РОМАН ПОЛАНСКИЙ: САМАЯ ГЛАВНАЯ ВЕЩЬ В НАШЕЙ ПРОФЕССИИ - СТРАСТЬ
Он впервые приехал в нашу страну в связи с премьерой своего нашумевшего "Пианиста", который посвящен трагедии польских евреев в дни Второй мировой войны. В Каннах фильм уже наградили "Золотой пальмовой ветвью". Позже к ней добавились еще семь номинаций на приз Американской киноакадемии "Оскар".
Cлава Романа Поланского в иные годы была очень шумной и драматически скандальной. А каждая из его картин вызывала споры и дискуссии - "Тэсс", "Неистовый", "Горькая луна", "Девятые врата". И вот теперь "Пианист"... Перед вами - легендарный Роман Полански, режиссер мира, таков, какой он есть.
- Судя по "Пианисту", действительность во время Второй мировой была такой, что ее и невозможно представить, и невозможно на нее смотреть...
- Я помню краковское гетто, из которого мне чудом ребенком удалось спастись. Когда один из лидеров знаменитого восстания в еврейском гетто в Варшаве Марк Эйдельман посмотрел "Пианиста", то он мне сказал, что все увиденное им на экране - правда.
Трудно представить масштаб Холокоста. Порою понятие величины кажется мне абсурдным. Например, когда я прилетел в Петербург, то по дороге в гостиницу мы остановились у мемориала, посвященного памяти жертв ленинградской блокады. Там я услышал эту страшную цифру - восемьсот тысяч человек погибло в городе. Это абстрактная величина. А вот фотография женщины, у которой на руках умирающий ребенок, -конкретный факт, который способен вызвать душевное волнение. Поэтому цифры жертв Холокоста и его географические размеры - это скорее материал для статистики, чем для искусства. А вот то, что происходило в гетто, - суровая и жестокая реальность.
- Герой "Пианиста" - ваше alter ego?
- Я не играю на пианино так же хорошо, как и мой герой. Но любой мой фильм так или иначе отражает то, что происходит в моей душе. Когда я начал работать над фильмом, то познакомился с семьей Владислава Шпильмана и пригласил их на будущую премьеру в Варшаве. Они плакали после того, как увидели кино. Хотя внешне Эдриен Броди не так уж похож на Шпильмана, а уж тем более на меня самого.
- Где проходили съемки?
- Примерно 80 процентов эпизодов мы снимали в Польше, а остальные - в студии Бабельсберг, под Берлином. Съемочная группа тоже на восемьдесят процентов была польская. В том числе и Войцех Киляр - композитор фильма.
- На каком языке вы общаетесь с коллегами на съемочной площадке?
- Я стараюсь с английскими и американскими актерами разговаривать на английском, хотя он у меня несовершенен. Когда я снимал "Тэсс" или "Горькую луну" во Франции, то, естественно, большинство съемочной группы составляли французы. Поэтому языком общения был французский. Когда же мы снимали "Пианиста" в Варшаве, то приходилось общаться и по-польски, и по-английски, потому что большинство актеров было англоговорящими. Только в небольшом эпизоде снялся один польский артист. Мои соотечественники помогали с точки зрения технической и организационной.
- Вы не снимали кино в Польше почти сорок лет. Сильно ли изменился уровень польского кино?
- Я всегда хотел снять фильм в Польше после своего отъезда и всегда говорил, что настанет тот день, когда я это сделаю. Одним из мотивов отказа от работы в Польше были воспоминания о польской киноиндустрии в 40-е годы, когда я учился в киношколе. Но когда я приехал в Варшаву, чтобы снимать "Пианиста", то я был ошеломлен тем прогрессом, который был достигнут в Польше во всех областях кино. В том числе и с технической стороны. Если говорить об уровне профессионализма, то он ничем не отличается от того, как работают во Франции. В годы сталинизма каждый польский электрик был либо сильно пьян либо немного пьян. И съемка превращалась в героический процесс преодоления трудностей, когда в любую минуту тебе на голову мог свалиться осветительный прибор. Сегодня все работают с полной отдачей и высококлассно.
- Как восприняли фильм в Польше?
- "Пианиста" уже посмотрело почти полтора миллиона зрителей. Я заметил, что трагическая тема войны вызвала интерес у молодого поколения зрителей. На Западе еще двадцать лет назад молодежь было трудно заинтересовать подобными проблемами...
- Многие посчитали, что победа "Пианиста" на Каннском кинофестивале была торжеством политкорректности...
- Я снимал его отнюдь не в Америке, где все помешаны на пресловутой политкорректности. Мне, честно говоря, на нее наплевать. Книга Шпильмана была написана сразу же после войны с удивительной, на мой взгляд, объективностью. Поэтому я думаю, что победа фильма - это еще и победа книги.
- Какой город вы считаете своим родным?
