ДЕФИЛЕ, НА КОТОРОМ ХОТЕЛОСЬ СПАТЬ
Шоу Валентина Юдашкина походило на обычный выпендреж.<br>
Товарищи влюбленные и любители моды! Ответственно заявляю: то, что было обещено как шоу Валентина Юдашкина и состоялось 14 февраля, в День всех влюбленных, на сцене БКЗ "Октябрьский", никаким шоу не являлось. Это было просто дефиле с вкраплениями концертных номеров. Давайте все-таки называть вещи своими именами. Вот в царской России не приходило же в голову называть Луна-парком какой-нибудь обычный городской сад, в котором был кинематограф. На воротах сада было просто написано: "Сад и кинематограф". И это правильно, товарищи.
МОДЕЛЕЙ ХОТЕЛОСЬ СОГРЕТЬ И НАКОРМИТЬ
На пресс-конференции Юдашкин держался просто и демократично, как нынче принято. Он выглядел ухоженно и был настроен благостно. На шее - клетчатый шарф, на лице - легкий макияж и добрая улыбка. Сразу сообщив присутствующим, что читает лекции студентам, маэстро так и остался в образе доброго преподавателя.
Говорил он о модных тенденциях и о технологии работы с мехом, о возвращении в моду классической "варенки" и о своих друзьях-артистах, о принципе национализации одежды и о своих офисах в Милане, Дубае и Костроме. Поведал, что фактически живет в самолете, сравнил манеру одеваться в Москве и Петербурге, съязвил насчет "модницы" Ксении Собчак. И пригласил всех на свое шоу в БКЗ. Журналисты буквально дрались за пригласительные билеты. Было бы ради чего.
Нам показали два танца петербургской студии шоу-балета "Тодес". Затем - разумеется, в платье от Юдашкина - появилась певица Зара. Платье было серебристо-голубое и ярко блестело. Зара была очень красивая и почему-то пела по-английски.
Ну а потом настал черед дефиле. Под ритмичную музыку, которая неприятно била по ушам, по всем правилам модного показа выходили модели. Худые и бледные девушки вызывали жалость. Их хотелось согреть и накормить. На голове у них были надеты не то парики, не то шапки цвета вороньего крыла. Выглядело это как месиво из свалявшихся волос, которым придали форму рогов, хвостов и ушей. Передвигались они правильной, модельной походкой, но смотрелось это вблизи весьма странно. Девушки словно через что-то брезгливо перешагивали. Туфли "на высоком дамском каблуке" чудом с них не сваливались. Некоторые наряды смотрелись столь экстравагантно, что мне вспомнилось стихотворение Агнии Барто: "Колпак, пиджак коротенький. И мамино пальто. Не девочка, не тетенька, а непонятно кто..."
РАЗОДЕЛАСЬ КАК ПОПУГАЙ!..
За "непонятно кем" наблюдали еще более странные зрители. Сказать откровенно, в зале был форменный винегрет - люди, разодетые в пух и прах. Попадались хиппи и подростки в мешковатых штанах, сползших на бедра. Пришли милые семейства с детьми - как правило, с маленькими девочками. Были влюбленные юные пары. Некоторые дамы, кажется, получили билеты в подарок от своих коллег-мужчин на работе. Я видела стайки женщин постбальзаковского возраста, которые называли друг друга исключительно девочками и явно походили на сотрудниц бухгалтерии какого-нибудь заштатного предприятия. Была молодежь, явно пришедшая после учебы, и повседневно одетые люди средних лет с серыми лицами, заметно уставшие после работы. Попадались высокие крашеные блондинки и грациозные юноши в облегающих трикотажных шапочках. Обнаженные пупки и плечи контрастировали с закутанными в застиранные широкие шарфы сутулыми фигурами. Иные были похожи на клоунов. В окружении охраны расхаживали богатые буратины. Словом, выглядело все происходящее очень забавно.
При этом люди сидели с видом скучающим, но самодостаточным. Для удобства зрителей по краям сцены развесили большие экраны. Вот все уставились на модель, в платье которой Юдашкин использовал чуть ли не десяток разных тканей собственного производства. "Разоделась как попугай!" - незамедлительно прокомментировала моя соседка.
