О СТРАННОСТЯХ ЛЮБВИ
Несколько художественных исследований природы чувственности - довольно экзотических по форме и материалу.<br>
Амели Нотомб. Гигиена убийцы. СПб.: Симпозиум, 2005 /Пер. с фр. Нины Хотинской.
Произведение это, состоящее почти сплошь из диалогов, хоть и выдается издателями за роман, на деле - пьеса для чтения. Которую, впрочем, проглатываешь часа за три - столько же, сколько идет обычный спектакль. Престарелый и безнадежно больной Претекстат Тах, нобелевский лауреат по литературе, ничего, впрочем, не публикующий и, по всей видимости, не пишущий - вот уже двадцать пять лет, собрался наконец умирать. К нему наперегонки устремились журналисты. Несносный старикашечка, вдоволь поизмывавшись, тем не менее отказывает каждому из них в интервью: скучно с вами, пошли вон, дураки. И только юной журналистке Нине удается его зацепить. Во-первых, она читала все тексты нобелеата, во-вторых, по ее уверениям, она в последнем - неоконченном - романе Таха, с которого и началось его молчание, раскопала отвратительную тайну о нем. Никакая, впрочем, как выясняется, это не тайна. Просто у всемирно известного писателя оказалась всего одна-единственная читательница, которая, "просканировав" тексты и сопоставив их с фактами биографии творца, пришла к выводу, что тот в юности, детстве даже, придушил свою столь же юную любовницу-кузину на том, видите ли, основании, что у нее - впервые - начались месячные и она из бесполого ангела стала превращаться в пошлую бабищу. Тах, поломавшись для приличия, наговаривает чистосердечное на диктофон. Журналистке же, напротив, кажется, что это она его приперла к стенке и раскрутила...
"- Трудно поверить в то, что нобелевский лауреат - убийца.
- Как? Вы не знали, что убийцы как раз имеют больше всех шансов отхватить Нобелевскую премию? Возьмите Киссинджера, Горбачева...
- Да, но вы-то нобелевский лауреат по литературе.
- Вот именно! Нобелевские лауреаты мира часто бывают убийцами, а нобелевские лауреаты по литературе - убийцы всегда".
Тим Лотт. Любовные секреты Дон-Жуана. М.: Иностранка, 2005/ Пер. с англ. Татьяны Голован.
Законченный неудачник по самоощущению, а объективно - средних лет и заурядных способностей рекламщик с литературными амбициями довольно грязно разводится, пьет и врет, вновь утыкается в вопросы типа "Как и зачем жить?", пытается заново выстроить private life и попутно размышляет о людской - в первую очередь женской - природе, гендерных различиях, а заодно и восстанавливает в памяти (а может, и сочиняет) свое половое жизнеописание.
Опус о типичном представителе британского среднего класса оказался вполне средним и по замыслу, и по исполнению, ни холоден, ни горяч: ни трагедии, ни катарсиса, рассуждения персонажа (повествование здесь идет от первого лица) - по большей части банальности, хоть и выстраданные, приправленные мнимыми парадоксами вроде "Сила мужчин в их слабости". В общем, книжка будет похуже предыдущих двух романов симпатичного британского прозаика - "Блю из Уайт-сити" и "Штормовое предупреждение", изданных у нас несколько лет назад.
Роман, впрочем, без всякого раздражения дочитываешь до конца. Книга держится на располагающей интонации рассказчика, которую удалось передать и по-русски, интеллектуальной честности, сочувствии персонажам - даже вроде бы не шибко приятным (вроде стервозной жены героя). Располагают также отсутствие и следа мужского шовинизма и чувство собственного достоинства автора - перед нами именно литература, искусство слова, но никак не сервис: даже подобие хеппи-энда органично вытекает из всего устройства романа и не выглядит назойливым стремлением сделать читателю приятненько.
Алан Холлингхерст. Линия красоты. М.: Росмэн, 2005 / Пер. с англ. Нины Холмогоровой.
1983 год. Выпускник Оксфорда Ник Гест приезжает в Лондон и поселяется в доме своего богатого университетского приятеля Тоби Феддена. Отец Тоби, Джеральд Федден, - член парламента от партии консерваторов, которые как раз в это время у власти; он изменяет жене, а его дочь Кэтрин страдает затяжными депрессиями - "это когда все становится сверкающим и черным... мир, в котором нельзя жить". Со всеми этими - и многими другими - людьми Ник охотно и вдумчиво общается; он осторожен, любопытен, ироничен, чувствителен. Постепенно Ник становится вхож в самые разные круги: и политические, и богемные. И в сообществе гомосексуалистов (в их барах, клубах и на пляжах), и в среде искусствоведов он становится своим человеком. За три года Ник успевает похоронить одного из своих немногочисленных любовников; к концу книги умирает от СПИДа и другой...
"Линия красоты" - еще один роман о взрослении и о смене эпох. Он похож на продолжение "Саги о Форсайтах" Голсуорси. Поразительно все-таки, как мирно и последовательно развивается история Англии: меняются лишь внешние приметы времени, а более ничего. Старшему поколению по-прежнему трудно понять младших. Победа на выборах все так же определяется большинством голосов. Любовь во всех ее формах. Скука. Искренность. Чужие тайны.
И еще - маленькая частность, из-за которой я, собственно, и взяла в руки этот роман. "Линия красоты" - об Англии восьмидесятых, об Англии Маргарет Тэтчер. О той безвкусной, вызывающей, блистательной эпохе неоконсерватизма, об эпохе сверкающе-черных квадратных автомобилей, и роскошных отелей (красное дерево, золото, бархат), и гламура, и пафоса, и ажиотажа. Алан Холлингхерст пишет о том, как жили в ту эпоху самые разные слои англичан, от яппи до андеграунда, и это не менее интересно, чем собственно сюжет и подробные описания сексуальных приключений героя.