СЕРГЕЙ СЛОНИМСКИЙ: ЕСЛИ НЕ МОЖЕШЬ ПЕСЕНКУ СОЧИНИТЬ, ТО НЕ НАДО И ОПЕРЫ ПИСАТЬ...
Вряд ли найдется среди современных композиторов имя, равное Сергею Михайловичу Слонимскому - кандидату искусствоведения, народному артисту России, академику Российской академии образования, лауреату Государственной премии РФ, государственной премии имени Глинки, премии правительства Санкт-Петербурга, основателю и ведущему Музыкальных собраний Фонда культуры Петербурга. Он снискал себе славу творца, музыкального деятеля, стремящегося не только познать достижения прошлого и умножить опыт настоящего, но и приобщить к этому молодежь. Не только преподаванием, но и предоставлением возможности юным дарованиям проявить себя. А еще помимо масштабных элитарных оперных полотен он пишет пьесы и песенки для домашнего музицирования. И во всем, что бы он ни делал, - энергия и сила, утонченность, а главное - ум.<br>
- Сергей Михайлович, расскажите, как один и тот же человек может написать оперу "Видения Иоанна Грозного" и песенку из кинофильма "Республика Шкид" про кошку, у которой четыре ноги.
- Если не можешь песенку сочинить, то не надо оперы писать. А если не можешь оперу написать, то слишком гордиться тем, что получилась песенка, тоже не стоит. Прикрывать свою бездарность сложными жанрами - нечестно. Но и сочинять примитивные мотивчики, довольствуясь двумя аккордами, не композиторство! В XXI веке более-менее одаренный композитор должен владеть разными музыкальными диалектами, быть универсальным. Это необходимо.
- Есть какая-то сверхзадача в вашем творчестве?
- Думаю, не столько в моей работе, сколько вообще в музыке. Те, кто любит творения Брамса, Малера, Чайковского, никогда не станут ни террористами, ни хулиганами, ни дураками, ни хвастунами, ни пустыми транжирами. Будут уважать людей, работу, страну. Музыка играет очень серьезную воспитательную роль и оказывает мощное влияние на человека. Данный факт недооценивается нашими властями, и это надо признать. Те, у кого в ушах провода с попсой, запросто могут огреть по уху сверстника или старика ради легкой наживы, податься в бандиты или в наркоманы. Словом, это совсем не простая вещь. Ведь недаром говорят - есть простота, которая хуже воровства. В музыке, безусловно, это так! Те, кто от имени народа для народа требует "легкой музыки" и бесконечно тиражируют ее, - это во все времена - палачи. Шостаковичу в сталинские времена ставили в пример простенькие советские песенки именно те люди, которые пытали, ссылали, уничтожали, подписывали смертные приговоры. Сверхзадача искусства - воспитывать серьезных, ответственных, темпераментных людей. Я не самый великий музыкант, и моя сверхзадача - создать хотя бы микроскопическую долю той большой музыки, о которой я говорю.
- Вам интереснее писать для детей или для взрослого слушателя?
- Все интересно. Даже не вижу разницы. Дети - самые требовательные люди. Их нельзя обманывать. Неверно считать, что у детей изначально склонность к коммерческим однодневкам. Просто им это прививают, а на самом деле у них очень широкое и совершенно естественное музыкальное чувство. Только его, разумеется, надо воспитывать. Кстати говоря, часто во взрослых концертах мои вещи играют дети. Одно из самых моих трудных сочинений - Сонату для скрипки и рояля - играла 10-летняя девочка, сейчас ей 17 лет, и она играет эту сонату во всех странах. У нас множество талантливых детей-музыкантов. К сожалению, они в полном забвении. Не допросишься, чтобы их показали по телевидению в качестве примера сверстникам или на радость родителям. Всевозможным фанатам рока или футбола гораздо легче попасть на экран.
- Вы пестуете молодежь, следовательно, вы ее знаете? Чем она отличается от вашего поколения?
- Сейчас труднее живется: слишком престижна чепуха, и очень не в моде все трудное и серьезное.
Молодым теперь сложнее, чем было нам. И пробиваться молодому дарованию в современном обществе бесполезно, потому что пробиваются сейчас только бездарности. Это мы должны заботиться о том, чтобы замечали молодых талантливых людей. Стараюсь в своих концертах давать дебюты в основном людям от 10 до 25 лет. У нас прекрасная, может быть, лучшая в мире музыкальная школа. Именно поэтому я многие свои произведения пишу в содружестве с совсем юными людьми.
- Что бы вы пожелали молодежи?
