БРЕВНО ИЛИ ЛОДКА?
В издательстве Санкт-Петербургского университета вышла в свет новая книга доктора исторических наук Владимира Барышникова "Вступление Финляндии во Вторую мировую войну". Автор хорошо известен как специалист по истории стран Балтийского региона. В центре его очередной монографии - события и обстоятельства, толкнувшие Финляндию на альянс с гитлеровской Германией.<br>
События книги охватывают период от окончания Зимней (март 1940 г.) и до начала Великой Отечественной войны (июнь 1941 г.). В истории Финляндии в это время была жажда реванша и стремление обрести сильного союзника.
Ради справедливости следует отметить, что, по мнению некоторых западных историков, Финляндия "де-факто" вступила во Вторую мировую войну еще в ноябре 1939 г., то есть когда Красная армия предприняла первую попытку взломать линию Маннергейма и включить соседнее государство в "братскую семью" советских республик.
Подобный взгляд имеет право на существование, но все-таки уязвим для критики. Достаточно отметить, что в Зимней войне Финляндия пользовалась поддержкой Англии, Франции и США - будущих союзников СССР. Что же касается Германии, то она-то как раз абсолютно не препятствовала реализации экспансионистских планов "кремлевского горца". Однако прошло чуть больше года, и страна Суоми вместе с нацистской Германией выступила в роли агрессора.
Объяснить эту метаморфозу можно лишь исходя из того, что Зимняя война была для финнов всего лишь "прологом" перед участием в более масштабном, но гораздо менее славном (с точки зрения национального самосознания) кровопролитии. К слову сказать, и борьбу против Советского Союза в 1941-1944 гг. многие в Суоми также привыкли воспринимать не в контексте Второй мировой, а как некую самостоятельную "войну-продолжение". Что же касается совместных действий Германии и Финляндии против Советского Союза, то финны предпочитают употреблять термин не "союзники", а "совместно воюющие державы".
Как же все-таки случилось, что страна, считавшаяся образцовой западной демократией, выступила на стороне самого людоедского режима из тех, которые знала история? Стремясь объяснить подобный парадокс, историк Арви Корхонен заявил, что его Родина, "подобно бревну", была захвачена "мощным течением, направление которого не было возможности предусмотреть, и оно своим потоком определило судьбу страны".
И все же исторический процесс исключает стихийность, а также безальтернативное развитие событий. Именно это и пытается доказать в своей книге Барышников. Вопрос, который его волнует: "Была ли Финляндия действительно "бревном", которое по воле исторического потока оказалось прибитым к германскому берегу, или же альянс с Германией стал следствием политической линии, сознательно выбранной финскими руководителями?"
В самой Финляндии этот вопрос послужил поводом для серьезной дискуссии, в ходе которой идеи Корхонена были значительно подкорректированы его последователями. На смену образу "сплавного бревна" пришел образ "управляемой лодки", усевшись в которую финские политики "стремились проплыть мимо советских рифов". И вновь возникает вопрос: были ли эти политики хорошими кормчими?
Реально у руководителей Финляндии в 1940 г. было три варианта: они могли твердо встать на позиции нейтралитета, объединившись для этого с другими скандинавскими странами - Швецией и Норвегией (так называемый Северный союз); могли примкнуть к Англии, а следовательно, впоследствии и к Советскому Союзу; и наконец, могли пойти на сближение с Гитлером, получив за это не только свои территории, но и исконные русские земли. Используя огромный фактический и документальный материал, автор предлагает читателю проанализировать имевшиеся возможности.
Барышников вовсе не пытается реабилитировать близорукую советскую политику. В сущности, первый вариант не был осуществлен по вине Кремля, болезненно реагировавшего на идею создания Северного союза. Чем это закончилось? Норвегия стала жертвой фашистской агрессии, Финляндия примкнула к Германии и лишь Швеция смогла сохранить нейтралитет.
Что касается сближения с Англией и СССР, то такой вариант открывал перед страной перспективу открытого военного противоборства с Германией. Противоборства, при котором (по крайней мере в 1940 г.) финны не могли бы рассчитывать на серьезную помощь ни со стороны русских, ни со стороны британцев.
Не удивительно, что в конце концов Хельсинки вступил в союз с Берлином. Для того чтобы поступить по-другому, финским правителям требовалось проявить незаурядную проницательность и политическую волю. Такое дано не каждому, и не удивительно, что и фельдмаршал Маннергейм, и премьер-министр Рюти в конце концов предпочли легкий путь, который сулил заманчивые дивиденды. Оглядываясь назад, понимаешь, что они вступили в сделку с дьяволом. А сделка с дьяволом, сколь бы заманчивой она ни выглядела, всегда в конечном счете оборачивается проигрышем.