- Я родился в Париже и живу сейчас в Париже. Когда мои родители оказались в Польше, они все время мечтали снова увидеть этот город. Поэтому он стал для меня тоже городом-мечтой. И когда у меня появилась возможность уехать за границу, то я выбрал, конечно, Париж.
- В вашей жизни было немало трагических моментов. Искусство помогало вам их пережить?
- У меня нет никаких рецептов выживания. Единственное, что я могу, это - отразить случившееся с той объективностью, которая мне очень дорога. Та книга, на которой я построил своего "Пианиста", была книгой оптимистической. Там нет никакого сантимента, но есть отстраненный взгляд на события и надежда на будущее. Книга Шпильмана отдает должное позитивному началу в человеке, такому, например, как страсть к музыке. У меня есть опыт, схожий с опытом героя картины. Я сумел пережить аналогичную трагедию в детстве благодаря доброте людей. Кое-кто из них рисковал своей жизнью.
- Вам удается смотреть российские фильмы?
- Я живу в Париже последние годы, а там можно увидеть преимущественно только французские картины. Из зарубежных показывают только американские. Хотя когда Михалков делает какой-нибудь фильм, то мы можем его увидеть. За исключением этого, нет никакой возможности знакомиться с современным российским кинопроизводством и иметь представление о том, на что оно похоже. Как ни странно, у нас было гораздо больше возможностей смотреть советские фильмы, чем сейчас смотреть российское кино.
- Что помогло стать вам тем, кем вы стали?
- Мне кажется, что самая главная вещь в нашей профессии - это страсть режиссера к тому, что он делает. Ничто не может ее заменить. Еще одним важным качеством является упорство, умение преодолевать препятствия, которые возникают у молодого постановщика на пути к осуществлению его идей. Нужна сила, чтобы постоянно сражаться с обстоятельствами. А еще нужно быть хитроумным. Когда вы делаете фильм, то у вас порою может сложиться впечатление, что весь мир против вас. Вы, как правило, окружены людьми, у которых точка зрения не совпадает с вашей. Начиная с того, кто финансирует фильм - продюсер свой маневр знает: он ищет деньги, - и заканчивая актером. И ваша задача подталкивать тех, кто рядом с вами, к творчеству. Вы как лидер коллектива обязаны раскрывать лучшие качества в тех, кто рядом.
- Вы разделяете точку зрения на то, что сегодня есть противостояние Голливуда и европейского кино?
- В определенной степени американское и советское кино похожи друг на друга. Основной целью советского кино было обращение к массам. Оно было плановым со стороны государства. В Голливуде точно так же планируется выпуск картин, только уже как частная инициатива. Индивидуальность художника в американском кино не учитывается. Фильмы, выпущенные студиями-гигантами, заранее просчитываются на основе маркетинговых исследований. Они тщательно зондируют ожидания, которые царят в обществе. Изучив потребности, они выбрасывают на рынок тот фильм, который публика хочет увидеть. Европейское кино если и не достигает высот коммерческих, то достигает высот художественных.
- Вы всегда ощущаете на себе давление зрительских ожиданий?
- Публике хочется, чтобы в кино все заканчивалось хорошо. И если бы у нее была возможность выбирать финалы, то, поверьте мне, - она бы голосовала всегда за счастливый конец.
- Вы любите фильмы, которые обращаются к не самым лучшим сторонам человеческой натуры, картины типа "Основного инстинкта"?
- Куда мы можем деться от таких инстинктов? Cреди подобных картин есть немало хорошо сделанных шедевров. И поэтому хороший фильм для меня тот, который идут смотреть зрители. Хотя фильмы-артефакты не должны быть наподобие редких марок в коллекции филателиста, которыми наслаждаются лишь избранные, элита.
- Вы как-то сказали, что режиссер должен уметь открыть женщину, как бутылку шампанского. Ваши отношения с актрисами строились по этому принципу?
- Я никогда не формулировал единого подхода к тем женщинам, которых снимал в своих фильмах, будь то Катрин Денев или Фэй Даноуэй. Я бы вряд ли смог открыть вам свои тайны режиссерских ухищрений в этом смысле, потому что каждый раз это была отдельная история с каждой исполнительницей.
- Что вас волнует в жизни, кроме творчества?
- Творчество ведь само как секс.
- Неожиданная мысль. Прокомментируйте, пожалуйста.
- Удовольствие от режиссуры эволюционирует, как в сексе. С возрастом ты начинаешь компенсировать некоторую усталость утонченностью. Главное - сохранить в душе страсть.
- Вы считаете, что мир вокруг нас драматичен сам по себе?
- Мир стал удивительно тесным. И нам все труднее найти свое место в нем. И с каждым днем все меньше поводов для улыбок. Поэтому, наверное, после такого фильма, как "Пианист", мне очень хочется снять комедию.
Выражаю искреннюю признательность Эмилю Гольдштейну, председателю Петербургского объединения киноклубов, и пану Эугениушу Мельцареку, генеральному консулу Польши в Санкт-Петербурге, за неоценимую помощь в организации встречи с Романом Поланским.