- Пожелал бы всем молодого и упрямого мужества, своего мнения и вкуса. Не подчиняться большинству и трудиться. Иметь чувство собственного достоинства и быть скромным. Ценить какие-то простые вещи, которые просто необходимы. Неплохо бы знать историю. Я преклоняюсь перед античной трагедией. Из нее в эпоху Возрождения выросли могучие жанры музыки. Русский Серебряный век был началом нового ренессанса. Здорово, что это начиналось в Петербурге. Это было возрождением поэзии и драмы. Уместно вспомнить Анненского, Мандельштама, Ахматову - знатоков и ценителей античности. Увы, в 17-м году это прервалось насильственно и страшно. И сейчас я мечтаю о том, что это возродится. Что новый ренессанс продолжится. Данте Алигьери был предтечей этого возрождения. Я обратился к его трилогии в своей симфонии, которая называется "Круги ада". Мне представляется, что, в известной мере, наше поколение прошло через круги ада в России. Кажется, наши грехи, не такие уж значительные, тем самым искуплены еще при жизни. Между тем мучения, которые выпали на долю наших отцов и дедов во время войн, в концлагерях и даже в реальной жизни, сопоставимы с кругами ада Данте. Поэтому я посвятил свою Десятую симфонию всем живущим и умирающим в России. Пусть в XXI веке молодые люди создадут новое возрождение и, по-моему, Петербург - подходящий для этого город, а мы им в этом будем помогать насколько возможно.
- Кто в вас заметил способность к музыке и помог ей раскрыться?
- Многие люди. Композиторы Шостакович и Шабалин, писатели Зощенко и Казаков, но прежде всего мой отец - писатель Михаил Слонимский, член литературного объединения "Серапионовы братья", названного так по одному из циклов Гофмана. Ранние рассказы отца, 20-х годов - правдивейшее повествование о том времени, о людях, которые не имели принципов, принимали фразеологию любой эпохи и любой идеологии, словно надевали маску. О том, как гибли люди убежденные, правдивые и бесхитростные. Это, конечно, теперь и моя тема. Она звучит в моей музыке. В детстве со мной был рядом Евгений Шварц - изумительный человек, излучающий душевное тепло всегда и везде. Возможно, он мои первые песенки, написанные, когда мне еще и 10 не было, послушал и просто добродушно отнесся ко мне. Но для меня тогда это значило очень много. Он, к моему удивлению, очень хорошо упоминает обо мне в своей "Телефонной книге". Там много доброго сказано и о моем отце, с которым он дружил десятки лет. Вообще, Шварц и Зощенко - люди героические. Правда, по-разному. Они своим примером и творчеством противостояли поре насилия. Вырабатывали возможности противления злу. Один, как Андерсон своего времени, который в иносказательной форме показывал людям истинную картину общества, в котором есть драконы и Ланцелоты, поэты и мечтатели, которых не сломишь, и продажные придворные. А другой был очень серьезным и мужественным. Он был не ерничающий человек, гоняющийся за остротой, каких много теперь. Он был гордым наследником Гоголя. И конечно, моя героическая музыка появилась во многом благодаря этим мощным личностям.
- На вашем жизненном пути встречается немало интересных людей. Кому из них вы всегда рады?
- Работа и общение с Михаилом Шемякиным - большое счастье. Он - человек Серебряного века, очень верный друг, мудрый философ, выдающийся художник. Я очень ценю его творчество, и живописное, и скульптурное. Его постановка "Щелкунчика" кажется мне глубокой. Наше совместное творчество: балет по Гофману - совершенно необычный. Музыкально он в традиции Чайковского. Мое обращение к "Щелкунчику" не случайно. Это был первый балет, который я увидел в детстве на сцене тогда еще Кировского театра. "Вальс снежинок" запомнил на всю жизнь, как какое-то фантастическое действо, а балет с тех пор просто обожаю. Поэтому мне хочется, чтобы балет видели дети, чтобы он шел отдельно - не только вечером, но и в утренники. Валерий Гергиев мастерски и вдохновенно, как ему свойственно, исполнил на премьере мою музыку. Что касается сотрудничества с музыкантами, дирижерами, певцами, то это всегда меня радует.
- Талант - это дар божий или труд адский?
- Сейчас больше в моде слово "гениальный". В талантливых людях не признаю зависти к гениальности. Но в XIX веке так называли только Гете, Бетховена и Шекспира. Люди не понимают, что когда человек услышал про себя, что он гений, это уже законченный человек. Мусоргскому один раз Стасов сказал: "Вы гениально написали музыку...", и тот очень обиделся. Талант - величина непостоянная. И слово это очень ко многому обязывающее, потому что надо проявить себя в конкретном достижении. Я, к примеру, то бываю талантливым, то нет. По сути, каждый талантлив. Неталантливых людей нет. Нужно только почувствовать в человеке его одаренность, вовремя заметить ее и развить. Сам человек должен в себе это ощутить. Очень украшает людей скромность. Кстати, нынче довольно редкое качество. Думаю, что враг всего хорошего - хамское хвастовство. Это довольно распространенное теперь явление. Необходимо критическое отношение к себе и побольше значимых дел. Талант всегда проявляется только в деле. В чем-то я могу быть способным, а в другом - бездарным. Точно знаю, что у меня есть главная способность!
Сейчас труднее живется: слишком престижна чепуха, и очень не в моде все трудное и серьезное...