"КАРМЕН" - ЭТО... "КАРМЕН"
Новая постановка оперы Жоржа Бизе в Мариинском театре.<br>
Про некоторые абсолютные шедевры иногда хочется просто написать: "Волшебная флейта" - это "Волшебная флейта", "Хованщина" - это "Хованщина". Так вот: "Кармен" - это "Кармен". То есть, иными словами, это такая "сверхклассика", самодостаточная в своем безусловном качестве шедевра, что к ней хочется прибавить лишь одну заповедь для постановщиков и исполнителей - "не навреди" (об остальном уже позаботился композитор). И кажется, нынешняя постановка Мариинского театра во многом отвечает этому требованию. На фоне стилевой пестроты, царящей на Мариинской сцене, новый спектакль выгодно выделяется своим подчеркнутым традиционализмом. Конечно, традиционализм традиционализму рознь (за примерами далеко ходить не надо), но я имею в виду тот, что отличается приверженностью смыслу, а не только заботой о красивой картинке.
Главными героями предпасхального представления стали, на мой взгляд, режиссер-постановщик спектакля Алексей Степанюк и художник по свету Глеб Фильштинский. Основная, зрелищная черта спектакля Степанюка - отчетливое построение массовых сцен, на которых в общем-то и проверяется в оперной постановке мастерство режиссера. В "Кармен" массовые сцены принципиально важны - все действие развивается на их фоне. Смысл работы постановщика (с хором, балетом и мимансом) в том, чтобы внутри общего движения масс создать дополнительно какую-то жизнь групп и отдельных персонажей. Именно в этом заключается пресловутый режиссерский контрапункт (которого многие желают, но далеко не все достигают), и с этой задачей режиссер справился вполне, во всяком случае, столь подробной разработки общих мизансцен мне не приходилось видеть в последних работах театра.
Наблюдать за жизнью этой разношерстной толпы просто интересно: как будто боковым зрением выхватываются отдельные сюжеты и драматические сценки из жизни городских низов - солдат, воров, проституток. Причем яркость этого показа всегда балансирует на грани, но никогда не скатывается в вульгарность, отметим это специально как замечательный сам по себе факт. И в решении "сольных сцен" также чувствовался вкус и такт режиссера, давшего исполнителям точный рисунок их роли (кроме того, широкое расположение усиливает в них драматическое напряжение). Сильное впечатление производит последняя мизансцена, когда Хозе убивает Кармен и та остается у него на руках, причем праздничная толпа, идущая с корриды, не замечает произошедшей драмы. Это затяжное объятие остается в памяти как исповедь о счастливой любви, пусть даже никогда не бывшей в действительности.
Сцена представляет собой единую установку, как будто реализующую в своей цветовой гамме лапидарный образ "кровь на жарком песке" (цитирую из буклета к спектаклю). К сожалению, художник-постановщик (Игорь Гриневич) несколько увлекся деталями, из-за чего временами они слишком притягивали к себе внимание и, несмотря на то что художник стремился лишить их "бытовизма", обнаруживали свою изначальную реалистическую основу (вроде огромного быка в последнем действии). Рекламные плакаты на испанском языке в том же действии представляли собой, очевидно, ответ художника на явственный вызов современности и, на взгляд рецензента, также выглядели инородным телом. Доминирующую роль в оформлении сцены занял художник по свету Глеб Фильштинский, создавший изощренную, но очень точную световую партитуру спектакля.
Но главное: спектакль мог бы заиграть всеми красками лишь при участии главного дирижера - только экспрессия Валерия Гергиева могла бы сообщить опере Бизе (и именно такой постановке) присущую ей мощь и выразительность. Увы, почему-то этого не случилось. Музыкальная сторона спектакля (за пультом Туган Сохиев) была в целом корректной, но не более того. Многое можно совершенствовать и в актерском исполнении.
В главной роли выступила питомица Академии молодых певцов Екатерина Семенчук. Слушательские симпатии были еще до премьеры на ее стороне. Однако нельзя сказать, что она полностью справилась с ролью: как и многим другим молодым артистам, уже обласканным первыми лучами славы, ей пока еще недостает и внутреннего артистизма, и просто некоторого опыта - в роли Кармен это слишком очевидно. Партию Хозе исполнил Август Амонов, буквально во всем контрастирующий с Кармен, но, быть может, это вышло и к лучшему для постановки - ведь Кармен в этом спектакле никого не любит.
Колорит франкистской Испании, куда перенесено действие, к счастью, не был назойлив, во всяком случае, в равной степени присутствовало ощущение Испании от Проспера Мериме до наших дней. Не в последнюю очередь такое впечатление рождалось благодаря некоторым исполнителям. Так, Екатерина Михайловцева смогла без каких-то внешних "испанских" аксессуаров, одной лишь пластикой и движением, создать выразительный и запоминающийся образ танцовщицы фламенко.