НЕ НУЖНО БОЯТЬСЯ ЛОМАТЬ СТЕРЕОТИПЫ
Мариинку питают свежие силы. Силы зовутся Академией молодых певцов и воспитываются Ларисой Гергиевой и целой плеядой солистов Мариинского театра. Академисты не знают покоя. Учатся, разъезжают по конкурсам и фестивалям, участвуют в мастер-классах: себя показывают, на мастеров смотрят. А те, в свою очередь, не скупятся на справедливые похвалы. Кроме того, Мариинский театр активно приглашает академистов во многие постановки. Хорошо зарекомендовал себя в этом "академическом" деле молодой певец Илья БАННИК. На музыкальном фестивале в Миккели он заслужил положительные отзывы таких признанных мэтров, как Юрий Башмет, Дмитрий Хворостовский, Елена Образцова. Едва отдышавшись, Илья отправился на гастроли в Таллин, а по возвращении буквально сразу приступил к репетициям премьерной оперы "Евгений Онегин". С началом нового сезона его снова можно увидеть на сцене Мариинского театра. 29 ноября молодой бас исполнит партию Лепорелло в спектакле "Дон Жуан".
- Насколько я понимаю, путь к Мариинке был достаточно долгим?
- Сначала я учился на дирижера в Капелле. Потом лет в пятнадцать я поостыл к этому делу. Искал себя довольно долго. Учился в Герценовском институте, работал в разных местах - начиная от храмов, заканчивая эстрадным вокалом в школе. Но это все было не то. Хотелось чего-то всерьез. Я учился на четвертом курсе в Институте Герцена, когда поступил в Консерваторию. Тяжеловато было, но получилось. Удалось отбиться даже от армии, хотя они и заманивали службой в ансамбле песни и пляски. Терять два года не хотелось, догонять потом очень тяжело...
- Музыке посвящаете все свое время?
- Не все, но очень много. Если работа серьезная, то это как болезнь. Ты можешь, конечно, ездить на машине, общаться. Но сердце у тебя все равно будет не на месте, работа не будет давать покоя. Перед спектаклем просто не уснуть. И потом, когда ты выложишься, наступает опустошение, словно не хватает чего-то. И дальше ты уже не можешь жить без этого.
- А работа, пусть даже любимая, не превращается с течением времени в будничность?
- Тут непочатый край работы и столько всего интересного! Можно ведь прочесть огромное количество книг, и все равно есть еще те, которые ты не видел, не слышал и не читал.
- А как насчет стимула?
- Основной стимул - не быть хуже, чем ты был вчера. Тот, кто не развивается, тот деградирует.
- Есть что-то, без чего нельзя выходить на сцену?
- Здоровье. Если ты нездоров, то этого не стоит делать вообще. И потом, ты не имеешь права подставлять коллектив, уже не говоря о своем имени. Назвался груздем - будь любезен.
- Среди огромного количества исполненных в театре ролей наверняка должна быть любимая, та, которая созвучна характеру, что ли?
- Есть, но это не совсем созвучно характеру. Это серьезная провокация и самого себя, и жизненных моментов. Мефистофель...
- ???
- Это та самая палка о двух концах, когда очень интересно, но можно настолько увлечься, что заболеть. Чтобы сделать это как следует, надо поймать образ. А поймать этот образ очень опасно, потому что тогда ты можешь оказаться в зависимости от себя самого. Но это только если как следует вживаться, осмыслять образ, вынашивать и беречь от внешних вторжений плод своей фантазии. Именно тогда, кстати, ты в состоянии "родить" здорового ребенка.
А что касается партий вообще, то много интересного. Конечно, самое интересное - это Борис Годунов. Со временем это еще, возможно, предстоит. Там тоже есть момент некоего надлома. Чем трудней, тем интереснее.
- Вам нравятся психологически сложные роли. Все-таки вы больше актер или певец?
- Стараюсь, чтобы это был хороший комплекс и того и другого. Пение - это душа, а актер - это образ. Когда я был еще студентом Консерватории, мне было безумно тяжело "разложить" эмоцию. Я завидовал драматическим актерам, потому что там все просто. Ты берешь себя естественного и оборачиваешь в тигровую шкуру этого образа, а дальше уже живая эмоция. Если ты говоришь "нет", значит, нет, а здесь у тебя длинные ноты: "не-е-е-е-т". И удержать эту эмоцию, т. е. подвести к ней, намного сложнее. Ты зависим от музыки, от нюансов, от текста. Так что очень непросто связать в одно восьмушки, половинки, паузы, все нюансы и еще и текст.
- А есть образ, с которым трудно было ужиться?
- Надо просто суметь найти характер, не ломая себя, посмотреть на образ с другой стороны. Есть безусловный стереотип мышления. Но когда ты показываешь что-то абсолютно новое, люди говорят: "Это необычно. Это интересно". Просто не нужно бояться ломать стереотипы. Но нужно самому знать - что это. Если ты сам знаешь, то сможешь убедить другого.
- Вы пока не солист театра. Но уже довольно часто поете на одной сцене с настоящими знаменитостями, признанными солистами. Они кто для вас: учителя или партнеры?
- В любом случае это единый организм. Безусловно, это школа, в которой я вижу некоторые аспекты, которым необходимо учиться и есть у кого. Но я должен держать планку, уровень. Я не могу быть школьником. Это сильный контраст. И потом мне просто ничего не доверят, если увидят, что я как-то неуверен, и это справедливо. Поэтому мастерство должно быть в любом случае, а уж отшлифовывать его - твоя самостоятельная задача.