ПРО ЛЮДЕЙ. ПРО ЖИЗНЬ. ПРО ЭГОИЗМ

Анатолий Праудин поставил очень простой спектакль - "Бесприданницу". Если бы десять лет назад мне сказали, что, усмирив бурный "фонтан фантазии", он впадет (как действительно в безумство) "в неслыханную простоту", что он, ас монтажа и аттракциона, придет к строгому психологическому театру и выпустит такую "Бесприданницу", - я бы не поверила ни на секунду.

Работа над "Бесприданницей" начиналась с экспедиции на Волгу, в Ярославль и в Щелыково, продолжалась полтора года (!) и закончилась спектаклем, на котором явно скучают те, кто так любил праудинский . Медленное чтение простой и строгой истории, написанной А. Н. Островским, дает замечательные результаты. В этом Бряхимове никакой "пушистый шмель" не летает, а "душистый хмель" - это шампанское, которое пьет с утра в трактире Вожеватов, угощая Кнурова и Хариту Игнатьевну. Чтоб никто из прохожих не подумал лишнего, шампанское подносят в чайных чашках. Спектакль играют в комнате. Это явно законы "бедного театра". Вся декорация - несколько круглых столов (из современного буфета и одновременно из бряхимовского трактира), стулья и скатерти. Взмахивая ими, половые меняют желтые на белые - вот и переход к следующей сцене. Или переставляют столики по-новому... Еще при входе в зал - стол, заваленный дарами природы - орехами, тыквами, фасолью, зеленью. Играет маленький оркестрик. Потом на столиках трактира тоже сложат изысканные композиции из круп и растений. Создание nature morte - отдельная, странная жизнь этого мира, некий ритуал, внушенный кем-то. Будто тяга к декоративности, к красоте, искусству. А потом вынимают из художественной композиции яблоко - и вгрызаются в него. Или орехи щелкают. Когда Лариса вернется из-за Волги и, пройдя прямой разговор с Паратовым, тихо завоет коротким неживым воем, ощутив себя женщиной поруганной, а Кнуров, ничего не замечая, в нервном восторге от открывшейся возможности предложит ей содержание, то есть стать женщиной еще и продажной, - половые наденут на Ларису вульгарный парик, украсят зеленью, ярко намажут ей щеки, брови, губы и сделают ее, сидящую на столе, частью натюрморта. Можно раздробить орех - можно жизнь. Можно употребить яблоко - можно человека... А можно не считывать смыслы этих композиций. Так просто - горох, петрушка, кабачки... Внутри спектакля все происходит безусловно, почти в натуральном физическом времени, медленно и подробно. Это несомненная попытка ощутить психологическую мхатовскую традицию как живую (намеренно весь спектакль в уголке тихо стоит фотография молодого Станиславского К. С.). У этой Ларисы - никакого искрящегося взгляда и лирической готовности к любви. Любовь предала ее год назад. Она, как известно, кинулась за Паратовым, ее вернули с дороги. Она выжила. Но умерла, высохла. Год - это как раз тот самый срок, когда проходит боль и умом решают продолжать жить. А значит - можно и за Карандышева. Юлия Капитоновича. Потому что все безразлично, надо только взять себя в руки и достойно двигаться по будням. Когда умерла не только любовь, но с нею и вера и надежда (надежда, как известно, умирает последней, когда уже нет ни веры, ни любви), одно и остается - достоинство. Лариса - Маргарита Лоскутникова - неулыбчива (ей безразлична реакция посторонних), умна, молчалива, проста, честна и никак не заинтересована жизнью (мертвые не пробуждаются). Предпочитает быть в стороне, не участвуя в разговоре. И только когда раздается гудок парохода, напоминающий гудок паратовской "Ласточки", - испуг, страх, и мизинец на руке, которой она подперла голову, начинает тихо дрожать... Лишь один раз глаза ее загораются нездоровым блеском горячего, улыбчивого, счастливого