БОЛЬШАЯ ПАМЯТЬ МАЛЕНЬКОГО НАРОДА
Село Шелтозеро раскинулось на холмах в 4 км от берега Онежского озера. Встанешь посреди того безобразия, что носит название "шоссе Петрозаводск - Вытегра", осмотришься... С одной стороны вверх уходят косые черные избушки, с другой - вниз, к сиреневой кромке онежской воды, сбегают мелированные осенние леса. Вдохнешь всей грудью сырой карельский воздух и понимаешь: да, ты действительно в самом центре загадочной древней Похьелы...
КАК ПРАВИЛЬНО ПОЛОСКАТЬ БЕЛЬЕ
В трехстах метрах от Вепсского национального музея сворачиваем с "шоссе" направо, вверх по грунтовой дороге. Тянутся серые непритязательные дощатые домишки, какими полнится ныне земля Русская. По правую руку проплывает сельский клуб - с колоннами, высокими стрельчатыми окнами и куполообразной крышей. Можно с уверенностью сказать, что в "прошлой жизни" он был храмом.
Привычно унылая картина постсоветской деревни. Зачем мы здесь, спросите вы. А приглядитесь. Вон, за речкой Шелтозеркой, на высоком крутом берегу высятся темные бревенчатые исполины, не похожие ни на одно из только что виденных нами строений. Это последние памятники традиционной вепсской архитектуры конца XIX - начала XX века.
Через изрядно обмелевшую в последние десятилетия Шелтозерку перекинут деревянный мостик. Под ним деревенские бабушки стирают на шестах белье - зрелище само по себе увлекательное. Представьте себе: стоя на здоровенном валуне, женщина достает из ведра с шапкой мыльной пены простыню, надевает ее на металлический крюк на конце длинного шеста и опускает в воду.
Быстрое и бурное течение несколько минут полощет ткань не хуже стиральной машины. Потом тем же крюком старушка снова цепляет полотно, ловко вытаскивает его из воды, несколько раз накручивает на шест (бережный отжим), затем плюхает во второе ведро. Вещь постирана, и руки в ледяной осенней воде мочить не пришлось. Таким способом здесь стирали белье всегда.
НУЖНОЕ МЕСТО
Сразу за мостом - крутой подъем. А вот первый экспонат в этом естественном музее карельского народного зодчества. Монументальная изба на высоком подклете с небольшими бедняцкими окошками - даже в начале XX века не каждый крестьянин мог позволить себе приобрести много оконного стекла, поэтому предпочитали маленькие окна.
Сам дом - вполне типичный "брус". Под одной крышей в одну линию выстроены жилая часть и двухэтажный двор. Когда-то на второй этаж двора вел бревенчатый взвоз, о чем свидетельствуют арочные ворота в стене дома на уровне человеческой головы. По таким взвозам, которых нынче уже почти нигде не осталось, в былинные времена на лошадях завозили сено на зиму, а потом сквозь специальные люки в полу скидывали его домашнему скоту, традиционно обитавшему на первом этаже. Таким образом, в суровую северную зиму максимально сокращалась необходимость выходить из дому.
Кстати, в отличие от южнорусских усадеб такое немаловажное помещение, как туалет, в вепсских (как и в северорусских поморских) избах тоже размещалось внутри дома, в углу хозяйственного двора. Можно предположить, что связано это с тем, что южные русские относились к своему жилищу с благоговейным трепетом, нежели северяне, и не позволяли себе оскорблять святость места обитания столь жизненно необходимым уголком...
КОММУНАЛЬНАЯ ИЗБА
Впрочем, сказать, что вепсы не уважали и не чтили свои жилища, было бы большой ошибкой. Давайте подойдем к следующему памятнику, к соседнему двухэтажному исполину, сложенному из мощных, видимо лиственничных, бревен (на снимке). Такие дома строились в расчете сразу на несколько родственных семей. Своего рода коммунальная изба, где могучие бревенчатые стены дают прекрасную звукоизоляцию. Судя по широким окнам, этот дом принадлежал семейству небедному. Об этом же свидетельствует изящный резной балкончик под коньком крыши, сохранившиеся и по сей день резные причелины по краям скатов кровли.
