеховству", но нельзя не признать, что именно оно поставило проблему об истоках большевизма: значит, есть определенные национальные особенности России, которые могут вызвать такое явление. И прежде всего - деспотические традиции власти, приоритет государственного начала над личным, коллективного над индивидуальным, неразвитость личного начала (то, что Николай Бердяев, вовсе не "сменовеховец", называл отсутствием "мужественности" в русской душе), вера в собственную исключительность, непохожесть ни на кого, избранность и т. д.
Следовательно, для поиска истоков большевизма надо обращаться к истокам русской идеи и русского национального характера. Недаром русская интеллигенция, которую всегда обвиняли в "антинациональности" и "беспочвенности", провозглашая в России европейские идеи свободы и личности, и сегодня, и век назад с большой осторожностью относилась к русской национальной идее. Не случайно и для нынешних демократов 1990-х годов был особенно значим вопрос: почему демократическое движение "стесняется" национальной идеи? С другой стороны, в те же годы мы увидели трогательное единение коммунистических и "национально-патриотических" сил. Не в этом ли еще одно доказательство русского характера большевизма?..
Так что большевики - это вовсе не марсиане, неведомо откуда свалившиеся на Землю. Нет, это глубоко русское явление. Для одних это знак плюс, для других - минус. Но вот что очевидно: не случайно так медленно уходит в прошлое прежняя эпоха. Слишком много ее темных сторон связано с истоками нашей истории.
Я ни в коей мере не призываю к отказу от русской самобытности. Но "сменовеховство" еще восемьдесят лет назад обозначило проблему: есть, очевидно, определенные черты в характере России, русского "менталитета", которые привели к большевистской революции. Понять наши достоинства и недостатки и, возможно, в чем-то изменить себя - вот сегодняшняя задача, иначе и в будущем Россия не будет застрахована от повторения национальной трагедии ХХ века.