В мужских костюмах ничего особенного я не обнаружила. Зато дамы в соседнем ряду с видом знатоков отметили линию кроя и какой-то особенный лацкан пиджака. Юных зрительниц в зале больше всего интересовали вечерние платья. Они вытягивали шеи, стараясь рассмотреть ткань и запомнить фасон. Модели появлялись, дефилировали туда-сюда и исчезали одна за одной в течение целого часа. Когда вышла очередная девушка в чем-то невообразимом, мне стало скучно. Ритмичная музыка убаюкивала. Из дремоты меня вывел возмущенный возглас - старушка спереди, до сих пор завороженно смотревшая на сцену, вдруг воскликнула: "Он повторяется!" - и презрительно поджала губы.
С краю сцены появился охранник и с видом Кевина Костнера из фильма "Телохранитель" строго оглядел зал. Зал тем временем переводил взгляд со сцены на экраны и обратно. Мне понравился юноша-модель в кедах, в джинсах-дудочках и в синем пиджаке с блестками, надетом на этническую рубаху. Хороши были и высокие прозрачные сапоги на хрупкой девушке. Зал мрачно шушукался. Атмосфера постепенно переходила из строгой и чуть академичной в тусовочную. К концу первого действия стоял гул. Звукооператорам даже пришлось прибавить и без того громкий звук. От шума басов и от запаха духов у меня заболела голова. Ужасно хотелось вырубить эту жуткую подростковую музыку.
Зрители окончательно расслабились и стали ходить, пересаживаться, наступать друг другу на ноги, сталкиваясь в проходах с деловито снующими телеоператорами и мальчиками, таскавшими за ними штативы и провода. Иногда какой-нибудь модник вскрикивал "Браво!", и на него недоуменно оглядывались остальные.
Внезапно из кулисы вместо очередной модели появилась певица Любинская и затянула битловское "Oh, darling!". Все удивились, и хождение по проходам усилилось. Балет "Тодес" под песню в стиле советской эстрады исполнил с певицей простенький танец.
Зал казался смущенным. Все явно ожидали от шоу большего. Девчонки-подружки разочарованно засопели. Некоторые люди внезапно начинали смеяться. Черное платье с желтыми блестящими листьями в виде отделки вызвало на балконе жидкие аплодисменты. Над моделью в дурацких шортиках в голос рассмеялись подружки, но я приоткрыла только один глаз - снова успела задремать. И тут ведущая объявила антракт.
ИЗ-ПОД ЮБОК ТОРЧАЛИ "ХВОСТЫ"
Зал потянулся в буфет и туалет. Дама в мехах достала телефон и отвечала на пропущенные звонки: "Меня муж с работы забрал на Юдашкина. И я тут в антракте тебе звоню, чтобы поздравить с Днем святого Валентина. Ха-ха-ха. Да я тебе говорю - на Ю-даш-ки-не я!"
Удивительно, но в антракте никто ничего не обсуждал. Все растерянно слонялись по фойе, надеясь на второе отделение. Многие оделись и ушли. Однако и во втором отделении было то же самое. Лариса Луста исполнила жуткую песню про любовную тоску, раскидывая дряблые руки в стороны и подаваясь всем телом вперед. Фанаты Лусты наверняка закидают меня гнилыми помидорами, но не могу не заметить, что Лариса даже не попадала в фонограмму. На больших экранах это было отлично видно. К тому же у меня абсолютный слух.
Итальянские тенденции выражались в золотых полумасках в духе commedia dell‘arte и в цветах одежды, похожих на небо знойного средиземноморского полудня. Из-под джинсовых вареных мини-юбок торчали "хвосты" из тюля и органзы.
- Так что, все будем голые ходить? - недоумевала супружеская пара, разглядывая мини-бикини на тощеньких моделях. Бухгалтершам понравился белый приталенный пиджак, подвязанный зеленой ленточкой, и ультракороткие шортики, где вместо карманов были щели, в которых виднелись трусики-веревочки.
- Ты бы такое надела? - толкнула одна бухгалтерша другую в бок.
- Не-ет. Как-то неуютно.
А ЧТО, ВЕСЕЛЕНЬКО...
Сам Юдашкин вышел только на поклоны и оказался своим моделям по плечо. Он поблагодарил всех-всех-всех, маму и Господа Бога, со всеми расцеловался и получил свои цветы. На этом то, о чем так долго говорили как о шоу, закончилось. Народ, давясь в проходах, отстаивая очереди в гардероб и разогревая машины, перекидывался короткими фразами вроде "А что, веселенько" и "Ну вот, сходили мы на Юдашкина".
Что это было? Очередной выпендреж члена-корреспондента Парижского синдиката высокой моды, лауреата премий и обладателя наград? Тогда объясните мне, зачем нам все это показали и за что люди платили 5000 рублей в партере и 1000 рублей на балконе. И при чем тут все влюбленные?