...Подходит женщина лет пятидесяти, хозяйка дома. Редко кто интересуется ее домом, и потому первая реакция - подозрение: не желаю ли я каким-либо образом экспроприировать ее хозяйство? Но узнав, что я всего-навсего изучаю памятники деревянного зодчества Карелии, с охотой начинает рассказывать:
- Да, дом этот строили мои деды, наверное, где-то в конце XIX века. Я всю жизнь здесь прожила, и на моей памяти почти ничего не меняли. Но и никто ничего не ремонтировал особо: что отвалилось, то отвалилось. Вон, доска какая-то с узорами и до сих пор валяется под окнами. Ее птицы сорвали, а сил прибить на место у меня нет. Мужикам-то моим и так забот хватает. Да знаете, мы вообще надумали уже это безобразие сносить. Невозможно уж. Полы трескаются, а мячик положишь - так он через весь дом катится. Пока не рухнуло все это на голову, надо сносить и новый строить. Весной вот этим займемся. Да и что вы в этой развалине такого особенного углядели?
Вот вам и памятники, вот вам и естественный музей. И даже не чувствуешь себя вправе убеждать, доказывать, что такие дома нельзя так вот просто сносить, что такие деревни нельзя бездумно перестраивать. Ты приехал, посмотрел, восхитился, а людям здесь еще жить и жить. Думаю, лично я тоже вряд ли смогу долго терпеть трескающийся пол и падающие потолки. Конечно, государство должно взять на себя заботу о сохранении памятников народного деревянного зодчества. Но, впрочем, это государство и так уже слишком много должно и слишком редко отдает свои долги.
ПАМЯТЬ МЕСТА
Пройдем до конца улицы Гористой, на которой стоят еще несколько таких же домов-исполинов. Отсюда улица напоминает старческую челюсть: многих зубов не хватает, и черные провалы зияют на их месте. Но все же до сих пор прослеживается четкость планировки, присущая северным деревням: порядок застройки улицы - рядовой, все строения стоят по одной стороне дороги и красными фасадами глядят на речку. Между соседними избами - расстояние не меньше чем полторы высоты этих изб. Таким образом, вероятность выгорания всей деревни в случае пожара сильно сокращалась.
Так вот бродишь по деревне, смотришь... И словно летопись читаешь. И понимаешь, что ничего северный человек не делал просто так, без расчета, - и в то же время без уважения к красоте и гармонии. В этих суровых краях у него просто не было времени и не было права делать что-то просто так. Природа не прощала легкомыслия. Нельзя было ее обижать, но и о себе забывать опасно. Вот и уважали, и строили, как чутье и опыт подсказывали. И нам с вами, современным и прагматичным, есть чему поучиться у наших предков - нельзя забывать их опыт.
Достоверно
Выездное заседание Российского оргкомитета по проведению мероприятий, посвященных Международному десятилетию коренных народов мира, состоится 3-4 ноября в Карелии. В частности, в повестке дня - возможность создания национально-культурной автономии вепсов на территориях Карелии, Вологодской и Ленинградской областей, где компактно проживают представители этого народа. Несколько лет назад вепсы получили статус коренного малочисленного народа России. Всего насчитывается около 12 тыс. человек этой национальности.
В выездном заседании примут участие представители законодательной и исполнительной власти Республики Карелии, Вологодской и Ленинградской областей, руководители федеральных министерств и ведомств, лидеры национально-культурных общественных организаций. Также на заседании будут обсуждаться вопросы реализации федерального закона "О гарантиях прав коренных малочисленных народов РФ" и федеральных программ, направленных на поддержку национальных культур.