ГАМЛЕТ ПО-НАШЕМУ
В БДТ проходят гастроли Московского художественного театра (МХТ). Для начала на суд петербургской публики представили "Гамлета" в постановке Юрия Бутусова<br>
Удивительная ситуация: гастроли МХТ в Петербурге открылись спектаклем, созданным вовсе не москвичами. Фактически нам показали слаженную работу петербургской команды, в которой люди давно понимают друг друга с полуслова. Режиссер Юрий Бутусов, хореограф Николай Реутов и художник Александр Шишкин - выпускники и преподаватели Театральной академии на Моховой, создавшие целый ряд интересных спектаклей в лучших петербургских театрах. Любимцы Бутусова, знаменитая троица Пореченков - Хабенский - Трухин, исполнили в "Гамлете" главные роли: в Петербурге считается, что этих артистов мы то ли подарили, то ли продали Москве, о чем теперь многие жалеют и по поводу чего некоторые откровенно язвят.
И если Пореченков и Хабенский как-то плавно и незаметно переехали в Москву "в рабочем порядке", то история с артистом Трухиным полтора года назад вышла какая-то неприятная. Приглашение, от которого нельзя было отказаться (все-таки Табаков, МХТ, Шекспир плюс большие деньги), он получил весной 2005 года, когда вовсю шли репетиции спектакля к 60-летнему юбилею Победы в "Приюте комедианта". Ту премьеру Трухин просто сорвал, отказавшись от участия за месяц. Вероятно, он счел вожделенную для любого актера роль более важной, чем ответственность перед коллегами, простая человеческая порядочность и наконец, доброе имя в родном городе. Так что петербургский зритель пришел посмотреть на Гамлета - Трухина с настроением "Ну и?.." Мол, продемонстрируй нам, новоявленный член труппы МХТ, ради чего ты нас покинул. И вы, Клавдий - Хабенский и Полоний - Пореченков, тоже постарайтесь.
Всем фиглярствовать!
Собственно, настоящий класс свободного существования на сцене и чувство стиля показали все трое бывших однокурсников из Петербурга. Они были яркими и живыми. На их фоне остальные артисты МХТ несколько теряются, оказываются неспособными так неприкрыто лицедействовать и так отчаянно балансировать на грани смеха и слез. Очевидно, только питерцы поняли позицию любимого режиссера - всем фиглярствовать, паясничать, шутить и притворяться. Бутусов уверен: в шекспировских пьесах очень много смешного, да и вообще без фарса нельзя почувствовать трагедию по-настоящему.
Михаил Пореченков неожиданно в "Гамлете" лидирует. В образе Полония и еще в целом калейдоскопе других ролей он самый обаятельный и привлекательный. Он отменно держит паузы, легко играет словами и рьяно "работает лицом". Читая письмо Офелии Гамлету, он заикается, шепелявит и корчится совершенно уморительно. В сцене безумия Офелии он полон скорби и страдания. Он использует множество разнообразных нюансов, он срывает кучу аплодисментов, он смешнее, горше и глубже всех.
Константин Хабенский (Клавдий и другие) очень профессионален и техничен. Он тоже демонстрирует завидное владение пластикой и мимикой, показывает силу характера простым поворотом головы или ухмылкой, спрятанной в уголках губ. Одолевают тяжелые мысли - он ворочает тяжелый стол, обитый жестью. Пришло покаяние - зал видит его выразительно-скорбную спину и дрожащую руку с огарком свечи. Нужно обмануть бдительность - он трясется и горбится, как дряхлый старик.
Истерика, паника, ужас, нервы - это Михаил Трухин. Ему приходится тяжелее коллег, но не потому, что роль главная в мировом трагическом репертуаре. Возможно, ему очень тяжело дался этот "Гамлет по-московски" физически и эмоционально. Его Гамлет невероятно одинок, напряжен и взвинчен, как трудный подросток. Слушать, как Трухин надрывно хрипит, визгливо кудахчет и громко кричит, тяжело. Важнее смотреть в его глаза, почти постоянно полные слез, на зрителей первых рядов партера Гамлет-Трухин производит гораздо более сильное впечатление, чем на обитателей галерки, до которых эмоции со сцены доходят не сразу и не полностью.
Равнина плоская, как стол
Сценография "Гамлета" очень графична и строга. Эльсинор решен неким околотком, окруженным подобием колючей проволоки с нанизанными пустыми консервными банками, которые стучат на ветру, гремят некстати, а иногда шуршат и перезваниваются, как ветер в ветвях. Юрий Бутусов однажды признался, что из иллюминатора самолета увидел Данию "равниной плоской, как стол". Осталось лишь намекнуть другу и художнику Шишкину - и в спектакле полно пустого и плоского пространства, а стол превращается в икону, в плаху, в помост, в алтарь и в непосильную ношу, в тяжкое бремя тягостных раздумий и сложных интриг. На протяжении всего спектакля декорации и костюмы носят и двигают туда-сюда все актеры и статисты, напоминая то гардеробщиков, то рабочих сцены. В этом определенный посыл. В королевстве датском происходят перемены, своего рода реформация - значит, переставили столы, притащили лодки, окружили себя вентиляторами, дерюгами, шкурами, рогатинами. Не помогло, ничего не получается - снова передвинули столы, вынесли кровати, надели шинели, разулись и поменялись ролями. Опять не получается - облачились в тулупы, рассыпали конфетти, кидаются бумажными снежками.
Психованный Гамле
Перемены эти словно бы делаются чужими руками. Все хотят остаться чистенькими и свалить вину друг на друга, в крайнем случае - отшутиться, скинуть маски, стереть выражение лица, взять чужое. Так, в шутку, чтобы ненароком не рассердить "психованного" Гамлета, изображают актеры и некое подобие джаз-бэнда, когда Розенкранц наяривает на палке-саксофоне, Гильденстерн что было мочи дует в стул-трубу, а Полоний старательно "рвет струны" тяжеленной скамьи-контрабаса. В итоге дошутились до цирковых акробатов, в финальной сцене крутящих над головой котелки на тросточках, но несерьезностью этой, калейдоскопичностью и раздробленностью вроде бы сумели, смеясь, показать рваную душу. Только Гамлет - Трухин, кажется, все-таки сорвал голос и перенервничал. Восстановил ли артист Трухин свою театральную репутацию и доброе имя? Во всяком случае, он очень, очень старался. Это видели даже на галерке.