АРХИТЕКТОРЫ ХОТЯТ ПОКАЗАТЬ СВОЕ "Я"
Журналисты "НВ" вместе с главой Росохранкультуры по Северо-Западу Виталием Калининым и его заместителем Александром Шухободским проинспектировали центр города с борта водного катера<br>
НАС ЛИШИЛИ КЛАССИЧЕСКОГО КАДРА
Мы начинаем поездку от пристани у Медного всадника. Направляемся к нашим первым объектам - кораблям-спортзалам и пристаням-ресторанам у Петропавловской крепости. По пути попадается "Кронверк", пришвартованный на Адмиралтейской набережной. Этот плавучий "общепит" знаменит тем, что лишил нас классического кадра: шпиль Петропавловки между двумя разведенными пролетами Дворцового моста. В Европе все набережные заставлены дебаркадерами, в Голландии даже живут на них, - пожимает плечами Виталий Калинин.
Минуя фонтан, приближаемся к Заячьему острову.
- Раньше здесь другие фрегаты стояли, - продолжает Виталий Калинин, - на месте "Кронверка" был дебаркадер, который сгорел и затонул в конце 1970-х. В старинных кораблях я ничего плохого не вижу, любой из них смотрится лучше, чем вот такое сооружение (показывает рукой на ресторан "Европа", большую белую плавучую пристань у Кронверкского моста).
ВСЕ ВЫШЕ И ВЫШЕ...
- На самом деле даже когда мы говорим об историческом центре, надо понимать, что он не весь входит в охраняемые территории, - Александр Шухободский показывает карту. - Пирамидки на выделенной объединенной охранной зоне - это лакуны, пустые места, оставшиеся после разрушенных в войну домов, садики на их местах. Проекты зданий, претендующие на свое появление в таких местах, конечно, проходят согласование, но правила, которые прописаны для окружающих территорий, на них не действуют: например, высота зданий может доходить до 48 метров согласно действующему временному высотному регламенту.
Именно в таких лакунах появились современные здания у Казанского собора и гостиница на Почтамтской улице.
- Со стороны Почтамтской улицы довольно симпатично смотрится, а со стороны Исаакиевской площади как стальной пузырь, - досадует Виталий Калинин.
Регламент в историческом центре разрешает строить здания высотой до 23,5 метров, при особом разрешении - до 28. Но внутри центр делится на разные зоны, например, на Охте, где высотку собирается строить "Газпром", - четвертая зона, разрешающая строить дома до 48 метров. Говорят, что на набережной Европы инвесторы предполагают строительство домов до двадцати этажей.
- Вот, пожалуйста, сталинский ампир, - Виталий Калинин смотрит на желтое здание Петровской набережной. Мы к нему привыкли с рождения, а на самом-то деле тоже не очень вписывается.
Но это все кажется мелочью, потому как поодаль уже "красуются" строительные краны, да и серые стены новостроек высятся прямо за спиной невысоких зданий Петроградской стороны. Неминуемо идет возведение "Монблана" за гостиницей "Санкт-Петербург". Его видно с любой точки набережной - от моста Лейтенанта Шмидта и далее до Троицкого моста.
- Пресса пишет, что строят незаконно и квартиры там продают незаконно, - подмечает руководитель Северо-Западной Росохранкультуры. - Существует мнение, что если запретить этот проект, то застройщик может отсудить несколько миллионов рублей у города. Сегодня город не вмешивается, смотрит, что из этого получится: а вдруг будет амнистия типа дачной?
Руководство Росохранкультуры вспоминает заграничный опыт: в Париже тоже есть свой "Монблан". Его было решено оставить как памятник ошибке. И теперь, даже прогуливаясь по аутентичным аллеям Люксембургского сада - на другом краю центра города, - парижане не могут полностью погрузиться в прошлый век: высокая башня Монпарнас все время попадается на глаза. Хотя Париж имеет и положительные примеры развития архитектурного дела.
- Раньше все возмущались появлению Центра Помпиду, а теперь туда экскурсии водят, - говорит Александр Шухободский, - то же, что у нас было с домом Зингера: сначала говорили, что безобразие, а теперь считают одним из самых красивых зданий на Невском проспекте.
- Строительство в историческом центре ультрасовременных зданий - это самое большое безумие. Санкт-Петербург становится похожим на любой другой европейский город и, на мой взгляд, теряет свою ансамблевую уникальность, - вступает в наш разговор Виталий Калинин. - Эти проекты связаны с деньгами и с желанием многих архитекторов показать свое "я". Они не хотят вписывать новые здания под стиль существующих, хотят сказать новое слово, чтобы все потом знали: был такой архитектор. Поэтому среди модерна и появляется бетон, стекло и синий цвет.
ПОЧЕМУ МИХАЙЛОВСКИЙ ЗАМОК РАЗНОЦВЕТНЫЙ?
Подплываем к Литейному мосту.
- Большой дом тоже выступает, - говорят наши собеседники, - но как здание, построенное более чем 50 лет назад, он уже сегодня является памятником конструктивизма.
Рядом на маленьком старинном домике темно-бордового цвета висит огромная реклама, чуть ли не больше самого объекта, которому на вид дашь лет 200.
- С рекламой надо разбираться, конечно, - говорит Виталий Анатольевич. - Она еще не так давит, как в Москве, но... Установить тот же Ariston у домика Петра I - все равно что сделать растяжку между Ростральными колоннами. Реклама находится в ведении города, и есть положения о ее размещении. Но я не знаю документа, где перечислены памятники, у которых и на которых запрещено размещать рекламу. От нее не защищены даже памятники федерального значения, у нас на Дворцовой площади на каждый праздник вешают огромный баннер.
Мы поворачиваем к Смольному собору.
- Пресса и общественность дискутируют о возможном строительстве небоскреба "Газпрома" напротив Смольного, а ведь у собора должна была быть возведена колокольня высотой в 120 метров. Ее макет сохранился в Академии художеств, - говорит Виталий Калинин.
Возвращаемся в центр города и сворачиваем на Фонтанку. С воды отчетливо видно, что одна сторона Михайловского замка одного цвета, другая - иного. Лесов никаких нет, строительных люлек - также.
- Так ведь он просто недокрашенный! - восклицают чиновники. - Видимо, денег не хватило...
С воды большинство домов выглядит прилично. Но не нужно забывать, что в большинстве из них жить невозможно, они попросту не отвечают санитарным нормам.
- Мы обязаны сохранять архитектуру, но и комфортность жизни должна повышаться, - поясняет Александр Шухободский. - Нельзя превратить весь город в памятник, потому что тогда он, скорее всего, станет кладбищем. На самом деле, если мы возьмем любой дворец - Шереметевых, Юсуповых, - каждый последующий владелец перестраивал его под себя, и эти дворцы все равно жили.
Наш "инспекционный" кораблик заканчивает свое путешествие. Впечатление двоякое. Петербург старый и Петербург новый живут в напряженных отношениях, как отцы и дети из школьного сочинения. Безусловно, некоторые здания надо перестраивать, тем более что история знает много удачных примеров. В старых домах действительно порой жить непросто: вода в кране не доходит на последние этажи, в подвалах и коридорах бегают крысы и мыши... Вот только жаль, что петербуржцам приходится выбирать между красотой и удобством. А те, от кого это зависит, не могут обеспечить ни того, чтобы новые удобные дома были красивыми, ни даже того, чтобы красивые старые дома оставались пригодными для жилья.