РОМАН ГРОМАНДСКИЙ: КАКОЙ ЧЕЛОВЕК, ТАКАЯ У НЕГО И СОБАКА БУДЕТ
Его могучая коренастая фигура всегда легко опознаваема на сцене. Даже на такой большой, как сцена его родного театра, ныне именуемого "Балтийский дом". Роман Борисович появился здесь в середине 60-х, когда все называлось совсем по-другому. Театр имени Ленинского комсомола был одним из самых популярных театральных коллективов Ленинграда. На его спектакли было тогда не попасть. Позже, когда театр возглавил Геннадий Опорков, внутри его сформировалась команда тех актеров, на которую главный режиссер делал особую ставку. Среди них оказался и Роман Громадский.
Он много и охотно снимался в кино и на телевидении. Помните его Альбатроса в "Романсе о влюбленных" Михалкова-Кончаловского? Играл он и партийных руководителей, как, например, секретаря горкома Кузнецова в "Блокаде". Но главным делом жизни Романа Борисовича оставался и остается родной театр, где он был и есть одной из самых авторитетных фигур. А еще народный артист России Громадский не мыслит своей жизни без общественной работы. Вот и недавно ему было поручено одно очень важное дело. С рассказа об этом и начался наш разговор...
- Что это было за поручение?
- Дело в том, что я живу рядом с Таврическим садом с 1966 года. Меня все соседи знают. Ведь они иногда телевизор смотрят, иногда в кино раньше ходили, в театр. И я их знаю, и они меня знают. А тут раз было собрание жильцов нашего дома, обсуждали наши общие проблемы. Так меня чуть не выбрали председателем домкома. Говорят: "Вот вы у нас лицо узнаваемое, известное, с вами будут считаться!" Официально я от такой должности отказался, но председателем инициативной группы все же меня избрали. Теперь вот буду заниматься установкой шлагбаума, чтобы во двор не заезжали чужие машины. Всю жизнь говорил, что не собираюсь заниматься общественной работой, и всю жизнь все-таки ею занимаюсь".
- А что - вокруг много машин?
- Это место до недавнего времени было одним из самых лучших в городе. Но когда началась приватизация, то появилось огромное множество больших частных квартир. И теперь наша тихая зеленая улица и все соседние улицы заставлены машинами.
- Чьими?
- Не нашими. Раньше улица пользовалась большой популярностью именно потому, что на ней отсутствовали всяческие рестораны, гастрономы, предприятия. Нынче характер нашей улицы изменился далеко не в лучшую сторону. Понимаю, что это знамение времени и от него никуда не деться.
- И где же вы прогуливаетесь?
- Любимые места для прогулок связаны с моим любимым животным.
- И какое же оно - любимое?
- Собака. В мире эту породу очень не любят?
- Почему?
- Да потому, что он у меня ротвейлер. Но у меня он совершенно смирный, потому что, как ты собаку воспитаешь, такой она и будет. Собственно, это правило и к человеку относится. Какой человек, такая у него и собака будет. Моей собаке десять лет. И за эти годы не было ни одной попытки агрессии. Даже на кошку. Хотя тренер мне все время говорит: "Дайте мне ее на две недели, я из нее зверя сделаю". Мне зверя не надо. Он свои сторожевые функции выполняет хорошо. Когда к двери квартиры или на даче подходит кто-то чужой, то он всегда подает голос. А голос, сами понимаете, у него мощный.
- И как зовут вашего пса?
- По паспорту его зовут Грей, хотя он вовсе не серого цвета.
- Вы занимаетесь домашним хозяйством сами?
- Недавно вот вызвал хорошего электрика, и мы с ним проверили всю проводку в квартире. Заменили старую на новую. Потому что сейчас у нас до черта всякой бытовой техники. Старая проводка не выдерживала. А после того как мы ее заменили, я стал чувствовать себя спокойнее.
- В смысле электричества?
- Да.
- Парадокс вашей актерской судьбы заключается в том, что вы играли удивительно разные роли - от коммуниста Губанова до императора Николая Первого...
- Вы еще вспомните, что я был председателем партийного бюро Театра имени Ленинского комсомола. Губанова в спектакле "Вся его жизнь" я играл прежде всего как человека, увлеченного идеей, одержимого заботой о людях. Он был в первую очередь для меня человеком, а во вторую - коммунистом.
- А как вы сами вступили в партию?
