ДРАНАЯ КОЗА И МЕЧТА О СЧАСТЬЕ
"Я научила женщин говорить. Но Боже, кто их замолчать заставит?" - так, помнится, писала Анна Ахматова. Что же касается менее высокого жанра, то, мне кажется, крик души Анны Андреевны могли бы подхватить и покойная Агата Кристи, и ныне живущая Иоанна Хмелевская.
Несколько лет назад я писала о зародившемся явлении под названием "русский женский детективный роман" и от ряда своих позиций до сих пор не отказываюсь. В отличие от кроваво-бандитско-ментовской тональности "мужского русского детектива" с его небритыми мачо, с его стилистикой, мало отличающейся от безграмотных протоколов (вспомним типовое: "Гражданин Н. размахивал руками, выражался нецензурно, угрожал физической расправой") в дамском творчестве присутствуют и милые житейские подробности, и кулинарные рецепты, и описания трудностей проезда в общественном транспорте, и вообще как-то мило все, душевно. Даже если горы трупов в книге. Мэйнстрим - любовно-семейная линия, изящно обрамленная странгуляционными бороздами, колото-резаными ранами и рвотными массами. Но на первом плане - счастливая или не совсем женская судьба. В конце концов получился канон жанра, и в этом нет ничего плохого.
...Моя родственница решила в кои-то веки почитать Дарью Донцову, о которой так много пишут и говорят. На беду, у меня не осталось ранних романов этой плодовитой писательницы - зачитали, задевалось. Поэтому дала ей поздние. Разочарование было абсолютным.
Нет, поначалу это все было очень мило. Одна серия - про Дашу Васильеву. Сказочная ситуация про то, как у дамочки откуда-то взялось о-о-чень много денег. Даже не от мужа, оставившего наследство. А от подружкиного мужа, оставившего наследство. Но поскольку они с подружкой живут одной семьей, и даже каким-то непостижимым макаром дети у них общие... Сначала это был хороший прием - не нужно объяснять, каким образом героиня может тратить кучу рублей и долларов на самодеятельный сыск: есть деньги подружкиного покойного мужа, а дальше простор фантазии... Про Евлампию Романову тоже было неплохо. Денег у ее подружки вроде как поменьше, живут трудно, но сотня-другая баксов вечно где-нибудь заваляется и поможет раскрыть преступление. А "джентльмен сыска Иван Подушкин" вообще в великолепном положении - у него парализованная шефиня - бизнесвумен, естественно с кучей денег, и наш джентльмен на ее полном содержании. Расследуй преступления на здоровье.
Но из романа в роман по мозгам бьют одни и те же клише. Толпы животных, птиц и мерзких родственников из провинции. Основная интрига вьется вокруг того, что какой-то несчастной девочке, которая у себя в деревне коровам хвосты крутила, захотелось лучшей жизни. И - подделки документов, выдавание одной персоны за другую, разоблачающие тайну директрисы детдомов или медсестры роддомов... Страшные картины жизни отдаленных московских микрорайонов с пьяницами, безвременно состарившимися тетками, подозрительными "лицами кавказской национальности" и пр... При этом в качестве непреложной ценности жизни фигурирует дача героини в престижном поселке (от кольцевой минут 15, естественно, с автотранспортом ни у кого нет проблем - всякому по "ауди" или "мерсу", или по экзотической "шестерке"). Дачи же эти от "бывших" - военачальников, народных писателей, народных художников - цитадели стабильности, пострадавшие слегка от перестроечного бардака и все же сохранившие "нечто". Это - вольное обобщение, Дарью Донцову цитировать в данном тексте не буду, потому что от примадонны жанра хочу перейти к рядовым труженицам.
"Перед лицом смерти пистолет в его руке меня уже мало интересовал, точнее, я про него совсем забыла. После пощечины о пистолете забыл и братан.
- Ну ты, бля, и драная коза, - зарычал он, поспешно отводя от моего лба ствол. - Ну тебя придется еще и поучить.
Я поняла, что не время еще погибать. Русскому человеку с его любовью к знаниям отвратительна любая безграмотность, следовательно, умереть неученой мне не дадут. Это меня так вдохновило, что нога к братану потянулась сама собой. Не стоит, я думаю, уточнять, что бедняга получил мой коронный удар ботинком в промежность..." (Людмила Милевская, "Веселая поганка" - названьице-то, а?) К слову, о названиях книг. "Урожай ядовитых ягодок" или "А я леплю горбатого", "Мой личный враг" или "Мой смертный друг", "Гадина поганая" или "Пейджер в крови" - вы напрасно думаете, что заголовки имеют какое-нибудь отношение к сюжету и интриге. Какие там "Десять негритят" или "Убийство в Восточном экспрессе"? Это ж так примитивно.