воспоминания: как стояла она с монетой в руке, а Паратов, объявив, что дороже этой девушки никого для него нет, - стрелял в нее и даже не побледнел... "Я не люблю и не полюблю никого!" - говорится с восторгом и гордостью. Мол, я такая! Оркестрик дает форте. Это - идея, с которой Лариса живет, это ее амбиция, если хотите. Паратов - Александр Борисов - приезжает в Бряхимов, вовсе не помня о Ларисе. Он приехал прогулять свою холостяцкую жизнь, он приехал в "свой" трактир, его встреча с половыми - целый ликующий ритуал, возвращение сонного Бряхимова к жизни. И только когда Кнуров и Вожеватов сообщают, что не могут отобедать с ним, потому что званы к Карандышеву ("Лариса Дмитриевна замуж выходит"), - досадная ревность посещает душу Паратова, никак не рассчитывавшего на такую новость. Нет, это не любовь, когда "я встретил вас - и все былое..." - это тоже амбиция. Привычная. Мужская. Тут и нервы, и ревность, и обида, и тоска - не человек, что ли? "Бесприданницу" Праудина можно рассказать как внятную историю - и это мало скажет о спектакле. Потому что ничто здесь сюжетом не определяется. Можно описать пару драматических взрывов, но это будет неправда о спектакле, потому что взрывами, коллизиями, перипетиями здесь ничего не решается. Праудин налаживает психологические связи, как будто всячески разжижая привычный драматизм, но сохраняя постоянное напряжение, натяжение в сиюминутных, очень конкретных и незначащих отношениях. Психологический театр для него как будто не синоним театра драматического. И вообще, это не история любви, это история амбиций, из которых состоит будничная жизнь нашего вечного Бряхимова. Чувства всех героев этой "Бесприданницы" так или иначе разъедены амбициями. Это очень мужской спектакль. Каждым из четверых - Кнуровым, Вожеватовым, Карандышевым, Паратовым - движет вполне эгоистическое стремление обладать Ларисой не как женщиной (в ней, кстати, и собственно женское тоже высохло), а как недостижимым, никому не принадлежащим центром. У каждого из них свои "цепи" - у кого прииски, у кого купецкое слово, у кого жена, - и они, "Прометеи прикованные", тягаются друг с другом за обладание абстрактным огнем - Ларисой Дмитриевной Огудаловой. Кто кого... Многим кажется, что в центре спектакля оказывается Карандышев, ярко, а местами просто блестяще сыгранный Сергеем Андрейчуком. Если поведение прочих героев по-своему "подводно", потаенно, то Карандышеву подарены режиссером открытые ходы. Мелкий, глупый, тщедушный (не физически, а душевно - "тще"), униженный и глухой по отношению к Ларисе, как и все остальные, он кривляется, актерствует, то изображая птичку, то зайчика, словом - разных животных. А ему и изображать не надо - он и так похож на насекомое, на зверюшку. И только финальный поступок - убийство-освобождение Ларисы вызывает несомненное уважение. Ведь не в монету стрелял - в девушку. И не побледнел... Не описать, как замечательно сыграны здесь Кнуров (Владимир Баранов) и Вожеватов (Юрий Елагин), в отношениях которых сперва существует негласный паритет, они покровительствуют Ларисе на равных. Этот паритет не нарушается ни предстоящим браком с Карандышевым, ни приездом Паратова, потому что здесь, в Бряхимове, Ларисой владеют они, а не он, пропавший на год. "Бесприданница" - спектакль сугубо партнерский, с паутиной пересекающихся реакций. Праудин, в не меньшей степени занятый подробностями человеческой жизни, микширует, размывает густой, казалось бы, замес Островского, история движется здесь не сшибками, а подробностью скользящих или скрытых реакций. А вообще "Бесприданница" - спектакль очень человеческий. Про людей. Про жизнь. Про будни. Про эгоизм. Про любовь, в общем.