"ДАКТИЛО-ХОРЕИЧЕСКИЙ ВИТЯЗЬ"
Так называл его Радищев. Он был Дон Кихотом, который сражался за любимый хорей до последнего. Со дня рождения Василия Кирилловича Тредиаковского исполнилось 300 лет. Над ним по привычке продолжают смеяться. Или просто не помнят.
"Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй" - так мы представляем себе поэзию Василия Тредиаковского. И видим его самого, ползущего на коленях к трону Анны Иоанновны, чтобы прочитать очередное стихотворение "на случай" охоты, бала или иного придворного увеселения и получить "высочайшую оплеуху". А вот Сумароков пишет комедию, где выводит Тредиаковского под именем Трессотиниуса, пошляка и педанта. И Ломоносов строчит на него эпиграммы - тот, впрочем, тоже ругается в ответных стихах. Ну а знаменитый анекдот о развлечении при Екатерине II: провинившийся должен был заучить наизусть несколько строф из зубодробительной "Тилемахиды", эпической поэмы, переложенной Тредиаковским "российским гекзаметром", - смеются все!
Меж тем судьба Тредиаковского, типичная для XVIII века, - скорее повод засесть писать героическую оду, полную пышных эпитетов, так любимых самим Василием Кирилловичем. Ведь в течение всей жизни ему приходилось постоянно бороться не то что за жизненные блага, но просто за кусок хлеба - в первую очередь из-за происхождения (из троицы Тредиаковский - Ломоносов - Сумароков, известной всем со школы, только последний был из дворянской семьи).
Так, дворянин Волынский мог безнаказанно избить поэта - и если бы не последовавшая за этим его опала, вряд ли бы добился поэт какой-либо компенсации за побои. В Академии наук Тредиаковский прошел путь от штатного секретаря и переводчика до профессора, первого русского среди приглашенных иностранцев, но он сам же вынужден был постоянно напоминать о своих заслугах в бесчисленных прошениях на имя императрицы. Его переводы исчисляются десятками томов - это фундамент, на котором потом смогли вырасти поколения русских историков, филологов, поэтов. Все видят здание, но кто помнит того, кто рыл яму? Когда сгорело 9 томов переведенной им "Древней истории", он восстановил их. Тредиаковский первым начал реформу стихосложения (Ломоносов затем довел ее до конца), заговорил о фонетическом принципе орфографии, разработал русский гекзаметр, которым потом была переведена "Илиада", постоянно экспериментировал в стихах и занимался словотворчеством (как Хлебников два века спустя).
А можно написать о нем авантюрный роман с приключениями на каждой странице. Родившийся в семье приходского священника в Астрахани, Тредиаковский обучается в школе у католических монахов-капуцинов и сбегает оттуда - конечно, в Москву, в Славяно-греко-латинскую академию, изучать риторику и писать стихи. Не доучившись в академии, едет в Голландию, там живет в Гааге у русского посла графа Головина. Потом пешком - поскольку нет денег - идет до Парижа, где изучает философию, богословие и математику в Сорбонне, а живет снова за счет посла князя Куракина. Пишет любовные стишки на французском, учит итальянский и штудирует новейшую литературу - Корнеля и Расина. В результате в Россию он вернулся одним из образованнейших людей своего времени. И выпустил первую печатную светскую книгу "Езда в остров любви", перевод французского романа о галантном искусстве ухаживания - за что тут же стал популярен в высшем свете и гоним церковными властями.
А вот для какого рода литературы подойдет рассказ о последних днях его жизни, не знаю. Когда он был уволен из Академии наук, невзирая на все заслуги, и оказался без средств к существованию. Когда, болея, продолжал свои переводы с французского. Когда все его открытия стали чем-то настолько привычным, что никто и не помнил о его первенстве. А вот неудачные вирши стали его "визитной карточкой" и после смерти, когда даже могила затерялась на Смоленском кладбище. И поныне, хотя учеными Тредиаковский давно поставлен на почетное место, в энциклопедии можно увидеть клеймо - "неудачный поэт".
Вонми, о небо, и реку,
Земля да слышит уст глаголы;
Как дождь я словом потеку,
И снидут, как роса к цветку,
Мои вещания на долы.