Но с драной козой и ударом в промежность, может быть, достигается задача создания динамики и жесткости. А вот гражданка Анна Данилова на протяжении уже десятка романов повествует о частной сыщице Юле Земцовой. Об этой скучной девушке читатели уже знают все. У нее непреходящая любовь к гражданину по фамилии Крымов. Время от времени по этому поводу, и о чем подробно повествуется, у нее болит внизу живота. У Юли есть домработница Наташа, которая закрутила любовь с сотрудником Юли, которого та уже было назначила заменой гнусному роковому Крымову. Еще есть бывший муж Юли - крутой сотрудник спецслужб... И это все - в десятке романов, и фоном там - какие-то девочки с биржи труда, коих некий бизнесмен убедил сделать татуировку на ягодицах, зашифровав таким образом координаты "отмывочного" банка на острове Науру... Тоска зеленая, девчонки.
Считающаяся "интеллектуальной" и "рафинированной" на этом фоне Виктория Платова... Я не литературный критик и не посетитель "тусовок". Просто потребитель всей этой продукции (ну есть хобби, все продавщицы книг в округе знают). Поэтому толком даже не могу понять, что там пишут, в частности, в интернете. Что есть то ли две, то ли три Виктории Платовы, и что одна Анна Малышева настоящая, а другая ненастоящая, а Полина Дашкова вроде свои "аналитические" детективы пишет "так", а на самом деле создает изысканную поэзию... И про Маринину личных подробностей не знаю и, право, знать не хочу. Слава богу. Потому что образ журналиста во всех без исключения книжках этого рода однозначен: вонючий, с немытой головой кадр лет тридцати, обожающий жрать на фуршетах, без тени моральных принципов и так далее. Это странно: на обложках книжечек, как правило, пишется, что писательница многие годы проработала на ТВ, в газетах (или продолжает работать) - неужели ее коллеги были именно такими? Во всяком случае, ответственно заявляю: я и мои коллеги не бывали ни на одном пьяном фуршете с икрой, посвященном новой книге Дашковой или Донцовой.
Самое печальное, что во всей этой горе макулатуры (точнее, не макулатуры - одноразовую книжицу на многих раскладах можно обменять на такую же, приплатив рубль-два) есть славные вещи. Но их трудно выискивать и угадывать, если не иметь такого специфического хобби, как у меня. Вот, у той же "рафинированной" Платовой есть щемящие "Битвы божьих коровок". Есть книжки малозаметной и очень неоднозначной Натальи Александровой с ее замечательной самодеятельной сыщицей Надеждой Лебедевой - немолодой петербурженкой, сотрудницей обычного НИИ, с питерским нашим бытом и складом ума. Кстати, мне кажется, что с этой Натальей Александровой (явный псевдоним) мы точно знакомы, город-то маленький. Если прочитает материал, пусть позвонит, поговорим.
Но вот взбесил меня один романчик. Модная нынче, в твердых обложках Татьяна Устинова. Московская пиар-контора ведет выборы губернатора Калининградской области. Живенько так описаны мытарства этой конторы и в частности ее суперталантливой специалистки - по совместительству умницы и красавицы, работающей по "проходке" нужного кандидата - владельца заводов, газет, пароходов, а в прошлом несчастного беспризорника, которого насиловали извращенцы. Ведь в конце концов можно было назвать объект Энской губернией, а тут вымышленная коллизия в романе дамочки оказалась привязанной к реальной территории, где живут люди, где своя политическая жизнь, где свои сложные интересы. Это напоминает, как было - отвлечемся на секунду от женщин-детективщиц - в книжке некогда неплохого Фридриха Незнанского (ныне живущего в Германии и о российской жизни знающего лишь понаслышке): герой приезжает в Старую Руссу на автовокзал... в центре города. Кто там бывал - знает, что автостанция отнюдь не в центре. А, какая разница для столичных писателей и писательниц, Старая Русса или Калининград, Омск или Брянск. Главное, чтобы была героиня, вся из себя, достигшая счастья. Пусть фоном будут невыразительные и обломавшиеся на раскрытии преступления нищие менты, некрасивые окраинные кварталы и странгуляционные борозды. Читатель сожрет.