Евгений Гришковец. Рубашка: Роман. М.: Время, 2004.
Вот уж кто взаправду блажен, так это незлобивый критик. Какое облегчение, когда выясняется, что человек, которого и так-то ценишь, еще и пишет хорошо! А берешься за чтение с опаской: вы когда-нибудь слышали про приличную актерскую прозу?
Но Евгений Гришковец - лишь отчасти актер: собственным телом разыгрывает собственный текст. Обращенный - страшно вымолвить всерьез - к самопознанию. Жанр Гришковца - Гришковец. То есть человек ни на кого не похожий, как и любой другой. Подобно каждому - единственный. Он избывает этот парадокс вслух и напоказ, используя самого себя как ключ к реальности - личной и всеобщей. Словно какой-нибудь Эпиктет на рынке рабов.
Занимается саморазвоплощением. Упрощает себя делением на всякие общие знаменатели. Вам представляется, покупатели, что вы - это вы, а я - это я? Что вы сами по себе - предположим, крутые или прячете от всех какой-нибудь стыдный страх, - а я некто другой, некто чужой, в данном занятном случае - говорливый чудак в колодках? Так вот: часа не пройдет, как вы потеряете границу между мной и вами - она сделается прозрачной. Я предъявлю вам сколько-то ситуаций - ваш внутренний голос обязательно на них отзовется - и совпадет с моим, вот этим самым, раздающимся в нескольких шагах от вас!
Фокус вообще-то нехитрый: во-первых, запас возможных для нас ситуаций не необъятен; во-вторых, на определенной глубине - примерно слое так в четвертом, считая сверху, - мысли у всех персонажей одной и той же исторической общности практически одинаковые. Что и требовалось доказать.
Но добиться правильного резонанса тяжело: даром что слой всего лишь четвертый сверху, - там столько всякого... Кроме правды, ничего нельзя, но и всю правду - ни в коем случае. Надо так не жалеть себя, чтобы нравиться публике настолько, что она будет с удовольствием глядеться в вас, как в говорящее зеркало. А вам-то, Эпиктету-то, этого мало, всю эту клоунаду вы развели не для того (ну, не только для того), чтобы хлопали стоя да подбегали с букетами; а теперь, простодушные мои, теперь, когда вам удалось найти себя вовне, то есть во мне, - ну-ка быстренько возвращайтесь, разбегайтесь по своим телам, и пусть каждый попробует найти себя - в себе. Настоящего себя, совсем не такого, как я и все остальные. Это где-нибудь в слое шестом-седьмом, как минимум - в пятом...
Вот и писатель Гришковец лишь отчасти. И роман держится таким же предельным усилием инфантильной искренности. Герой так пылко, так неподдельно влюблен, что читатель просто не может остаться безучастным. Не оттого, заметьте, что герой так уж особенно симпатичен сам по себе (какой-то архитектор, вроде приличный, бог его знает), - но Гришковец буквально заставляет нас узнать в его переживаниях - свои. Сам-то герой ужасно удивлен собственным состоянием и поведением. И наш эмоциональный опыт, попавшись на удочку, спешит его поддержать. Ведь мы - точно такие же, у всех одни и те же приемы жить, каждым из нас командуют организм и воображение, у каждого где-то внутри, как блуждающая игла, перемещается я - не то голос, не то взгляд, и, главное, непонятно чей. Он такой взрослый, а люди взрослыми не бывают, сознайтесь же в этом себе, наконец! И помиритесь с собой. Это тоже способ стать человеком.
"Мои руки... и весь мой организм мог спросить меня сейчас: "Ну чего ты нас мучаешь? Мы-то чем виноваты? Нам нужно от тебя немного. Нам нужно нормальное питание, регулярный сон, хотя бы иногда свежий воздух. Неплохо бы какое-нибудь подобие спорта, ну или хотя бы прогулки. Пешком надо иногда ходить! Ходить, не спеша куда-то, а ходить, чтобы... ходить. Ведь мы, твои органы, все делаем, стараемся, вырабатываем волосы, ногти, пот, слюну и другие жизненные соки. Нам трудно! Мы устали от тебя. Мы не понимаем, не можем выяснить, какой орган отвечает за то, что с тобой происходит. Сердце? Нет! Оно само уже не радо! Оно, конечно, у нас, тьфу-тьфу-тьфу, крепкое... Ну все же объясни нам... Что случилось? Что случилось-то?"
