СТРАННЫЙ ГЛАВКОМ, ИЛИ ИСТОРИЯ ОДНОГО ГЕНЕРАЛА
Владимир Свиридов не обзавелся ни машиной, ни дачей за сорок лет службы.<br>
...Одно из самых ранних воспоминаний детства: солнечный летний день и беседка в Зеленогорске. Сидящий в беседке пожилой человек в соломенной шляпе и с огромным шрамом на плече, негромко напевая кавалерийский марш, спарывает безопасной бритвой генеральские лампасы с темно-синих форменных галифе. Глубокий символический смысл этой сцены стал понятен мне много лет спустя...
Военные события под Петербургом-Ленинградом принято освещать через призму трагедии и героизма жителей города. Это по-человечески понятно, однако не всегда справедливо по отношению к людям, чьи военные дарования позволили выиграть одно из величайших сражений в истории войн. Если не считать маршала Говорова, никому из генералов, воевавших на Ленинградском фронте, не воздалось по заслугам в послевоенное время. Среди этих несправедливо забытых военачальников оказался и заместитель командующего Ленинградским фронтом Владимир Петрович Свиридов.
СЫН КРЕСТЬЯНИНА
Он родился в 1897 году в белорусской деревне Козуличи. В начале ХХ века десятки тысяч крестьянских детей получали образование в учительских семинариях, где готовили преподавателей начальных школ. Сложись история по-другому, Владимир Свиридов посвятил бы себя ликвидации неграмотности в западных губерниях. Но началась Первая мировая война. Юный учитель окончил курс Виленского юнкерского училища, получил офицерский чин в октябре 1916 года и принял боевое крещение командиром пехотного взвода в тяжелейших боях под Барановичами. Когда прапорщика Свиридова откомандировали на артиллерийские курсы, он не предполагал, что это предопределит выбор военной специальности на многие годы.
В феврале 1918 года, после распада российской армии, молодой офицер поступил в Могилевский педагогический институт. Едва окончив первый курс, был мобилизован в Красную Армию и участвовал в польской кампании. Потом - служба в строевых частях и учеба в академии: обычная биография красноармейского полковника.
Большинство таких биографий трагически оборвалось в конце 1930-х годов. Свиридову в этой дьявольской лотерее повезло. Он уцелел - возможно, потому, что в самое страшное время учился в Академии Генерального штаба. К началу войны с Германией он в звании генерал-майора командовал артиллерией Ленинградского военного округа.
Как заместитель командующего Ленинградским фронтом, Свиридов стал одним из организаторов обороны Лужского рубежа. В те дни, когда в окружении Сталина препирались, кому по его приказу подписывать директиву о подрыве кораблей и мостов через Неву, немцы неожиданно для всех споткнулись о сопротивление группировки, основу которой составили около 200 тысяч вооруженных горожан. Благодаря героизму ополченцев и умелому управлению войсками общая неудача немецкого наступления на Ленинград была предрешена в ожесточенном сражении, которое разыгралось между рекой Дугой и южными окраинами города в конце лета 1941 года. "Сам не понимаю, как нам это удалось", - признавался отставной генерал через много лет.
ПРИГОДИВШИЙСЯ ОПЫТ
В конце 1941 года Свиридова назначают командующим 55-й армией, которая занимала участок фронта от Ивановских порогов на Неве до окраины Царского Села. Назначение состоялось взамен тяжело раненного командарма Лазарева, когда предпринималась очередная попытка прорыва блокадного кольца - печально известная Любанская операция. Наступление, начатое по приказу Ставки вопреки возражениям ленинградских генералов, захлебнулось из-за отсутствия резервов и тяжелого состояния истощенных от голода солдат. У Свиридова хватило мужества правильно оценить обстановку и, рискуя по меньшей мере карьерой, отдать приказ о переходе к обороне.
Боевые действия на Ленинградском фронте в 1942-1943 годах отличались крайней ограниченностью резервов, находившихся в распоряжении командования. О серьезном численном преимуществе над противником здесь не приходилось и думать (более того, подчас войска выводили из кольца на усиление Волховского фронта). Поэтому солдат здесь, насколько это было возможно, берегли. А солдаты поименно знали своих генералов и годы спустя на улице здоровались с ними. Такая война требовала незаурядного оперативно-тактического мастерства. Помогал опыт позиционных боев Первой мировой войны, на которой воевали офицерами генералы Духанов, Хозин, Свиридов, адмирал Ралль и многие другие. А будущий маршал Говоров, под командованием которого блокада была сначала прорвана, а потом снята, первый военный опыт получил подпоручиком в армии адмирала Колчака.
После, осенью 1943 года, в звании генерал-лейтенанта он принял командование 67-й армией. После снятия блокады были тяжелые бои за Горбовскую переправу между Псковом и Островом. Его солдаты двигались через Лугу и Струги Красные на Псков, в обратном направлении по линии немецкого главного удара летом 1941 года. За зимнюю кампанию 1944 года он получил высшую из своих наград - платиновую звезду ордена Суворова I степени. В ночь на 4 марта 1944 года у деревни Подборье "виллис" командарма подорвался на мине. Генерал был тяжело ранен и контужен. После ранения он принял командование 42-й армией, которая вскоре освободила Псков.
