ПУТЬ К ЗВЕЗДАМ
"Я говорю за всех, кто здесь живет, <br>кто проходил огонь, и смерть, и лед"<br>
Этими строчками из трагедии Ольги Берггольц "Верность" встретил меня в дверях своей квартиры Олег Николаевич Кузнецов, бывший блокадник, которому через месяц исполнится 78 лет, а он, доктор медицинских наук (психиатр и психолог), полковник в отставке, не мыслит себя невостребованным.
"Простите за беспорядок", - извинился Олег Николаевич, когда я переступила порог квартиры.
Беспорядок выражался лишь в том, что кабинет был сплошь уставлен стеллажами с книгами. Они лежали и на столе, и на диване, и на подоконнике.
Я сразу подпала под власть его обаяния. От него исходила какая-то особая аура доброжелательности к собеседнику, мягкость в общении, удивительная улыбчивость не сходила с лица. Так улыбаются только люди, у которых в душе мир и покой.
Блокадников много, а судьбы разные. У Олега Кузнецова она удивительная.
ИЗ КУПЦОВ
По линии отца Олег Николаевич из купеческой семьи. Дед с братом были владельцами пивоваренного завода "Новая Бавария". Перед революцией дед умер, брат потом эмигрировал.
Отец, Николай Кузнецов, остался в России и благодаря исключительным математическим способностям стал начальником кафедры математики училища им. Дзержинского. Особого греха в переписке с дядей-эмигрантом не видел, не учел особенностей нового времени. В 1935 году его демобилизовали. "Тогда я впервые увидел, как плакал отец, первый раз удивили меня мужские слезы".
Но, видно, крепкая у них была порода. Отец закончил вечернее отделение Кораблестроительного института и перед самой войной защитил диссертацию.
ВОЙНА
Началась война. Олегу было 15 лет. Он только закончил семилетку с похвальной грамотой. Жили они на улице Достоевского. До войны мама не работала, теперь она устроилась в регистратуру поликлиники.
Голод и холод сделали свое дело. Папа уже не мог ходить на работу. 23 февраля в день рождения Олега (шел 42-й год) у мальчика отказали ноги, он не мог встать с кровати.
Мама сдавала кровь, она спасала своих мужчин из последних сил.
Когда мертвого отца вынесли во двор и положили в грузовик с трупами, Олег встать уже не мог. Увезли отца на Пискаревское кладбище. Там теперь покоится Николай Гаврилович, математик, кораблестроитель.
Олег слабел с каждым днем все больше и больше - и мама на санках повезла его в больницу на Лазаретную, 4, - место, хорошо знакомое умирающим блокадникам. В палате лежали четверо мальчиков, выжил один Олег. Потом, как все, он дежурил на крышах, копал окопы.
Но хотелось учиться, и Олег поступил в среднее педагогическое училище им. Некрасова. В училище появилось желание стать врачом, хотя отец хотел видеть его инженером.
Иждивенческой карточки не хватало, и Кузнецов вновь заболевает дистрофией. Попадает в больницу на Лазаретный, 4, где его уже помнили. Сестрички ласково называли его "скелетик".
На Лазаретном он и остался работать помощником врача по приему умирающих.
Весной 1942 года ему даже выделили небольшой участок в Обухово для "подножного корма". Но был он там лишь раз, сил добираться не было. Мама к тому времени устроилась табельщицей в газету.
ДИСТРОФИЯ 3-Й СТАДИИ
И вновь пришла беда. Олег заболел: начался сепсис, вызванный цингой. Его поместили в 1-й Медицинский институт. Там поставили диагноз: "Дистрофия 3-й стадии". Но оптимист Олег Николаевич считает, что ему повезло, в институте он поступил на подготовительный факультет.
В ноябре 1943 года О.Н. Кузнецова призвали в армию на Ленинградский фронт.
Но медицина "брала свое". И с января 1943 года по март 1944-го он служит помощником врача своей воинской части. А с апреля 1944 года его переводят в военный госпиталь в Осиновой Роще на работу в приемный покой. Медицина становилась его судьбой.
В 1944 году их впервые повезли в баню. А после бани - новая беда. Он заболевает дизентерией и попадает в инфекционный госпиталь в Токсово, а вскоре его демобилизуют.
Эта цепь болезней - его судьба, его блокада. "Да, забыл вам рассказать, - улыбается Олег Николаевич, - на Васильевском острове в квартире родственников-эмигрантов, уехавших из России в 1918 году, которая, конечно, стала коммунальной, в длинном коридоре вдоль стены выстроилась антикварная мебель. Эта мебель очень помогла нам в блокадные годы. Мы меняли старинный дубовый шкаф на буханку хлеба, инкрустированный буфет, может, и XVIII века, жгли в печке. Вот бы все это нынешним собирателям антиквариата, - смеется он. - Но тогда никого не интересовали вещи. Была особая теплая система отношений между людьми в блокаду. И очень высокая нравственность. Как все это нужно нам сегодня. Видимо, каждому нужно пережить, перестрадать многое, чтобы понять, в чем истинный смысл жизни".
ПОСЛЕ ПОБЕДЫ
С 1944 по 1949 год О.Н. Кузнецов учился в Военно-медицинской академии, сдавая по вечерам экстерном экзамены в школе.
Закончил как врач-лечебник на кафедре нервных заболеваний и был отправлен в распоряжение дальней авиации.
Жил и работал на Сахалине в авиационных частях. Затем его отправили на курсы при институте Бехтерева и Военно-медицинской академии, где обучали искусству психиатрии.
По окончании курсов О.Н. Кузнецов в 1958 году был направлен в Звездный городок подготовки космонавтов в качестве начальника лаборатории испытаний нервно-психической устойчивости.
Результатом его исследований стала монография "Психология и психопатология одиночества".
Он готовил космонавтов к полетам, к тому, как вести себя в экстремальных ситуациях.
...Но пришло время, когда захотелось заняться серьезно только психиатрией, и в 1974 году О.Н. Кузнецов, по его просьбе, был переведен в ленинградскую Военно-медицинскую академию на кафедру психиатрии и авиационной психоневрологии.
Там он много и увлеченно работал до своей демобилизации в 1996 году.
Когда мы прощались, я спросила Олега Николаевича, как бы он охарактеризовал ситуацию блокады. Он ответил: "Блокада - это экстремальная ситуация, которая закаляет нравственность".