МАРИИНСКИЙ ТЕАТР ОТКРЫЛ СЕЗОН ОПЕРОЙ "МАЗЕПА"
Новый спектакль Мариинского театра, как это часто бывает, не совсем новинка - Юрий Александров поставил оперу Чайковского в апреле этого года на сцене Метрополитен-опера. Отсюда, думается, и вся эстетика спектакля - красочного шоу, в котором при сохранении этнографического элемента действие происходит как бы вне времени. Это своего рода фирменный знак, дающий понять, что спектакль "современный", "актуальный", "концептуальный".<br>
Сцена представляет собой наклонный пандус в обрамлении дополнительной подвижной сценической рамы. Художник-постановщик Георгий Цыпин отказался от использования своих обычных нитрокрасок и полимеров, но насытил сценическое пространство всевозможными предметами из разных эпох - от ассиро-вавилонских быков до стеклянной проходной стрелков ВОХР. Теперь лейтфактурой спектакля выступает гипс. На верхней и боковых галереях выставлены скульптуры - характерные украинские типы: мужчины с чубами, женщины с уложенными косами. К сцене казни на галерее остаются только женщины, все мужские фигуры уже внизу - сценический пандус равномерно (как капуста на грядке) засеян их белыми чубатыми головами. Сцена время от времени затягивается прозрачным тюлевым занавесом, из-за которого довольно плохо видно происходящее. Но иногда ловишь себя на мысли: может быть, это и к лучшему?
Весь трагический пафос Чайковского, переведшего историческую драму в лирический план, оказался в новом спектакле смазан стремлением потрафить вкусам массового зрителя, который, уже кажется, не способен воспринимать ничего, кроме разноцветного зрелища со спецэффектами. Этому способствуют и чрезмерно яркие костюмы Татьяны Ногиновой, не поскупившейся (в связи с известной установкой) на золото и блестки.
Но более всего печалит не нарочитая яркость оформления, а катастрофическое убывание смысла происходящего (как общая тенденция современного оперного спектакля). Кажется, что постановщики взялись ставить по каким-то абстрактным схемам с обязательными сценами насилия, секса и т. п. (даже если на сцене Беляночка с Розочкой). Может быть, поэтому насилие часто выходит суматошным, а эротика несклепистой или вульгарной? Сцена ловли Марией головы своего отца производит прямо-таки комический эффект, хочется верить, режиссером не предусмотренный.
Некоторые удачные сценические моменты (как истаивание, например, темных женских силуэтов во втором действии) кажутся просто случайными или относящимися всецело к превосходной, как всегда, работе художника по свету Глеба Фильштинского.
Несмотря на присутствие за пультом Валерия Гергиева, музыкальному исполнению не хватало единого дыхания, отчего спектакль несколько "проседал". Роль Марии в сцене безумия, как кажется, пока не вполне по силам прекрасной певице Татьяне Павловской. Убедителен был Николай Путилин в заглавной роли, хотя, к досаде почитателей его таланта, в последнее время в его исполнении обнаруживаются некоторые вокальные изъяны. Михаил Кит (Кочубей) и Лариса Дядькова (Любовь) дали безупречный сценический рисунок родителей Марии.