- Когда Геннадий Михайлович Опорков стал нашим главным режиссером, то вызвал нас троих: Вадима Яковлева, Эру Зиганшину и меня. И говорит нам: "Ребята, вам надо обязательно вступить в партию, иначе нас всех задавят и сожрут". Время показало, как он был прав. В августе, вот сейчас, исполняется печальная дата - ровно двадцать лет, как его не стало. Но не было в моей жизни другого такого режиссера, как Опорков, который бы так в меня верил и мне доверял. Хотя поначалу он меня всерьез не воспринимал. Считал, что я слишком много снимаюсь в кино. Только после того, как по настоянию Розы Абрамовны Сироты мне была доверена главная роль в спектакле "Звезды для лейтенанта" по пьесе Эдуарда Володарского (я ее вроде бы неплохо сыграл), Опорков в корне переменил свое отношение ко мне.
И с той поры во всех своих спектаклях он находил для меня роль.
- Какая же из них была самой дорогой?
- Наверное, все-таки Кузьма в спектакле "Деньги для Марии" по одноименной книге Распутина. Когда Валентин Григорьевич посмотрел наш спектакль, то подарил мне однотомник своих сочинений, где сделал надпись: "Лучшему Кузьме Советского Союза". Я очень горжусь этим подарком.
- А было ли в Театре имени Ленинского комсомола актерское поколение, которое можно назвать "опорковским"?
- Конечно. Хотя мы сошлись в одну команду из разных мест. Вадик Яковлев, например, пришел в театр тогда, когда к нам зачислили целый актерский курс, знаменитый своим студенческим спектаклем "Зримая песня". Но из девятнадцати человек в труппе сегодня остался только он один. Для нашей команды было важно работать с Опорковым, потому что мы ему доверяли. И когда он ставил чеховскую "Чайку", то он нас всех вместе и собрал. Правда, было две "Чайки". Первоначально спектакль шел на Большой сцене. В нем я играл Тригорина. А через некоторое время, когда Геннадий Михайлович почувствовал, что жить ему осталось недолго, то он сделал в каком-то невероятном порыве "Чайку" на Малой сцене. Там я играл Шамраева. Это было театральное чудо, когда спектакль после смерти Опоркова хранил его дух.
- Вы хорошо играли роль секретаря партбюро театра.
- Об этом судить не мне. Но я твердо знал, когда утром приходил в театр, что заниматься монтировщиком Васей, который напился и не вышел на работу, придется мне, потому что будут спрашивать с меня. Иначе если я с ним поговорю серьезно и по-мужски, то он обязательно сорвет следующий спектакль. И пострадает весь коллектив. Была большая ответственность, но и большой спрос. Но меня это не пугает. Я с молодых лет привык отвечать за свои поступки.
- Вы довольны тем, как складывается ваша нынешняя актерская карьера?
- Мою нынешнюю работу вряд ли можно назвать карьерой, потому что у меня получается спокойный ритм: по одной новой роли в год. Вы, конечно, понимаете, что хотелось бы играть больше. Все-таки кое-чего в профессии понимаю и умею. Вот в новом сезоне у нас в "Балтийском доме" будут ставить "Кофейню" Карло Гольдони. Да и в cпектакле "Мастер и Маргарита" у меня есть неплохая роль.
- Вы ведете активную педагогическую деятельность. Вас радуют ваши ученики?
- Конечно. Официально являюсь по должности профессором Гуманитарного университета профсоюзов. Мне нравится делиться с молодежью азами профессии, потому что я вижу, как они жадно это впитывают. Некоторые мои воспитанники уже успешно трудятся в профессиональных театрах Петербурга и Москвы.
- Отличается ли нынешняя молодая актерская поросль от того, какими в молодости были вы сами и ваши товарищи?
- Ну вот сейчас вы думаете, что я начну стенания типа: "А в наше время молодежь была лучше!" У каждого времени - своя молодежь. Могу сказать одно - это мое укоренившееся наблюдение: нынешнее поколение молодых артистов, быть может, и более раскованное с точки зрения мнения, суждений, но и более разборчивое, когда речь идет о выборе места работы. Как вы понимаете, в наше время особого выбора не было. Сегодня, когда моему выпускнику предлагают место в детском театре, то он отказывается, мотивируя это желанием играть в знаменитом коллективе. Что-то вроде Театра Романа Виктюка. Не понимает юноша, что без ежедневного профессионального тренинга, без постоянного ощущения себя на сцене можно просто-напросто потерять квалификацию. Ведь актерская профессия основана не только на знаниях, но и на определенных навыках ремесла. Впрочем, как и любое среьезное дело.