ТИВЕРСКИЕ БРОДЫ
(ОКОНЧАНИЕ. НАЧАЛО ЧИТАЙТЕ В ПРЕДЫДУЩЕМ ВЫПУСКЕ "СЕВЕРО-ЗАПАДА" 4 ДЕКАБРЯ 2002 ГОДА.)
Современная асфальтовая трасса Громово-Мельниково перерезает развалины Тиверска буквально пополам. Вон Вуокса, мост. За мостом - деревня Васильево. Перед самым мостом - полянка. На полянке небольшой памятный знак. Справа и слева от асфальта расходятся невысокие валы, образуя вытянутый с востока на запад овал. В нескольких местах каменная кладка расчищена от земли (следы археологических раскопок), можно увидеть даже некое подобие казематов. С северной стороны валы переходят в крутой каменистый откос берега: внизу среди деревьев шумит Вуокса. Вот вам и Тиверск.
Эта крепость простояла лет двести. Впервые упоминание о ней встречается в летописи под 1404 годом. Спустя семь лет ее разрушили шведы. Потом, уже при московитах, ее пришлось отстраивать заново.
XVI столетие было временем активной русской колонизации Восточной Прибалтики и Приладожья. Под защитой тиверско-корельской укрепленной линии появлялись русские деревни. К концу века на этой половине Карельского перешейка насчитывалось более десятка церковно-административных единиц - погостов. Православное население достигало 20-30 тысяч человек. Примерно столько же было финнов (ранние русские источники именуют их "сумь", более позднее название - "чухонцы").
В конце Ливонской войны и потом, во время Смуты, земли эти были завоеваны и разорены шведами. Тогда было уничтожено свыше 20 православных церквей. Почти все уцелевшее русское население ушло. С этого времени Карельский перешеек стал частью управляемой шведами Финляндии.
Когда по Ништадтскому миру, увенчавшему в 1721 году Северную войну, территория Ингерманландии (в том числе и Корела) была отдана Москве, здесь уже полностью господствовало финское население и финское хуторское хозяйство. Корела, переименованная в Кексгольм, еще лет сто служила России в качестве крепости, а Тиверск восстанавливать не было надобности. Тем более что Вуокса обмелела (особенно после того, как ее воды прорвали гранитную перемычку у нынешнего Лосевского порога) и сделалась несудоходной. Развалины замка заплыли землей, заросли травой и кустарником.
В наши задачи как раз и входило, осмотрев тиверские валы, выйти к Кореле-Приозерску "прямоезжею дорогой", через лес. От бывшей крепости, от моста у деревни Васильево, грунтовка идет так: с одной стороны берег Вуоксы, с другой - почти сплошной линией новенькие дачи за высокими заборами. Интересно живет Россия: все жалуются на бедность, а посмотришь - кирпичные и брусовые палаты как грибы растут. И не только в двух шагах от города, а всюду. Но вот, оторвавшись от последнего "новорусского" строения километров на десять, мы попали в непролазную глушь с медведями.
Того деда, что пытался нас предупредить о чащобе, мы теперь нашли на лужайке. Он пас коз, а точнее, просто лежал, растянувшись на травке. Три козленка прыгали вокруг него, как собачки. Мы подошли, поздоровались, сели, закурили.
- Не, там дороги нет, елки, куда вы пошли, вот оно. Была, елки, когда-то, а теперь, вот оно, не пройдете. Вам, вот оно, как идти надо...
И довольно путано стал объяснять. Рассказал и о медведях, которых поселили здесь, в заказнике, несколько лет назад. И об артистах, банкирах и прочих знаменитостях, приезжающих в эти места отдохнуть да расслабиться. Он егерь, а заодно и сторож при доме и бане ("во-он, елки у реки, видите, там и сауна, и пристань"), где расслабляются "артисты". Видно, дедушка соскучился по собеседникам, а может, и выпил. Пока шел разговор, козлята принялись прыгать на нас и щипать шнурки ботинок, принимая их за веточки.
Мы двинулись указанным егерем путем. Прошли мимо барсучьих нор, выбрели к Черному Камню. Тут на заросших мхом и брусникой валунах росли дремучие ели. Вышли к берегу Вуоксы, совсем узкой и темной. Вот и Тиверские броды (полузаросшая колея съезжает с крутого откоса прямо в воду, а выныривает на противоположном берегу). Тут же видели лису. В холодных сумерках поставили палатки у развалин еще одного финского хутора, под ветками огромных молчаливых черемух. А когда ледяным и солнечным утром снова потопали по тропе, то первое, что увидели на глинистом грунте, - следы медвежьих лап. Широкая пятерня с острыми и длинными отпечатками когтей.