АЛЕКСАНДР БОРОВСКИЙ: О НАШЕЙ МНОГОСТРАДАЛЬНОЙ СРЕДЕ ОБИТАНИЯ
Питерская архитектура перестала быть искусством...
- О чем вам кажется важным поговорить сегодня?
- Думаю, что о среде. Некрасиво звучит - эстетическая среда, но другого пока не придумали. Почему о среде? Потому что как в том анекдоте: "Для чего тебе голова?" - "Я ею ем". В этой среде мы живем, ею дышим... Она сейчас со всех сторон испытывает, претерпевает растяжение, давление, нажимы, попытки изменений. То с ларьками воюют, то с перетяжками на Невском, то переделывают улицы в пешеходные зоны, иногда осмысленно, порой нет. Заботятся о номерах домов.
Среде уделяют внимание и сверху, и сбоку, и снизу. Это хорошо, потому что среда в большей степени всегда создается стихийно, попытки ее регулировать только административно никогда не кончаются успешно, можно регулировать архитектуру, дизайн, но среда - это нечто живое, самовоспроизводящееся. Эти проблемы нас очень близко касаются, они, как говорится, ближе к телу - и к нашему общественному телу, и к личности каждого горожанина. Я тоже буду говорить как горожанин, а не как представитель разных институций и организаций. Все, что скажу, - это мое личное, ни с кем не согласованное мнение. Ответственность беру на себя.
- Давайте сначала поговорим о том, что в последнее время вызывало наиболее горячие споры, то есть об уплотнительной застройке... Как вы относитесь к этой проблеме в принципе?
- В принципе я считаю, что строить можно везде. Хотя прекрасно понимаю горожан и их тревогу по поводу того, что дышать нечем, сужаются пятна зелени и никакими пешеходными зонами не заменить подрезанные легкие города. Но западная практика такова - строить везде. За исключением охранных зон. Вопрос - как строить.
- Но ведь исторический центр и есть охранная зона?..
- Все условно. Чиновник вам трижды расскажет про один и тот же квадратный метр, что сегодня он охранный, завтра не охранный, а послезавтра его вообще как бы не существует. Так что, повторяю, мировая практика - строить можно везде. Дело в том, как и что строить. Если просто нуворишам нужны квартирки, то это хищническое отношение к уплотнительной застройке и охранной зоне. Если хотят построить приличный дом на пустыре или на месте никому не нужной убитой фабрики - это другой подход.
Нам надо помнить, что у города есть места, представляющие золотой фонд, который принадлежит не только Иванову, Петрову, Сидорову, губернатору и его окружению, богатым людям, истеблишменту, но и их детям, внукам и вообще всем. Благодаря этому золотому фонду в наш город едут люди, и он является Петербургом. И если этот фонд транжирить понемножку в угоду любым проектам, то это будет преступление не в юридическом смысле, я не прокурор, а перед лицом будущих поколений. Приезжают сюда смотреть все-таки на Росси, Растрелли, Кваренги... Я не охранитель, во что бы то ни стало никогда не бросался на защиту от перестройки, скажем, "Англетера" или когда люди грудью вставали на защиту совершенно обветшавших неинтересных домов только потому, что там жили когда-то великие тени. Это, с моей точки зрения, перебор.
Главный вопрос опять же - зачем и как перестраивать. Вот мировая практика. Многие ведущие музеи мира задыхались. Нужны были кардинальные изменения. Таковым подвергся Лувр. Замечательные современные архитекторы Форстер в Лондоне, Скампи в Италии многое изменили в облике давно сложившихся музейных ансамблей. За последнее время перестроены музей Гугенхайма и музей "Модерн арт" в Нью-Йорке.
У нас в этом смысле возникла довольно забавная ситуация вокруг застройки в задах Этнографического и Русского музеев. Болезненная тема. Хотя ажиотажа она не вызвала...
- Как не вызвала, когда были демонстрации граждан?..
- Ну, какие это демонстрации, вышли 10 человек... Я бы выделил несколько аспектов этой темы. Существует некая культурная привязка в этом проекте - создается фондохранилище для Музея этнографии. Несколько, правда, удивляет трогательное единение чиновников в озабоченности этим музейным фондохранилищем. Почему-то другие музеи не вызывают у них столь жгучего желания помочь им в обретении фондохранилища. Но это между прочим.
Есть еще девелоперская, как теперь говорят, фирма. Ее бизнес заключается в том, чтобы строить в самых престижных районах. И в этом смысле к ней как раз никаких претензий нет. Повторяю - это бизнес, рискованный, очень русский... Не представляю себе даже очень богатого американца или англичанина, которые бы пожелали жить позади музеев - Метрополитен или Британского. Но у нас есть такие люди. Любопытно было бы на них взглянуть. Но это тоже к слову. Короче - тут мы имеем дело с бизнесом. Нормально.
Не буду брать чиновников. Они меж нескольких огней, любой архитектурный проект такого рода - это и экономический, и политический проект. Есть множество социальных, карьерных, бюрократических аспектов, и мы их тоже трогать не будем.
Меня интересует архитектурный аспект. 10 архитекторов стоят перед определенной задачей - построить апартамент-хаус и фондохранилище на территории, граничащей с Михайловским садом, архитектурой Росси и ставшей исторической, гораздо менее качественной архитектурой Свиньина. Эти 10 архитекторов вступают в конкурс, причем каждый из них понимает прекрасно, что лучше бы там не строить. Соревноваться с Росси кишка тонка. Но все соглашаются, руководствуясь простой этикой, - наша мастерская откажется, так другая возьмется. Приходят в действие не законы профессионального сообщества, а закон существования малых групп: не мы - так другие, не мы - так нас.
