ГЕРОЙ НАШЕГО ВРЕМЕНИ
Олегу Янковскому исполняется 60 лет.<br>
Он явился в кино как смущающийся юноша-блондин Генрих Шварцкопф в знаменитой тетралогии о советских разведчиках "Щит и меч". Вчерашний провинциальный актер из Саратова стал звездой, в которую влюбилось в одночасье и советское кино, и его зрители. Славный продолжатель актерской династии Олег Иванович Янковский уверенно шел к своей славе и на экране, и на театральных подмостках. Кого он только не играл: Петра Первого и Николая Второго, Владимира Ленина и Фридриха Энгельса. Ему приходилось бывать гонщиком и секретарем парткома, простым работягой и князем, писателем и красноармейцем. C ним работали Марк Захаров и Андрей Тарковский, Вадим Абдрашитов и Игорь Масленников, Виталий Мельников и Роман Балаян, Салли Поттер и Илья Авербах, Сергей Микаэлян и Татьяна Лиознова.
Перечислять его фильмы и его награды - затея абсолютно бессмысленная. Хотя в биографии актера случился один эпизод, который суть образ того, чем были для советского кинозрителя герои Олега Янковского. Его фамилия оказалась в указе, которым присуждалось почетное звание народного артиста СССР. Это был последний документ такого рода, подписанный президентом Советского Союза Михаилом Горбачевым перед уходом в отставку. Так Олег Иванович стал поистине последним народным артистом той страны, которой нынче уже нет.
Там была другая жизнь, где скрывались желания, а свобода мыслить еще не значила свободу говорить. Там искренность чувств была не в чести и смущенно скрывалась за ухмылками и полуулыбками. В той стране цивильный благообразный мужчина вдруг поражал злобным оскалом циничного эгоиста. Там социальный аутсайдер мог обрести счастье и удачу лишь в результате выигрыша в фантастическую лотерею судьбы. Тогда, в СССР, мужчина мог любить одну женщину, мучиться от страсти к другой, а жить в браке с третьей. Вы спросите меня: откуда я это знаю? Да потому, что сам из того же времени, где мучались и страдали, метались по жизни и безрассудно искали правды герои Олега Янковского. Может быть, так совпало мое ощущение его Сергея Макарова в "Полетах во сне и наяву", потому что мы с ним - тезки. А может быть, потому Янковский сыграл без слов ту невысказанную тоску по лучшей жизни, которая на излете застойных лет душила любые желания и амбиции полных сил и надежд людей. В его мечущемся герое переплелись и мотивы Вампилова, и рефлексия Чехова, и самосарказм Достоевского.
На сцене московского "Ленкома" герои Янковского выглядели более цельными и уверенными. В кино же он сыграл героя нашего времени, которое кончилось мощным выдохом горбачевской перестройки, перешедшим из радостного крика освободившейся души интеллигента в глухое недовольство собою и окружающей действительностью ввиду неиспользованного исторического шанса поколения. Волшебник из телесказки Захарова "Обыкновенное чудо" еще находил в себе силы шутить и сочинять, улыбаясь нам и тем, кого он любил. Янковский сам не раз признавался, что этот шварцевский персонаж - одна из его любимых ролей.
Пройдет всего только два года, и его барону Мюнхгаузену в новом телефильме Марка Захарова станет не по себе от того, что окружающие его люди слишком серьезны. "Улыбайтесь, господа, улыбайтесь!" - промолвит Янковский в финале фильма, глядя прямо в кадр, и... отправится вверх по лестнице, на небеса. "В "Том самом Мюнхгаузене" я сыграл что хотел и так, как хотел", - признается он мне однажды в личной беседе. Однако его лестница в небо далеко не закончена. Хотя прожитые года и сыгранные роли добавили морщин на лице и фирменную трубку в руке. Зато усилили его иронию и обострили порою хитрый прищур умных глаз.
У каждого из нас свой образ любимого артиста. Но я больше чем уверен, что среди тех, кто любит и ценит Олега Ивановича, не будет разногласий относительно сути его таланта, в котором наше с Янковским время отразилось столь по-разному и столь причудливо. Он прошел сквозь него, как в "Ностальгии" идет его герой, держа в руках зажженную свечу. Наше время кончилось. Началось другое. И у него совсем другие герои. Но почему-то очень хочется последовать совету мудрого Мюнхгаузена улыбнуться и... не дать погаснуть свече.