ПАВЛУ ЛУСПЕКАЕВУ ЕЩЕ РАЗ ПОВЕЗЛО В ЛЮБВИ
Эту книгу лучше читать залпом, подряд, на одном, что называется, дыхании. Потому что ее герой - актер Павел Луспекаев - был натурой на редкость цельной, органичной, монолитной. Жизнь прожил короткую, емкую, страстную, легендарную. И - увы! - трагическую.<br>
Татьяна Ланина, автор книги, которая так и называется - "Павел Луспекаев", - много лет по крупицам собирала материалы, опрашивая партнеров, родственников, друзей, пересматривая все, к сожалению, немногие фильмы с участием Луспекаева, перечитывая рецензии на спектакли... И получилась короткая, емкая, цельная книга, совершенно под стать и творческой судьбе, и человеческой личности артиста. Никаких изысков, композиционных и стилевых ухищрений, сенсационных откровений в книге нет. Луспекаевские талант и натура этого просто не позволяют. Монография написана так, что доступна любому: и вовсе неискушенному читателю, и зрителю. Ее с удовольствием прочтут и видевшие Луспекаева много лет назад в его звездных ролях на сцене БДТ, и те, кто знает только Верещагина из "Белого солнца пустыни" и даже не очень-то помнит фамилию артиста.
С "Белого солнца" книга и начинается. Ланина точно подметила, что в роли Верещагина Павел Луспекаев ненароком выразил нечто вроде национальной идеи, о которой так много говорят и которую так истово ищут и не могут найти. Его таможенник со своим знаменитым "За державу обидно!" в одночасье стал близок всем. Ланина считает, что тут не просто сопереживание герою или восхищение игрой артиста. "Срабатывают какие-то глубинные, подсознательные импульсы актерского восприятия. Герой и актер слиты воедино, приравнены друг другу, личность Луспекаева без зазора сходится с личностью Верещагина... У Луспекаева смыслом роли стало само его свободное существование в непрерывном, текучем потоке жизни, со всеми ее бесконечными перепадами".
А потом Ланина обращается к истокам судьбы, к началу, рождению в донбасском городе Луганске у мясника, турецкого армянина Багдасара Луспекяна, и донской казачки Серафимы Ковалевой сына Павла. Далее шаг за шагом, скрупулезно и несуетливо прослеживается весь творческий путь, приведший артиста к небольшой, по сути эпизодической, роли, в которой он так полно выразил и собственную личность, и национальный характер со всеми его скрытыми смыслами, высокой духовностью, богатырским размахом, греховностью, победительным мужским обаянием...
Ланиной удалось сопряжение человека и художника, личности и артиста. Фигура героя книги получилась объемной, мощной, целеустремленной, стихийной, героической. Мы просто многое об этой личности не знали, пока Ланина не опубликовала большие куски из дневников Павла Борисовича. Это сделано явно не для того, чтобы увеличить объем книги, и не потому, что автору нечего было сказать о Луспекаеве, а потому - что эти дневники замечательный, что называется человеческий документ.
Дневники, как известно, вещь саморазоблачительная. Сквозь них все видно, как на рентгене, даже если пишущий поставил задачу все, по возможности, скрыть. Ничего не получится. Вот и тут вырисовывается личность, которая захватывает простодушием, юношеской бескомпромиссностью, необузданной энергией. Оказывается, при такой внешней размашистости Луспекаев был человеком очень сосредоточенным, внутренне собранным и целеустремленным. Театр почитал смыслом всей своей жизни, верил в его высокое предназначение, называл "лабораторией высшей психологии", любил его со всей страстностью цельной натуры.
Ланина опирается не только на дневник. В книге много свидетельств современников, в основном партнеров - Сергея Юрского, Олега Басилашвили, Георгия Товстоногова... Все они, сами художники высочайшей пробы, с каким-то детским восторгом и удивлением вглядываются в творческую природу Луспекаева, пытаясь разгадать великую тайну творчества. Но и они, и сама Ланина понимают, что до конца сделать это невозможно. "Постичь тайну гения, - написано на последней странице монографии о Луспекаеве, - по-видимому, невозможно". Коллеги по актерскому цеху лишь восклицают: "Божий дар!", "Талант от земли", "Фантастическая органика!". Это, безусловно, так - раскрыть тайну до конца невозможно. Но попытки постижения, прикосновение к этой тайне - акт духовного обогащения и сохранения памяти о выдающемся художнике и редкостном человеке.
Книга Ланиной, при всех ее достоинствах, не закрыла тему. О Луспекаеве еще будут писать, его творчество и судьба будут продолжать волновать. Но все, кто отныне прикоснется к этой богатырской фигуре, будут так или иначе соотносить свои мысли и впечатления с книгой Татьяны Ланиной.
И под занавес о внешнем виде книги, который тоже адекватен герою. Расположение материала, подбор фотографий, стилизованный шрифт дневниковых страниц сделаны со вкусом и умом. И это тоже во многом заслуга автора, которому принадлежит и проект издания, и подбор фотографий.