12 октября 1944 года 42-я армия вышла к предместьям Риги, но на латвийскую столицу с другого участка фронта были двинуты войска под командованием генерала И. Масленникова из НКВД. Свиридову объяснили: "За освобождение столицы союзной республики полагается звание Героя Советского Союза. Вам еще рановато..." Войска генерала-чекиста прорывались к Риге с тяжелыми боями. Очередность в получении генеральских наград стоила жизни тысячам солдат и офицеров.
СВИРИДОВСКОЕ ВЕЗЕНИЕ
Незадолго до конца войны В. Свиридов был направлен в Будапешт заместителем председателя Союзной контрольной комиссии. Номинальный председатель Ворошилов неотлучно находился в Москве, и его заместитель фактически был советским наместником в Венгрии. Так генерал Свиридов стал дипломатом. В 1947 году, после расформирования Контрольной комиссии в Венгрии, он становится командующим Отдельной армией в Румынии, а еще через год - главнокомандующим Центральной группой войск и верховным комиссаром СССР по Австрии. В течение самого острого периода холодной войны, оставаясь в относительно скромном звании генерал-лейтенанта, он фактически управлял оккупированной Австрией, а заодно командовал войсковым объединением, занимавшим ключевое положение в центре Европы. Как он позже вспоминал, все это время московское начальство требовало создания в Вене марионеточного коммунистического правительства. Выполнить это требование было невозможно, поскольку все видные австрийские коммунисты сгинули в гитлеровских либо сталинских концлагерях. В результате, на свое счастье, Австрия так и не стала советским сателлитом. В те годы ему опять повезло: служба далеко за границей спасла от подлой неблагодарности "Ленинградского дела".
В Австрии он прослужил до 1952 года. То было время, когда для чинов советской оккупационной администрации завоеванная Европа стала источником сказочного обогащения. На этом фоне генерал Свиридов представлял редкое и неудобное исключение. В армии еще много лет ходили рассказы про странного главкома, который имел обыкновение приезжать в Москву в роскошном лимузине, после чего сдавал машину в правительственный гараж, а сам возвращался в Вену поездом или самолетом. Позднее он первым из командующих группами войск пересадил свой штаб на отечественные машины "Победа", а сам за сорок лет службы так и не обзавелся ни личным автомобилем, ни собственной дачей.
ОПАЛЬНЫЙ ГЕНЕРАЛ
После возвращения из Австрии генерал Свиридов несколько лет прослужил в командовании ПВО под руководством своего фронтового начальника маршала Говорова. Министром обороны в то время был Жуков. Отношения Свиридова и Жукова не были простыми. Они хорошо знали друг друга еще по довоенной службе и по событиям под Ленинградом в 1941 году. Известный своим корректным отношением к подчиненным, Свиридов открыто не принимал "жуковский" хамский стиль обращения с людьми. В свою очередь маршала раздражал самолюбивый, награжденный высшими полководческими орденами и не по чину популярный в войсках генерал. После смерти Говорова Жуков предложил Свиридову занять маршальскую должность командующего ПВО страны, однако разговор повел в таком тоне, что генерал отказался от назначения и подал рапорт об отставке. Случилось это весной 1957 года. Вскоре отправился в отставку и Жуков. Армии, какой она постепенно становилась, не нужен был ни тот, ни другой, ни многие их боевые товарищи.
Опальный генерал поселился в скромной, полученной еще до войны питерской квартире на четвертом этаже в доме без лифта. Когда тяжело заболела жена, единственный раз в жизни обратился к властям: попросил предоставить любое жилье на первом этаже, но получил издевательский отказ.
Летом Свиридовы из года в год снимали половину частного дома на Торфяной улице в Зеленогорске. Хозяином дома был отставной лагерный надзиратель, который в послевоенной жизни устроился куда уютнее, чем боевой генерал. Там он подружился с компанией отдыхавших по соседству молодых ученых-историков. Почти все они прошли блокаду или фронт, в том числе под его командованием. Некоторые воевали еще в Испании и совсем недавно освободились из ГУЛАГа. Он читал соседям главы из книги, над которой работал вместе с отставным генералом Якутовичем и военным журналистом Василенко. Генералы хотели оставить воспоминания с профессиональным анализом боевых действий, собственноручно вычертили тактические схемы, но изуродованная цензурой книга "Битва за Ленинград" вышла в свет, полностью лишенная мемуарного оттенка. Из нее была изъята, например, глава, посвященная окружению и разгрому 2-й ударной армии. В этой главе Свиридов пытался разобраться в том, что тогда произошло. Настоящих воспоминаний генерал Свиридов написать не успел. Он скоропостижно скончался весной 1963 года. Наверное, только ленинградцы-блокадники понимали, почему некролог отставного генерал-лейтенанта был подписан почти всеми маршалами минувшей войны.
В канун юбилея Победы на улицах Петербурга появились стенды с портретами заслуженных военачальников, большинство из которых не имели никакого отношения к боям за наш город. Можно было найти среди них место для портретов двух десятков генералов и адмиралов, руководивших его легендарной обороной. Это стало бы данью уважения людям, большинству из которых битва за северную столицу не принесла ни чинов, ни продвижения по службе, ни даже достойного места в учебниках истории.