Я стал свидетелем того, как работала комиссия по выбору проекта. Работала как раз как малая группа. Напоминала заседание кафедры провинциального строительного вуза 70-80-х годов. Талантливые уехали или их вытеснили. А остались ребята, которые имеют общие групповые интересы. Не экономические - деньги там, скорее всего, небольшие. А вот именно "не мы - так нас", это наше, наше...
Там были два свадебных генерала - архитекторы из Москвы с не лучшей репутацией в профессиональном сообществе, пара вполне приличных людей музейщиков и действующие лица от архитектуры. Потом после голосования многие из них подходили и говорили: "Ну, старик, ты же понимаешь..." Вот это "ты же понимаешь" и есть психология малой группы. По отдельности все понимают, а вместе блюдут общий интерес и не хотят светиться.
Были там и несколько историков архитектуры, вполне компетентные люди, авторы солидных научных изысканий. Они подготовили историческую справку, в которой постарались угодить всем. Из нее следует, что строить там в общем-то нельзя, но если очень хочется, то можно. И никогда они не признаются, что из-за этой их справки построили нечто уродливое и нелепое. Эти люди живут небогато, и грех бросать в них камни. Да к тому же никто и не узнает, что они причастны к этой постройке. Ведь не пишут же на доме, перечисляя архитекторов и строителей, благодарностей авторам справок, а зря. Я бы писал на домах в центре города: постройка осуществлена на основе исторической справки такого-то. Чтоб потом внучек спросил бабушку или дедушку: "А ты писал эту справку?" А те, наверно, отвечали бы: "Я писал честно, объективно, это потом злые дяди построили бяку..."
- Отчего это происходит?
- А потому, что у нас нет индивидуальной ответственности. Советские годы воспитали ответственность коллективную, когда отвечают все и никто.
В результате эта малая группа безошибочно выбрала самый устраивавший всех проект студии Земцова. И тут должен повторить: никаких нет претензий к строительной фирме "Корпорация С" - это их бизнес. Не стоит ополчаться и на чиновников городской администрации, я искренне уверен, что все хотят как лучше, никто не стремится изуродовать родной город. Губернатор и все большие чиновники опираются на профессиональное мнение. А вот профессиональное мнение в нашем городе находится на довольно низком провинциальном уровне. Оно далеко от современной культуры, от идей современного мирового искусства. На карте современного архитектурного мира нынешней питерской архитектуры не существует. Она перестала быть искусством. Хотя была. И в XVIII-ХIХ веках, и в Серебряном веке, и в эпоху конструктивизма, и даже в эпоху сталинской архитектуры.
- Но ведь говорится, что это не окончательный выбор, что это общественный конкурс...
- Вы когда-нибудь видели, чтоб у нас нужная рекомендация не реализовалась? Наверно, какие-то детали будут уточняться, но в целом этот проект и будет осуществляться.
У нас есть уже подобный пример - апартамент-хаус напротив Инженерного замка. Это строение мне напоминает человека, который пришел в благородное собрание, сел с краешку и говорит: "Не замечайте меня, я тут посижу немного и уйду". А потом его и из пушки не выбьешь. Вот и эта архитектура такого типа: только не смотрите на меня, мне неудобно, я ерзаю на стуле. Из этого не получается искусства. И дом получился никакой. Просто пакгауз. А напротив совершенно авторский, романтический Инженерный замок. Чтобы с ним соперничать, современной архитектуре нужен международный конкурс, а это у нас не проходит. В этом тоже, конечно, отразилось время и состояние профессиональной среды. Посидеть в сторонке на стульчике, незаметно... но все-таки посидеть.
А проект Земцова для Этнографического музея уже более агрессивный, хотя Земцов вполне культурный и профессиональный архитектор. Говорится о том, что это чуть ли не воссоздание. Воссоздание чего?
- Считается, что проекта Свиньина...
- Есть по этому поводу несколько статей Александра Бенуа. Он Свиньина считал варваром и разрушителем. И предлагал: станьте спиной к выходящему на площадь фасаду Росси - и по правую руку у вас окажется флигель Росси, а по левую Свиньин. И вы увидите, как мощно нарисовано и воплощено у Росси и как по-немецки сухо у Свиньина. Хорошо для дворца какого-нибудь курфюрста, но не рядом с Росси. Если сухо, по-немецки у Свиньина, то что же говорить про Земцова...
Возвращаюсь к тому, с чего мы начали разговор, - ну, предположим, нас убедили в том, что строить на задворках Этнографического музея необходимо. Но вот как строить?.. Обидно, когда нам представляют архитектуру без искусства, без того блестящего артистизма, пример которого располагается рядом. Без понимания процессов современного искусства. Искреннего непонимания. Потому что долгое время мы были лишены контактов с миром. Ездили раз в год по разрешению обкома партии куда-нибудь в Финляндию. Вот и остались - увы - на уровне 60-х годов прошлого века...
Хотя не все так безнадежно. Есть и более отрадные примеры. Более или менее грамотно решен дом у Финского консульства, вместо гаражей. Довольно укромно упрятан апартамент-хаус на месте итальянских садов, позади "Академкниги". Сад и интимность среды там сохранены. Нет архитектурных шедевров, но грамотные, аккуратные постройки все же существуют.