ИГОРЬ ШАДХАН: "ТЕЛЕПЕРЕДАЧА - ЭТО САМОВЫРАЖЕНИЕ"

ИМЯ ЭТОГО ЧЕЛОВЕКА ИЗВЕСТНО КАЖДОМУ, КТО СМОТРИТ ТЕЛЕВИЗОР. ЗРИТЕЛИ ПОСТАРШЕ ПОМНЯТ ЕГО БЛИСТАТЕЛЬНЫЕ СЕРИАЛЫ "КОНТРОЛЬНАЯ ДЛЯ ВЗРОСЛЫХ" И "ДЕЛО ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВАЖНОСТИ". ТЕ, КТО ПОМОЛОЖЕ, НАВЕРНЯКА ЗАПОМНИЛИ ЕГО "ВЕЧЕРНИЙ РАЗГОВОР С ПРЕЗИДЕНТОМ", ПОКАЗАННЫЙ РОВНО В ДЕНЬ 50-ЛЕТИЯ ВЛАДИМИРА ВЛАДИМИРОВИЧА ПУТИНА ПО КАНАЛУ "РОССИЯ". ВЫПУСКНИК ТЕАТРАЛЬНОГО ИНСТИТУТА НА МОХОВОЙ, ОН РАБОТАЛ НА ДАЛЕКИХ ТЕЛЕСТУДИЯХ НАШЕЙ СТРАНЫ В ВОРКУТЕ И НОРИЛЬСКЕ. ПОТОМ СУДЬБА ПРИВЕЛА ЕГО ТУДА, ГДЕ ОН И СТАЛ КЛАССИКОМ, - НА ЛЕНИН-ГРАДСКОЕ ТЕЛЕВИДЕНИЕ. СЕГОДНЯ ИГОРЬ АБРАМОВИЧ ДЕЛИТСЯ С ЧИТАТЕЛЯМИ "НВ" СВОИМИ РАЗМЫШЛЕНИЯМИ О ПРОФЕССИИ И О ТЕЛЕВИДЕНИИ.

О ГЛАВНОМ УЧИТЕЛЕ Идея передачи "Вечерний разговор" родилась совершенно случайно, когда я пытался сопоставить свои первые съемки Владимира Владимировича Путина в далеком уже 1991 году с тем, как он выглядит и смотрится на экране сейчас. Тогда мне довелось участвовать в создании цикла "Мэрия сообщает". Чуть позже я снимал его в 1995 году. Для меня Владимир Владимирович - это прежде всего герой, с которым меня свела судьба. Мы познакомились тогда, когда он начал работу в Смольном в качестве заместителя Собчака. Первый вариант этого фильма носил рабочее название "В пути". В нем я смонтировал ранние интервью Путина с теми разговорами, которые я вел с пассажирами поездов, идущих в разные города страны. Я вообще поезд люблю - и хочу проехать через всю Россию, прицепить вагон и останавливаться в точках наиболее интересных... Российское ТВ дает согласие. Знаете, что такое московское ТВ? Это не имеет никакого отношения к России. Это все Москва. Россию на экране мы не видим. И вот я собираюсь прицепить вагон... И уверяю вас, что это может быть и коммерческим проектом. Никакого противоречия тут нет, потому что мне удастся сделать его действительно интересным. В конечном счете передача - это самовыражение. Это моя база. Это моя интонация - хотелось бы, чтобы она не была похожа ни на какую другую. Это может не получаться, но стремление должно быть. Вот Маша, Ира - я имена помню, но не всегда знаю, кто такие эти ведущие. Принцип домино! Не знаю, мне кажется, что это некоторое псевдо, не настоящее. И отсюда все эти передачи, даже если затрагивают важные темы, делаются псевдо-способом. Мы с вами видим поток сделанного совершенно одинаково. Одно шоу похоже на другое. Ну как отличить "Большую стирку", "Принцип домино" и еще 25 подобных передач на всех каналах? А значит, что-то здесь не так, что-то потеряно. Это не значит, что современное ТВ ничего не нашло. О СООТВЕТСТВИИ МАСШТАБОВ Самую большую работу, после которой мое имя стало известным, я делал вместе со Светланой Волошиной в ту пору на ГосТВ. Называлась она "Контрольная для взрослых". Это было замечательное телевидение. И хотя оно было государственным, идеологическим, но главное - оно было профессиональным. ТВ соответствовало тому строю, который был. Мы сейчас свободны, мы раскрепощены - ну, казалось бы, невероятные вещи можно делать, невероятные произведения... Возникла наша "Контрольная" таким образом. Мне все время хотелось что-то сделать о детях. Вот я сказал об этом редактору. А редактор тогда выполнял главную функцию, потому что отвечал за идеологию. А режиссер - это художник, который придумывал форму. Вот я и говорю Светлане: "Знаешь, я вот ужасно хочу сделать передачу о детях". А она в ответ: "А что ты хочешь сделать о детях? Опять эти бантики с косичками. Опять два прихлопа. Ты разберись, что тебя так волнует..." Я ездил на электричке на работу - до Финляндского вокзала... Еду, передо мной две дамы и мальчик с книжкой. Одна дама другой: "Я вот из лагеря, из пионерского, он не хочет там быть, истерику устроил, скандал". Что происходит? Происходит некое предательство мамы по отношению к этому мальчику. Потому что это было, наверное, некой тайной, ему не хотелось слышать то, что о нем говорила мама. Дальше мой путь пешком, хорошая погода, солнце, и вот тогда я понял, о чем хочу сделать передачу, - про детей и родителей, про отношения к детям родителей и детей к родителям. Вот так потихонечку выкристаллизовалась тема, материал. Мы