Это фирменная интонация Евгения Гришковца. Она дает тому, в ком отдается, чувство собственной ценности, а вместе с ним - чувство обладания какой-то подлинной сущностью. Если ни то, ни другое не самообман, каждый день жизни должен пролетать, как потрясающее приключение. Собственно, про это и речь. Книжка так и сделана.
"Ты только не упрощай то, что я тебе сейчас сказал. Я сказал тебе, что жизнь реальна! Это не значит, что жизнь бессмысленна, что все ерунда и мы занимаемся всякой фигней. Нет, Саня! Это слишком просто! А вот то, что жизнь реальна... РЕАЛЬНА! Это страшнее..."
ДЕТЯМ
Ф. Пулман. Рубин во мгле. М.: Росмэн-Пресс, 2004 / Пер. с англ. Григория Кружкова.
Кроваво-красный рубин, принадлежавший махарадже Аграпура, обладает изумительным свойством - заглянув в него, видишь фантастические горные пейзажи, манящие и пугающие одновременно. После гибели махараджи рубин попадает в Англию и там в 1872 году становится причиной нескольких смертей. По праву наследства он принадлежит Салли Локхарт, но поиски камня не слишком-то интересуют ее. Девочке важнее разобраться в обстоятельствах гибели ее отца в Южно-Китайском море: последнее, что она получила от него, - это обрывок бумаги, на котором неровным почерком записано предостережение: "Бойся семи блаженств".
С жанром Пулман работает на совесть. Второстепенные эксцентричные герои (клерки, читающие детские журналы, и громила, вручающий избитому алкоголику благочестивую книгу "Плач пьяницы, узревшего Благословенный Свет") точно сошли со страниц книг Диккенса. Сюжет и атмосфера книги заставляют вспомнить "Лунный камень" Уилки Коллинза и рассказы о Шерлоке Холмсе - Салли преследуют не только меняющие обличья агенты тайных восточных обществ, но и кошмарные сны, разобраться в которых помогает сладкий дым из китайских курилен. Увлекательный сюжет "Рубина" пропитан также и ароматами эпохи; развлекаясь, читатель узнает что-то новое и наслаждается прошедшими проверку временем перелицованными классическими образцами. Старое вино пьянит сильнее нового - в каких бы мехах оно ни находилось.
Михаэль Энде. Катастрофанархисториязвандалкогорючий волшебный напиток. СПб.: Амфора, 2002 /Пер. с нем. Галины Снежинской.
Немец Михаэль Энде у нас практически неизвестен - несмотря на то что полнометражный мультипликационный фильм "Бесконечная история", снятый по одной его книжке, лет двадцать назад был в Союзе популярен чрезвычайно (кстати, литературная основа этого кино у нас не так давно издана - и тоже "Амфорой"). Святочный триллер про волшебный напиток написан тринадцать лет назад, но к российскому читателю - не опоздал.
Про что. Тайный советник по колдовским делам Вельзевул Бредовред, сидючи на тайной вилле, пытается приготовить волшебное зелье, напившись которого люди примутся творить исключительно злые дела. На все про все у него только семь часов - напиток следует отведать до наступления Нового года. Бредовреду помогает тетка Тирания, а мешают выступающие на стороне сил добра ворон Якоб Карр, кот Мориц и Святой Сильвестр. Естественно, добро побеждает, и все заканчивается благопо-лучно...
Как. Несколько вяловатое поначалу, в целом повествование довольно динамично. Читать весело; уморительны, в частности, поэтические фрагменты, блестяще (как и вся книжка) переведенные Галиной Снежинской. Забавны черно-белые иллюстрации Регины Кен. Образцовая современная сказочно-приключенческая литература для десяти-двенадцатилетних, к тому же прилично изданная.
Что еще почитать?
Бестселлеры детской литературы по версии интернет-магазина "Озон"
Чарльз Диккенс. История Англии для юных.
Людмила Улицкая. История про кота Игнасия, трубочиста Федю и Одинокую Мышь.
Джоан Кэтлин Роулинг. Гарри Поттер и Орден Феникса.
Генри Райдер Хаггард. Копи царя Соломона. Дочь Монтесумы. Прекрасная Маргарет.
Филип Пулман. Северное сияние.
Эта страница использует технологию cookies для google analytics.