поняли, что нам нужна группа детей, причем решили, что начинаем мы с маленьких детей, ибо маленькие дети наиболее бесхитростны и открыты. И нам нужны их родители. А дальше нам нужен был ближайший детский садик. Это не был никакой особенный садик, нам нужно было, чтобы он был рядом со студией. И я мог туда ходить... И я помню, как месяца два ходил в этот садик. Я с ними вместе раскладушки расставлял к дневному сну. Познакомился с родителями, которые приходили их забирать. Мы уговорили родителей - и потихонечку началась передача, которая сделала меня и Свету достаточно известными людьми. Конечно, мы не думали, что этот проект продлится 16 лет. Но мы снимали не каждый год. Там были перепады - через 3 года и так далее. Тем не менее мы "родили" такой мощный проект, который обеспечил нам творческую жизнь на столько лет. Когда мы сделали первый цикл из 10 передач, естественно возникло желание следить за ними дальше. О ПРОФЕССИОНАЛИЗМЕ Вот уже второй месяц мы ходим в гости. В этом сейчас наша работа. Идет подготовительный период телевизионной передачи под названием "Наши дедушки и бабушки". Можно ли его назвать трудным? На первый взгляд - нет. Действительно, что же тут трудного - в гости ходим! Хотя люди нас по-разному воспринимают. Помню, как со Светой Волошиной делали "Дело государственной важности". Работаем в Тихвине - там филиал Кировского завода. И вот шла вечером "Контрольная". Она шла в самое прекрасное время - теперь прайм-тайм называется. Было это до программы "Время" и после. В холл, где стоял телевизор, стали стекаться люди. Мы со Светой встали у дверей. Узнаваемости никто не ожидал, потому что я работаю за кадром, а Свету никто не узнавал - не было такого. Мы стояли у дверей и видели, как люди смотрят. Поверьте, дорогого стоит видеть выражение лиц зрителей... Правда, и момент отчуждения - он тоже есть: неужели это я сделал? Я сейчас уже так не сделаю. Всегда требовался профессионализм. Не хочу вспоминать, как называлась древнейшая профессия... И Малахов - он действительно способный юноша - упросил меня участвовать в одной такой "стирке", я отказывался, отказывался, но я хорошо к нему отношусь, он способный парень - я поехал туда. Что меня поразило? Знаете, такая технология, что нужно говорить об обществе, морали, о наших приоритетах. Ребята, вы не заблудились? Как это все происходит? Прихожу в "Останкино" - огромное количество народу, публики. Я, конечно, не узнал, платят им или нет. Меня поразила толпа, которая собралась светиться: вот я сяду там, в студии, и засвечусь на экране. А дальше? Команда: "Приготовились, по моей команде хлопаем! Овация! Хлопаем еще раз!" Потом эти хлопанья раскидываются по всей передаче. Я просто обалдел. Что за люди во всех передачах сидят, начиная от Познера? Кто они? Разве это не образ неких статистов, которые представляют все наше общество? Это общество статистов, в котором мы с вами живем. А если это общество статистов - это страшное общество. Нас можно позвать - и мы будем хлопать. Бюллетени нам можно дать - в урну бросим, что и происходит. Задуматься нам надо, где мы, на каком корабле, куда плывем? Профессиональная гордость, стыд, честность, порядочность - мы эти слова забывать стали. Я сложно отношусь к Караулову, но по тексту, по настырности, по своему взгляду - в нем есть индивидуальность. Он может нравиться или нет, но индивидуальность есть. Но вот что делает режиссер в его передачах? Они плохо смонтированы, случайны по видеоряду. Сегодня на ТВ утрачена эта школа. Но из нашего города не все еще ушло. Хотя именно отсюда больше всего пропало людей - эмигрировали, пропали в белом движении, погибли в боях в рядах красных - в Гражданскую войну, постреляли и посажали, еще пали в Великую Отечественную. Этот город лишился в основном того, что делало его Петербургом. И несмотря на это, есть в нашем городе нечто такое... Вот я спрашиваю Пиотровского, что же это такое, объясните мне? Я спрашиваю человека, который своей жизнью, работой готов ответить на этот вопрос. Он задумался - а камеры уже работают: - Подлинная культура в любом случае выживает. Она может выживать на кухне. Она может выжить другими способами. Но она не может умереть, потому что она подлинная.